Осень

Никому себя не раздам, только Осени - до костей, эта изморозь так проста среди сумерек серых стен. Слышишь, Смерть - я ничей, ничей, никому меня не продать. На своем растворюсь мече, из дождей, острых дней и льда.
Без хозяина и суда никому я не посвящён, вместо сердца - слюда, слюда, где душе там прожить ещё. И чему там любить, когда перерезал на до и от - тот, кому не вскричать "отдай!", может это и правда Тот.

Или Ренетутет, чтоб всё колосящееся пожать. Что ни кровь - то смола, не сок, что ни камень - обычный жад. Только голос "не то, не то" разрывает все восемь струн, мой октябрь живой, гнедой, побоялся пойти к костру.
Не соврать уже никому о мечтах твоих, о родстве. В лужах брошенных только муть больше не отразит рассвет. В перекрестке людских проблем упади, прекратись, истлей, в отсыревшем давно угле, в разлагающейся листве

Не найдут, да и чёрт с тобой, лишь самой пустотой любим. И предательски серый свод снова зимние дни словил. Ни к кому не прилепишь прах, замыкающийся в себе. Разрезаю себя с утра, чтобы с небом одним седеть.
Чтоб не чувствовать ни стерни под ногами, ни плеск болот, ни холодных и костяных пальцев юной весны. Долой отпускаю всё по реке, распуская по лоскутам. Не помянут вовек никем. Расплети меня, раскатай,

Мой Имболк, мой Белтейн и Йоль. Каждый день я с другим, с иным. И никто не кричит "моё", ни за что не держу вины, расплескается новый день без убогой моей судьбы, проплывет перо по воде - ястребиное, может быть.