Я, Анна, лежала желанная - 46

Тридцать третья глава. Нужен выход на Ружу.

У Гали проживала Наташа, которая ушла не только от Иго, но и от матери с её чрезмерной опекой в перерывах между пьянками, от братьев, сующих нос в её жизнь, от вечно пьяных соседей, способных навалить в коридоре и потом отворачивать нос, протрезвев, улыбаться Наташе - эй, красавица, давай с тобой замутим?
От всей этой мерзости Наташа локально ушла.
Галя вспомнила подругу Марину, та была прямая, как траектория ракеты... Не стеснялась говорить то, что думала. Любила провоцировать и раздражать, дерзила всем и наотмашь.
- Меня дома мать достала уже со своими уборками. Поругалась со своим, и ну на мне отрываться: "чё опять сидишь, делать нечего? Вон полы хоть помой..." Я уборку уже ненавижу. У меня в их доме уголка даже личного нет, контролируется ВСЁ, дневники, записки любовные могут вслух прочитать и потом стебаться...
- Как допускаешь такое? Как ты им позволяешь?
- В смысле, как? Я завишу ведь от них, что я им скажу? Я живу в их доме, на их деньги живу, и они всё решают.
Маринка ничего не ответила, с любопытством смотрела, поняла, что это скучно, зевнула.
- И вот в этом всём нужно мыть полы! Прибираться! Мне исполнится когда восемнадцать, я уйду от них. Выйду на работу, получу квартиру, и буду...
- Засирать.
Хохотали дружно все - были девичьи посиделки; Маринка ляпнула в тему, это был её талант, и вот так она его применяла, и смешно, если не вдумываться, отнестись поверхностно, и поэтому смеялись все, кроме Гали, потому что для нее это боль.
Галю передёрнуло. Она давно пережила этот пунктик: поначалу она и правда зарастала грязью, будто нарочно. А потом освободилась от этой зависимости и начала наводить чистоту. Но теперь её раздражало нарушение любого порядка, будь то порядок вещей, в предложении слов, или запуск космической станции Мир.
Как она пустила жить Наташу, она сама себе удивлялась: та была без церемоний, будто не росла в большой и бедной семье, где нужно заботиться друг о друге, помнить, что ты не одна, уважать чужое пространство и чужой труд. Наташка брала предметы и не возвращала на место, носила одежду Гали, притом выбирала интуитивно её любимые вещи. Галя молча глотала что-то вязкое, мешающее выплюнуть ей хоть слово против, и копила, копила... Гнев. Он однажды прорвался наружу, вулканом, - не вулканом, нет – вулкан величествен, а чем-то некрасивым, низким, гадким... Галя думала, как выдворить Наташу, но та не понимала ни намёков, ни прямых убеждений в том, как неудобно спать по очереди на полу и на кровати. Галя однажды ей сказала:
- Приходил арендодатель, показания счётчика снимать.
- А, вот этот стаrичок - твой хозяин? - воскликнула Натали.
- Он мне не хозяин, - отозвалась Галя, отчего-то не очень уверенно.
- Да неважно. Чё хотел?
- Он сказал, раз уж ты тут живёшь, не первый месяц, то платить аренду будем вдвое больше...
- Это с какой стати? Свет ты платишь по пrибоrу, в остальном что изменилось? Ничего! Пrосто отошли его, да и всё. Так и скажи - а не поехать ли тебе, Стаrый Пень, на Гоа? - Наташа макнула блин в варенье, которое Галя берегла на Новый год.
- Но послушай, он владелец, и устанавливает правила, свои... Мне квартиру эту было трудно найти, и переезжать я задолбалась, ведь перенос вещей один, а плюс работа... Да и ты не помогаешь, у меня туго с деньгами. Если он поднимет аренду... Тяжело ещё кого-то кормить...
Наташу было трудно пронять, но сейчас она обиделась.
- Ты тоже на мои денежки кушала! - Воскликнула она и почему-то заплакала, вероятно, всколыхнулось, прицепом, что-то ещё, из семейного.
Как же, кушала! Наташа приносила деньги, но потом сама же и тратила их: на носки (внезапно кончились), на чипсы, на кино. Галя в этом не участвовала. Но и не старалась укорять, ведь дело молодое, интересы разные, пусть девчонка отвлечется малёк. Денег, правда, Игорь ей давать перестал, а понятие "работа" было ей не только незнакомо, но и антиген.
Галино терпение раздулось, раздалось, истончилось и лопнуло...
- Я на твои деньги кушала?! Ты - креветки, я - пустую картошку! Ты в кино, я в ночь на завод!
Наташины слезы быстро высохли, она вдруг что-то вспомнила, переключилась на приятное, она сказала Гале - "да успокойся, жизнь так ракообразна, давай её съедим"...
- ПРААСТИТУУУТКА!!!

***
Инесса Всеволодовна обошла свои контейнеры и вернулась домой. Квартира выглядела так, будто в ней давно никто не жил. Собственно, так оно и было. То, что Инна ночевала здесь, не значило ничего: из квартиры улетела Душа.
Душу дома называют домовым, и Домовой квартиры Инессы с Русланом покинул их Дом, потому как Руслана не стало, а Инесса потеряла к нему интерес.
Она сидела на корточках и размышляла. «Может, сдать в наём? (Она воткнула в уши любимую песню Битлз «Eleanor Rigby» - откуда берутся одинокие люди). Пусть хоть порядок будет… а то уже и пыль в семь слоёв, ржавеют краны, и вообще… Вот телефон оплачивать, опять же. Как отключать, а вдруг самой когда понадобится?» - и телефон ей откликнулся звонком.
Она не думала о том, что кто-то может ЕЙ позвонить. Все про неё забыли. Из трубки голос был ей незнаком. Или офлицо, или ошиблись номером.
- Кто это? Галя? Какая Галя? Аа, ладно… А мы Руслана вчера похоронили. - Она искала облегчения в той тишине, что наступила за её словами, и продолжала – тихо и размеренно: - Сгорел, как спичка. Не как свеча, а именно как спичка. Всё было хорошо, вдруг – пых! – и очень быстро стал угасать. У разных жизней разный срок. Не плачь, Галя. Пройдёт и эта боль.

***
Константин объявился внезапно, как гром. А гром всегда внезапен, даже если сверкает молния. Дело в том, насколько далеко происходит разряд, сколько в небе накопилось гнева, сколько слёз, чтоб затушить пожар чувств, приглушить утробный рокот ярости или восторга.
- Себя-то видел? – Галя прислала ему его портрет пастелью. Он не ответил ей, он был болен. Давно и безнадёжно – надеялась она, что сможет излечить, а он сдавался без надежды. Болезнь его была уж не такая редкая, и называлась нелюбовь. Когда человеку кажется, что его никто не любит. Есть отношения, а он не верит им. Болезнь-фантом, болезнь-надломленность.
Он попал в беду. Бывшая жена какой-то хитростью отжала его отдельно купленную квартиру. Устроила ему террор по телефону, шантажируя разлукой с детьми. Все друзья его предали. Бизнес оказался неудачным и недавно рухнул. Он погряз в долгах, один и никому не нужен.
Галя недоумевала. Это что, Тот Костя?? Приземлённый и банальный, с бытовыми проблемами. Неудачный бизнес, траблы... Разве неудачный - это может быть бизнес? Это так, искали приключений. Галя поняла, что он ей больше не советчик. Но вдруг она ему сможет чем-то помочь?
- Так приезжай ко мне, Костя! Ты можешь здесь устроиться, и я тебе помогу…
- Да, да, давай. А позвони-ка мне, когда вернёшься домой.
- Хорошо, позвоню… А давай с тобой уедем, купим мотик и уедем.
- Галя, у меня нет денег.
- У тебя есть я. И мы найдём денег, и вообще, это не главное, и можем просто уйти пешком, главное, что есть желание…
- Нет у меня желания. Во мне убито всё.
- А у меня оно есть, и нам хватит.
Галя знала – он о море мечтал. Он делал селфи у реки, повернув камеру так, чтоб это было как море. И она тормошила его:
- Костя, давай…
Лежать головой к реке, представляя море,
Грести по камням рукой, другой нажимая «пуск».
Поедем к морю! Шумит – пусть, ругается – пусть!
- Галя…
- Но ты говоришь – «пусти, не могу, я болен».
Обед семейный, поход с друзьями – ах, к чёрту, к чёрту!
Уедем к морю, рассыплем крохи, склюём как птахи…
- Галя, прекрати, я устал.
- Но ты выбиваешь пыль с бечевы на плахе,
Но ты говоришь «уйди, не могу, я мёртвый».
И когда она набрала его снова, по видеосвязи, он ей сказал:
- Ну что, давай займёмся сексом, горемыка моя…