чёрные лебеди

Иссякнет – замолчу.
Но нынче – тёмный час,
когда длиннее ночь...
границы нараспашку...
когда я говорю за каждого из вас,
знакомых с крапивой смирительных рубашек:

– Ах, глупая сестра, ну...
 кто тебя просил
привязывать к земле – лишая счастья неба.
Ты руки обожгла, но из последних сил
для лебединых крыл сплела летальный невод.
Ах, глупая сестра...
всё меря по себе –
ты радости другой для нас не представляла.
Ты получила всё... по собственной судьбе
/царицы всякой власть – под смятым одеялом/.
Ах, глупая...
тебя ж ни в чём не обвинить.
Крепка на передок – рожай себе исправно,
не думая о том, как можно дальше жить,
когда на полспины красуются два шрама...
когда на полдуши... такая пустота –
проклятьем рвётся с губ вновь: «братская могила».
Поверят зеркала, что ты – не та... не та,
кто братьев «не таких» до смерти залюбила?
Жестокая сестра...
и первенец – в тебя.
Я видел, как стрекоз он иглами пронзает.
Ты снова отведёшь свой водянистый взгляд,
заметив, что один из нас стоит у края...
Ты знаешь, как и мы: познавшие полёт –
уже обращены и... нет пути обратно.
Для нас идёт к зеро дней календарных счёт.
А ночи – как пасьянс,
где сплошь пустые карты –
свободные!
…
Сестра, тебя утешил муж.
Придворные и плебс твердили: ты – святая.
Смывали с пола кровь – останки наших уз.
Клин чёрных лебедей в вечернем небе таял...