Междупрочие

Обращение к читателям

Отчаянием выстраданных строк
Я шелестел на выцветшей бумаге
И улетал, как листья, сны и флаги
В урочный срок…

Я уходил и знал, что не вернусь.
Как все поэты, русское раздолье
И душу русскую учил я наизусть:
И гомон рек, и музыку соколью.

Учил я шум есенинских берёз,
И пушкинских дубов очарованье,
И лермонтовской кельи очертанья,
И образ мандельштамовских стрекоз!

О чём ещё, Россия, не сказал
Доскажут за меня друзья, подруги
И вымощенный скалами Урал,
И радости слеза, и слёзы муки…

Смысл

Духовный смысл событий крайне прост
Для тех, чья чёткость зрения прекрасна:
Клочок селенья, озеро и мост
Осыпаны лучами, в небе ясно.

Предел чудес немыслимо далёк,
Но я прошёл дорогой этой четверть
И на траву взъерошенную лёг,
Чтоб думать о возвышенном и верить.

Я сердцем ощущаю архетип:
Плывут забытой древности картины
Меж ясеней, берёз и старых лип,
Снежком ложась на поздние рябины.

***
Я человек, но сильно не горжусь,
Гордыня разрушает человека,
В котором достопамятная Русь
Живёт вне рамок временного века.

Мне жаль тебя, Великая страна
И всех твоих Божественных созданий,
Которых искалечила война,
Идущая на уровне сознаний.

Я чувствую незримые глаза,
Волну, неописуемого вида
И стелется по небу бирюза,
Которая воистину забыта.

***
Садится бабочка на лист,
В лазури галочка маячит,
И зелен луг, и воздух чист,
И путь ручья бурлящий начат.
Здесь пихтою дышать взахлёб
И родники послушать – кстати…
Здесь остужаю ветром лоб
Я у распахнутой тетради.

По округе

На балконах пестреет бельё
И пылают, как свечи, цветы.
Поглощают пространство моё
Подворотен кирпичные рты.

По зелёным бульварам иду
И вдыхаю черёмух дурман.
Я от Родины милой в бреду,
Я просторною Родиной пьян!

Записать ли в потёртый блокнот,
Что провинция так расцвела,
Словно сад херувимский цветёт,
Догорая в цветенье дотла?!

***
Кто картины данной автор,
Зодчий радуги литой,
Гений свёрстанных метафор
С тучкой, воздухом, водой?
Я ответ не знаю, друже,
Просто верю, что найдёт
Близких родственные души
Нот и строчек переплёт.
Строки греют сине-белым,
Даже в те деньки, когда
Взять охота парабеллум,
Став пробелом навсегда.

***
На храм струится золото небес,
Сквозь дымку прорезается светило,
В посёлке возле Нижнего Тагила
Согрев лачуги, озеро и лес…

В цветном халате осень-госпожа
Стучала в окна пальцами капели,
Кружила листья, как на карусели…
Утихло всё. Цветёт моя душа!

Русский лес

Зоря, росинка, стрекоза,
Травинка, дымка, бирюза,
Переплетённые с тайгой
Шелка тумана над рекой.
Поля, курганы и холмы,
Синиц скрипичные псалмы.
Качанье бора – дверцы скрип
В былину, в эпос, в архетип.

Узнаю

Я узнаю свою Россию
Во всём, что мне открыл Урал:
И облаков седых стихию,
И золотистый сеновал.

Смотря на родину, я вижу
Урала летнего портрет.
Он заполняет сердца нишу
И я согрет.

Взахлёб

Взахлёб вдыхаю я Урал,
Пока закат краснеет фоном.
По кровлям дождь отгрохотал,
Многомасштабным ксилофоном.

От белоглазой боли в глушь
Бреду, не зная направленья,
Читаю в бликах чистых луж
Верлена Поля откровенья…

***
Мы под небом Урала одни,
А кругом только сосны и свет,
Облака, что перинам сродни,
Нет
Сожалений, есть я и собрат,
Ветерок распростёртых небес,
Самоцветы, что можем собрать,
Лес…

Щебетания пёстрых тонов
И скрипение старой сосны,
Откровения русских стихов –
Сны…
Уходя от ненужных границ,
На любых диалектах молчим,
Понимая созвучие птиц,
Спим…

***
О берег разбивается водица,
Над озером густеют облака,
Белеют и меняются их лица
И музыка плывёт издалека…

И слышится в шуршании прибоя
Надежды недосказанный мотив,
Мелодия свободы и покоя
И шёпота межстрочного порыв.

Эстетика лилового заката,
Озёрное устройство бытия…
Мне большего из рук твоих не надо,
Россия светлоокая моя!..

У реки

Для записей тетрадка
И две простых строки:
Костёрчик и палатка
У Вишеры – реки…

На разноцветной гальке
Я с удочкой сижу,
Стихи пишу на кальке.
Зачем? Не расскажу.

Из речки выну рыбок,
Ушицу отварю
Под редкой рощей липок,
Взирая на зарю…

Эта тучка

Эта тучка с распоротым боком,
Из которого дождик идёт,
Пролетает, как будто прологом
Над историей этих высот.
Вот и дымки прозрачной кисея
И небес белокурых кудель,
Что дождинки хрустальные сея,
От себя оставляют капель.
Вот и сеть поселковых тропинок,
Их размотанный в поле клубок,
С самоцветом искристым суглинок,
На пригорке резной теремок.
Овсецы у амбара за стогом,
Христианской надежды оплот
Там, где облако реет прологом,
Из которого дождик идёт.

***
Ивняка золотистые кроны
И серебряной ладанки дым
У свечи с православной иконой –
Это мир, где я был молодым.
Это очерк простого покроя
О текущем за тучкою сне,
Где на озере в пору прибоя,
Я внимал материнской волне.
Это пристань хорошего слова,
Отстоявшийся в ночь кислород,
Что я пью из имперского штофа,
Огранённого мерой свобод.
Эта мысль, что была киноварью
На холстину нанесена
Про цветущую Иван-да-Марью,
Про красавицу у полотна.

***
Снег на ветках сменили цветы –
Это прилив красоты
Яблонь душистую пену принёс
Из акватории грёз.

Сколько при вьюге мечтал о весне
Я, замерзая на дне,
Слыша безумия внутренний крик,
Видя ледовый родник.

Через осколочный ветер зимы,
Маски и призраков тьмы,
Я наконец-то добрался туда,
Где оживает вода.

Мои стихи

Мои стихи – история болезни –
Души беллетристическая тень,
Где соловьи в тиши слагают песни
И на ветру кудрявится сирень.

Где, сидя на суку, решает сокол,
Куда сегодня ринутся в полёт,
И падают осколки зимних стёкол
На бархатной весны моей оплот.

***
Весна вершит «папье-маше»,
Плетенье сеткой, оригами…
Какими выразить стихами,
Что на душе?

Две стрекозы у камыша,
Фрагменты танго в вальса виде,
В скрипичном отзвуке чижа
Переплетаемые нити…

Божья коровка

Белый характер,
Нежные руки…
Ты мне приносишь
Счастье и муки.
Божья коровка
В облаке пышном,
В памяти робко
Мне тебя слышно.

Текст розоватый
В солнечном свете
Ты мне приносишь
Снова в конверте:
«Щелкаю пьесы,
Движусь на крышу –
Там в шуме леса
Я тебя слышу…»

***
Оставим то, что нам приносит боль
И давит глотки.
За руку я тебя возьму, позволь,
Напомню нотки
Хрустальных и счастливых вечеров,
Когда с работы
Тебя встречал я и путём дворов
Мы шли. Заботы
Казались и ничтожны, и легки,
Ты помнишь это?
Пожалуйста, подай мне две руки
И нежность лета…

***
Строки перекочуют в стихи
Альманаха, где я ещё не был,
И листвы заржавелой штрихи
Заметёт свежевыпавший пепел.

Всё растает, как дым табака
И концы перельются в начала,
И последних мучений строка
Пришвартует листву у причала.

***
Просей крупицы ситцем,
Поставь креплёный чай
Видавшим виды лицам,
А после – не скучай.

Идёт игра мирская
Двух карточных мастей:
Для бубнов кровь людская,
Чернила для крестей.

***
Как во Христе в тепличном сентябре.
Я ворох листьев скомкал, как подушку.
Лежу на окровавленной заре,
Провидящую слушаю кукушку.

Сентябрь травной прелостью пропах,
В нём жизнь обновлена и благородна,
И тишь святая стынет на устах,
И дышится свободно...

Осенний ручей

Ручей осенний – зеркало живое
Течёт во тьму и полнится листвой.
В моей душе зажило ножевое,
В моих ушах растаял голос твой.
Ручей осенний в рощице берёзок
Поёт на древнерусском языке,
А я из домика несу охапку досок,
Чтоб взгляд остановить на угольке.
Деревьями доношена одежда,
И листья падают на голову мою,
Костёр трещит, рождается надежда
В пылающем раю.

***
Опавшие листья эпохи
Готовы к приходу историка,
Не просто над свечкою вздохи,
А целостной жизни риторика.

Готовы сухие страницы
Попасть во вниманье читателя:
Порхают по воле, как птицы,
Сорвавшись с пера созидателя.

Напоминание

Болящий мой и тощий разум
Нацелен в сердце тишины
Иди по буквам или фразам
За часом, канувшем во сны.
По неизученной спирали
Во тьму неистовых трясин
Меня влечёт состав печали –
Ленивый колбы керосин…
И только хрупкий гул столетий –
Протяжный колокола звон
Напоминает мне о свете,
Что нежно гладит гущу крон.

Лучи…

Лучи дробят ветвей хитросплетенья,
Восходит пар душистый от земли,
Зари багровой видится свеченье
За скалами, вдали…

Грибной сентябрь сыростью лесною,
Землей родною пахнет. Поутру
По мху шагаю, сквозь ольху и хвою
В желтеющем бору.

Не забывай

Смотрю на горизонты и молюсь
О тех, кто на меня похож немного,
И говорю: живи, Святая Русь,
Крылатым душам данная от Бога!
У Родины счастливые глаза:
Отражены в них горы и долины,
Собранья птиц, эфира бирюза,
И деревень былинные картины…
Отражены в них блики чистых рек
И памятники войнам и поэтам.
Не робот если ты, а человек,
Не забывай об этом.

***
Страницы книг поэзией горят…
Я этот крест, назначенный от Бога,
Ворочаю немало лет подряд,
Несу, покуда стелется дорога.

Но вот советы сыпать не возьмусь,
Покуда каждый равен перед Богом,
Смотрящим на разобранную Русь,
Парящим ветерками по отрогам.

Боль России

Боль России живёт во мне.
На ветру лепестки черёмух
Колыхаются в стороне,
В достопамятных окоёмах…

Мне под облаком в лепестках,
Что, срываясь, летят по ветру
Вспоминается Мономах
Завещавший потомкам веру…

Я в Уральской усну земле,
А души отпечатки в книгах
У читателя на столе
Сохранятся в словесных бликах.

***
Мечты, мечты… Душа болит,
Сырой вдыхаю май,
Ах, город, что тебя живит?..
Ах, город, чёрный рай!

Ах, как черёмуха цветёт!
Мой разум воспалён,
Неспешно облако плывёт,
Течёт красивый сон…

***
Высотой совершённого подвига
Измеряется право на родину,
Благолепье морального облика
И отрезок дороги не пройденной.

Высотою духовного вылета
Измеряется даль отречённости,
Русло жизни, куда время вылито,
Ценность воли и прочие тонкости.

Планида

Для чего суета и спешка,
Красноречье, заботы, рамки?
Я на поле планиды – пешка,
И не буду стремиться в дамки…

От планиды, увы, не деться,
Хоть совсем от неё опешь ты…
Но я верю: проснётся сердце,
Застучат каблуки Надежды…

Окраина

Окраина… Лоскутья облаков
Летят без однозначного маршрута,
И понимаю я, что не готов
С тобой проститься, этакое чудо.

Улыбку имитировать в толпе,
Где изворотливость и ложь – залог успеха,
Я не готов, пока ищу в себе,
Давно забытый образ человека.

В холодном воздухе

В холодном воздухе осеннем
Ползёт кирпичная стена…
Печали глупые отменим,
Нальём по капельке вина.

И я скажу, как дивно, тихо
И хорошо сейчас в саду,
Где у фасада облепиха
И маки алые в цвету…

***
Глаза налиты сном свинцовым –
Я подустал о прошлом плакать.
Дотлели заревом пунцовым
В мангале щепки. Тучи мякоть
Прижму к себе я, как подушку
И отыщу во сне отраду,
Чтоб не заслушаться кукушку –
Она едва ли скажет правду…

Мелькнут ли облики с экрана,
Всплывут ли образы из книжки,
Я растворюсь в белье дивана,
Пока трещат в костре дровишки.
Сольются мысли с облаками
И я увижу ясный образ
Того, кто славится крылами,
Того, чей слышу тонкий голос.

***
Смотрю в пространства оптимум,
Увенчанного кронами,
Где распустился опиум
Бутонами червонными…

Красив лубок полуденный
В холмистом отдалении,
Где вписан дом облупленный
В единое мгновение…

***
Дома под сенью неба алого
Прекрасны, что ни говори.
Уже четвёртый час без малого
Смотрю на окна, фонари…

Чаруют ум картины мглистые,
Во всём характер или стиль:
Вот облака плывут волнистые,
А вот летит автомобиль…

Моя провинция вечерняя
Покрыта дымкой сентября,
Шуршит листва, свободе верная,
С дерев слетая и горя…

***
Качает осень кости сада.
Горит на небе звёзд плеяда.
Какая вышила портниха
Те облака? Легко и тихо.

Селены серпик серебристый
В моём зрачке сияет чисто.
Разрез развёрнут в миг до нитки –
До сказки в тереме улитки.

Разносят ветры листьев повесть –
Шуршанья пористый аорист.
На юг порхает тучек табор.
Роняет осень жёлтый капор.

***
Сентябрь, сумерки, туманы вдалеке.
Потрескивает, запертый на створку,
Шальной огонь. Я мыслю налегке.
Кастрюлю водружаю на конфорку,
Смотрю на гобеленовую шторку,
У самовара греюсь в теремке.

Во мне дотла ничтожные мечты,
Сгорают, как в печной утробе угли
До сумерек, до дна, до пустоты…
Всевидящий, с твоих блаженных рук ли
Мне поданы просторы, что потухли
В немом пылу цветущей красоты?

***
Поют просторы утренний акафист.
Ухабист путь, похожий на анапест.
Былинные горят родные шири
Пучком рассвета – искрою Псалтири,
И я иду колонными берёз –
Музеями сухого листопада
И залами осенними, всерьёз
Задумавшись о том, что жизнь – награда.

***
Разбитая лодка, озёрная заводь,
Пурпурная осень, косые дожди,
Картина свободы, желание плакать,
Спешащее время, прошу, отпусти…

Лучи в облаках, в белых клубах прорехи.
На землю ложится листвы чистоган.
Озёрная заводь, скрещённые ветки,
Закрытые веки, хрустальный туман.

Не вини

Пусть гуляет осень допьяна,
И в уделе строгом - одиноком
Веская разложится вина –
Мой состав ошибок перед Богом…

Сверх мерил отвечу за грехи,
Только перед тем, кем я повинен.
Пусть порхают ласточкой стихи
И грохочут грозами сквозь ливень.

Не вини, я тоже всех прощу,
Отпущу шипучие обиды
И навстречу нежному лучу,
Сделав шаг, открою счастья виды.

На балконе

Я на балконе сел один в ночи,
В попытке новой вырваться из тела,
Перебирая взглядом кирпичи
Поверхности стены заиндевелой.

Домов горят огни, в них никогда
Усталый путник не найдёт приюта.
Идея согревает в холода,
Проклевываясь рифмою отсюда…

С ветвей слетает месяц журавлей,
И тянутся воздушной лентой листья,
Срываясь с кучерявых тополей
Из хлябей, из дворов, из закулисья…

***
Рассказывай, приятель, ветерок,
О жизни одинокой и холодной,
Где в центре – синеглазый вечерок
Бессмысленный, простой и беспородный.

Смотри, душа, на чистый горизонт
Внимательными птичьими глазами,
Покуда человек не мастодонт:
Венец, что поцелован небесами…

Осеннее сомнение

Вплываю в легкомысленный досуг,
Наполненный осеннею листвою,
И думаю: «Куда исчез мой друг,
Ушедший неизвестною тропою?..».
 
Листва перебирается к ногам,
И я иду к пучкам иного света,
За сферу рассчитавшись по долгам,
Где человек – разменная монета.

Опять, регенерирую слова,
Дыхание блокируя на фразе.
Не требую на авторство права,
Пока дороги – жертвенники грязи.

Старая ива

Осыпается старая ива,
Полыхая в осеннем цвету.
Эта ночь до безумья красива,
Словно грёзы в предсмертном бреду.

Я гуляю по темному парку,
В тишине огибаю дворы,
Наблюдаю бездонную арку,
За которой другие миры…

Осенняя душа

С заглавной буквы осень началась:
Читаю красно-жёлтые архивы,
Иду по бездорожью – через грязь,
Вальяжно и лениво…

Я сяду у костра и помолчу
За всех, кто проповедовал свободу,
Кто вкладывал единственную ноту
В молчание, которым я плачу…

***
Тускло светится жёлтый уют
В многочисленных окнах домов,
Ходят, ищут: бродяга - приют,
А поэт - обоснованных слов.

От шафранного света бульвар
Золотится в сиянье ночном.
Если жизнь в одиночестве – дар,
То не нужно мечтать о другом.

***
Полыхнувшей листвой разлетелись
Одеяния стройных берёз,
Ветерки о минувшем распелись,
Переполнились лужицы слёз.

Светлоокой провинции сказка –
Лаконичных картин миллион
Облупились как старая краска
Выцветающих древних икон.

***
Липучие осенние снега,
Холодное дыханье подворотен
И рвущиеся в клочья облака –
Моя рай земной, в котором я свободен.

В лепнине снежной ветви в тишине,
Как статуи, что залиты побелкой.
Шагаю в ногу в этом полусне
С неспешно, тонко цокающей стрелкой.

***
Провинциальной сказке сердце радо:
И серебру, и золоту огней,
Сверкающим пушинкам снегопада
И ряду разноцветных фонарей.

Цветы в снегу, в забвении детали.
Я здесь родился, здесь же и умру:
На освещённом лампами Урале,
Развеюсь чистым снегом на ветру.

***
Или есть, или кажется
Всё, что свыше дано:
Зябкой осени кашица
И заката вино…

Я заветною малостью
Счастлив. Да, будет так:
Восходящею радостью
Разгоняется мрак.

Зимнее царство

Я в душе, словно сон, берегу
Это зимнее Родины царство:
Ряд фонарный на том берегу
Где холмы украшают пространство…

Покрывается озеро льдом
И рыбак над воронкой колдует.
Здесь поэт об Урале рифмует
О заснеженном и о родном.

***
От чёрного мороза ломит кости,
Поэтому зайду согреться в гости
К знакомым старым Косте или Вове
Без запятых, тире и предисловий.

Да и раскладов много на уме.
О тактиках, о средствах, о тюрьме –
О том, как важен в шахматах эндшпиль
Обсудим под открытую бутыль.

***
Сейчас не виршей, не поэм,
Кругом – пустые звуки,
А мы с тобою, между тем,
Не опускаем руки…

Да, всё кругом из ряда вон,
А мы с тобой из ряда
Последнего, где длится сон
Картиной снегопада.

Новый день

Новый день – ещё одна страница:
Сигарета, чай и в добрый путь,
Что поземкой призрачной клубиться,
Веет лютым холодом, и пусть.

Новый день, я радуюсь свободе,
Ясности постеленных снегов,
Этой ноте, воздуху, природе
И пейзажу дальних берегов.

Новый день – ещё одна заметка
Прожитых мгновений на полях
В мире, где отсутствует запретка,
Клетка и запястья в кандалах.

***
Снежинки оформляя в строки,
Я понимал, что сон глубокий
Уже течёт по венам струн,
Осколкам слов, руинам рун.
Склонивши голову над лампой,
Путями дактиля и ямба
Искал я к Богу верный путь
И понимал, что в этом суть…

***
На стёклах лёд узором хохломы
Небрежно лёг. Смотрю: в оконной раме
Толпятся деревенские холмы,
Усеянные рыжими огнями.

С громадных сосен сбрасывает снег
Дыханье антарктического ветра,
А здесь, присев у печки, человек
Горшочек держит, где цветёт эфедра.

***
В колокола ударили морозы
И расцвели в искрящейся пыли,
И налегли на избы и берёзы
Побелки хрустали.

Отпели колокольни золотые
И божие коровки отпаслись,
Остались тучек локоны седые,
Зашторившие высь.

Осталась литургическая доза
Наркоза, проникающего в грудь
И розовая – доброго мороза –
Закатная рождественская суть.

***
Моргает лампочкою тьма,
Щекой прилипшая к окну,
И держат снежные дома
На крышах полную луну.

Почти дотлела береста
В утробе каменной печи,
А я читаю лик Христа
В звездой проколотой ночи.

***
Птицы поют –
Ангел рядит на флейте,
Жёлтый уют –
Снег при вечернем свете.

Светлое «ах…»
Выронил я у шторки:
Дети в санях
Катятся с криком с горки.

Блестящие поля

Блеснут сосулек хрустали –
Шедевры января.
Искрясь, в лазоревой дали
Проклюнется заря.

Снежинок призмы упадут
В блестящие поля,
В теченье красочных минут,
В созвездья февраля.

Зимы на стёклах кружева,
Фильтрующие свет,
Напомнят нужные слова,
Прозаик и поэт.

Белый пейзаж

Дома, провинция, снежок
И фонари пустыни мглистой –
Пейзаж для строк
Чисто…

Пейзаж и больше ничего –
Не гениальный стих Петрарки,
Не проза Виктора Гюго –
Мороза белый бархат в арке…

***
В подслеповатое окошко
Скребётся вьюга о стекло.
Сквозь зиму видится дорожка,
Лесок волшебный и село.
В пасхально-праздничной глазури
Плывёт на стол из печки дар.
Под разговоры о лазури
Чадит смолисто самовар.

Из…

Из бездны синей
Посыпал прах,
И нежный иней
Блестит в кустах.

Ныряет утка,
Шуршит камыш.
Легка минутка,
Хрустальна тишь.

***
У дороги толпятся дома,
Поднимается снег на ветру.
Я сойду по ступеням с ума,
А потом на мгновенье умру.

Ледяное сиянье витрин,
Неужели ещё не конец
Переполненных грустью картин,
Замороженных насмерть сердец?

Я усталые веки сомкну,
Наблюдая глазами души
И сиреневой пены волну,
И грядущей весны миражи…

***
Мороз чеканит на стекле
Стихи о небе и земле.
В окно мне смотрит зимний сад
Паденьем пышных снегопадов,
Но через несколько закатов
Я и не вспомню этот взгляд…

Не вспомню правильные мысли,
Что, превращаясь в грёзы, висли
И растворялись в тишине…
Не вспомню утра сумрак сладкий,
Сдавил гортань стальною хваткой
Мечтатель, гибнущий во мне!

***
1
Холодок по лицу
Обдаёт мимолётно –
Здесь свобода проста,
Как снежинки узор.
Я надеюсь Творцу
Эта строчка угодна:
Золотые места
И России простор.

2.
Чистый образ земли,
Ставшей пухом небесным,
То ль мифический сон,
То ль божественный знак.
В белоснежной дали
Остаюсь неизвестным.
С припорошенных крон
Опускается мрак.

3.
Облупившийся свод
В набухающих тучах.
Розовеет верхах
И на сердце легко…
И к одной из красот
Я – из самых везучих
Прикасаюсь в стихах,
Достаю высоко…

4.
Понимаю: людьми
Образ божий утрачен.
Принимаю свой век,
Влажным пухом хрустя,
Сам себе «до, ре, ми»,
Ибо путь сей оплачен
Тем, что падает снег
И не плачет дитя.

***
Мчит река свою былинку
На подёрнутые льдинкой
Берега.
Снег иглистый, иней хрусткий
На равнине среднерусской,
Облака.

***
Красуются у входа в церковь клумбы,
Лемехом серебрятся купола,
И мне не нужно ювелирной лупы,
Чтоб оценить, как жизнь вокруг мила.

Окончен май, пришла пора надежды.
Благодарю за радости Христа,
В себе убив бунтарский дух невежды,
Начав сегодня с чистого листа!

***
Возможно, я давно уже не тот,
Который мог возвыситься, как птица,
Который откровеньями живёт,
Которому в тиши ночной не спится.

Возможно, темнота моя густа,
Но, не греша обдуманно и грубо,
Прошу я отогрева у Христа
Для жизни замерзающей сугубо.
               
***
Ясна весна. Черёмухи цветы
Осыпали окрестные сады.
Восхваленная птичьим языком,
Пылает жизнь зелёная кругом.
Расправил ясень ветви и воскрес.
Слезу живую дал берёзы срез.
Для мамы сока в банку наберу,
Улыбку расправляя на ветру.

День

День полыхает в зеркале лужицы
Невыразимым цветением,
Яро пестреют садовые улицы
Неповторимым мгновением.

В чистые волны холодного воздуха
Я окунаюсь нечаянно:
Выпить весну ненаглядную досуха,
Вытянуть слово: «Окраина…»

Цветы

Смыкаю плавно веки и дремлю,
От стеблей чудо небыли косея.
Россия, посмотри, что я люблю:
Виолу, радиолу и кассию.

Шмелём играет пышный адонис,
Качнулась у землянки наперстянка,
Но этот уникальнейший сюрприз
Тебе не подарю я, чужестранка!
               
Заголовок

Затишье грохотом разбавил товарняк.
Холмы горбатые глядят в простор небесный.
Художник явь и сон холстом сопряг,
Рисуя миг с лазоревою бездной.

Итак, струится птиц весенний стих,
Мне на душе становится полегче,
В шуршании берёзок молодых
Знакомые улавливаю речи…

Природы проницательный язык
Являет компоненты аллегорий,
И я читаю лучшую из книг
Массивов косогорий.

Взираю я на радуги росток
В преддверье стихотворных заготовок,
И падает в белеющий листок
Синицами напетый заголовок.

Пейзаж

У иконы картонной,
На скатёрке плетёной
Самоварчик пузатый,
А в окне – у фасада
Над берёзовой кроной
Пролит факел заката.

Русь в лазурном платочке,
Сад. Черёмух цветочки
Плавно падают вниз,
Словно снег. Оглядись,
Добрый друг, эти строчки –
Крик, оброненный ввысь!..

В саду…

В саду, где нет причины для тревог,
Цветением пылают ветви вишен.
Всевидящим надеюсь быть услышан,
Веду беседу с птицей, вижу лог
И седину забытых Богом хижин.

Раскидистые ветви старых пихт
В родном краю горят зелёным фоном,
И в настоящем времени бездонном
Неразрешимый внутренний конфликт
Несёт поэт под старым капюшоном.
               
***
Слетают с мандельштамовских страниц
Стрекозы смерти, отзвуки и строки.
Читаю допотопные тревоги
В движеньях человеческих ресниц,
В морщинах лиц, в уделах одиноких.

Мечты – утопия, свобода на Земле –
Сквозь пальцы пепел, счастье – иллюзорно
И лишь весны цветение бесспорно,
И снег черёмух на пруда стекле,
Слетающий с ветвей долины горной.

***
В узорных грёзах, всплывших из глубин
Несбыточен акцент Руси великой:
Изба легла в тематику картин,
Заря застыла алою гвоздикой…

Гармоника ревёт в моей душе,
Ложится Русь в сюжетную основу,
И лебедя в шумящем камыше
Я созерцаю в приозёрье снова.
               
Пока душа не умерла

В простора оперу впадают соловьи
И солнца лоск течёт по черепицам.
Сирени, как знамения любви
Касаются лазури, вторя птицам.

Черёмух лепестковый чистый снег
Летит на пасторальные постройки,
И блики безымянных тихих рек
Сплетаются под юрким оком сойки.

Расправив косы, дикая ветла
К сырому наклоняется оврагу.
Пока душа моя не умерла,
Она стихом ложится на бумагу.

***
Пока душа во мне жива
И на груди ношу я крестик,
Ложатся рифмами слова
В тетрадь с названием «Кудесник».

Пора бы выйти на рассвет,
Увидеть живопись «Падилья»,
Расправить перистые крылья,
Которых не было и нет.

Так…

Так писать про сирень,
Чтобы слов не найти.
Так рыдать в этот день,
Что б кололо в груди.
Так дышать и смотреть
На цветенье весны,
Чтоб костлявая смерть
Не порочила сны…
И держать на весу
Легкокрылую речь
И прожечь бирюзу –
Взглядом небо прожечь.

Ансамбль

Ансамбль качеств жизни объясним.
Взглянув сквозь различительные призмы:
Трагизмы, эмпиризмы, реализмы,
Я понимаю: миг неотразим…

Стихи мои поймут наверняка
Философы похожего покроя,
Кому дано сокровище покоя,
Чья свободы нота высока.

Пора трудиться

Начать бы мне историю с нуля,
Оставив прозы, грёз метаморфозы,
Расширить понимания поля
Над уровнем, где корчатся вопросы.
Хотелось бы, конечно, для себя
Осмыслить не постигнутые сферы,
Достоинство духовное лепя
Посредству меры и калёной веры.

Однако, бесконечно тяжело
Порвать не отпускающие цепи,
Извилистое выкорчевать зло
И вымолить пристанище на небе.
Не просто изготовить красоту
Особого – небесного пошиба
И, душу ощущая налету,
Произнести страданию: «Спасибо…».

***
Расчерчены владений рубежи,
И ржавые обломки архетипа,
Схороненные недрами души,
Рождают боль особенного типа…

Я созерцаю скрытый геноцид
И чувствую потери каждой клеткой,
Безвылазно проваливаясь в вид
На Божий сад, цветущий за калиткой.

***
Кто прячется за масками людей:
Не те ли кто описан в книге мёртвых,
Что выбрались из огненных сетей
И скрылись в человеческих аортах?

Носители обыденных гримас
Не думают, что кончатся с часами,
Не зная, что среди подобных масс
Они скрывают духов за глазами.

***
Сознание, наткнувшись на мечи,
Вышвыривает ворох оговорок,
Поэтому твержу себе: молчи,
Несчастия минуют, схлынет морок.

Ни верю я в чужие языки,
В расколы, в узловатые маршруты,
Вытаскивая буквы для строки
Из ходиков с высокой амплитудой.

Не ведаю, что будет наверху,
Ведь всё и так написано на сердце
И, если суждено – не убегу
И не смогу, замёрзнув, отогреться.

Наверное, от голода умру,
Сжигая предрассудочную помесь,
Церковную свечою на ветру
Рисуя заключительную роспись.

***
Я сам по жизни сети не плету
И требую ни столько пониманья,
Сколь музыки, в которой пропаду,
Улавливая ноты созиданья.

Я не хочу, поклёпами шурша,
Играть на поле боя ради власти,
Важнее окрылённая душа
И свечка за низринутых, отчасти.

***
Я не из тёмных плоскостей,
Мне просто хочется покоя,
Чтоб он со мною был везде,
Чтоб не томила паранойя…
Я не из подлежащих сфер:
Живу душой под листопадом,
Что накрывает сонный сквер
Штрихами, пламенем и адом.
Во взгляд свободный от сует
Я погружаю гущу веток,
Ловлю единственный билет
Туда, где нет марионеток.

***
О чём сказать в игрушечной зиме,
Где музыка – лекарство от недуга:
О братьях, о могилах, о тюрьме,
О шёпоте угаснувшего друга?
О людях, что волной унесены
Предательства, безумья, геноцида,
Как добрые улыбчивые сны,
Как души чисто ангельского вида…

Порхают

Порхают плавно хлопья снеговые,
Склонились ветви в белом одеяние.
Покрыли светом лампы золотые
Провинции безмолвной расстоянья.

Фонарный ряд снежинки озаряет,
А ветви, как артерии пространства,
Что согнуты от снежного убранства
О чём-то неземном напоминают.

Мите

Ну что, браток, заварим пару грамм,
Порассуждаем о насущных бедах?
Забыли наши люди о поэтах,
В исток дохода превратили храм,
Забыв о старцах, Боге и заветах.

Ты помнишь: заворачивая в сквер,
Кружили мы по замкнутому кругу,
Из окон волги видели разруху,
Где был облуплен лик СССР,
Где нам сирень протягивала руку?..

Другими были наши голоса,
Отверженность, понятия о чести,
Стихи, которых, в общем-то, не счесть и
Лазоревые Родины глаза,
Любовь без масок, молочности, лести…

Строки отшельника

Прости, Всевышний, грешника
За то, что волен петь.
Усну во мху валежника
Я снова, как медведь.
Уйду в тайгу зелёную
От мира и людей
С карманною иконою
На уйму долгих дней.

***
Пред смертью я скажу: «Итог заслужен
И справедлив, приятели, вполне,
И я безмерно рад, ведь был не нужен
Системе, что подвластна Сатане!».
 
Я отказался мыслить по уставам
И в рамках отведённых кем-то мне.
Зашью строкою лживые уста вам
И растворюсь в сиреневом огне…

Пройдусь

По воронкам лестничных пролётов
Не крутись, душа, остановись,
Посмотри: в окне дымы заводов,
Сутолока, жизнь…
Наблюдай, летя опять куда-то:
Что потеряно, а что взамен дано
В мире, где сплелись кошмары ада
С райским сном в одно…

***
Розовый запах весны,
Снов перелётные музы
Бегло цепляют струны
Нитку, и сыплются бусы.

Впитанный тучкой закат –
Диспут лазури с кармином
Я погружаю во взгляд,
Стоя над пирсом утиным.

***
Я погружаю в зеркало зрачка
Весенние цветы, деревья, небо,
Но жизнь неумолима и свирепа,
И нет в ней место цокоту сверчка…

Теряют смысл всякие слова,
Когда беда касается свободы,
Всплывают из глубин вопросы: «Кто ты,
И почему дорога такова…»?

***
Взамен светлицы теремной –
Кубы бетонных сот…
Легко закрыты двери мной
Ко тьме пустых забот.
Могилы ближних-грядками
Присыпаны снежком.
Топлю я печь тетрадками,
Во сне иду пешком.

Авторство шедевра

Небо кажется усталым,
Утро грезится слепым…
Накрываюсь одеялом
Нелинованным льняным.

Знаю авторство шедевра,
Что за рамою окна:
Тени сосен, словно зебра
Кроют бархат полотна.

Снег витает грациозный.
В Воскресенской темноте
Мне Иван приснился Грозный
В кучных тучах, во Христе.

Доброе утро

1.
Утро. Течёт беседа,
Полнится треском печь,
Греет меня соседа
Речь – ключевая речь.

Он говорит о Боге,
Он рассуждает о
Фатуме, жизни, роке,
В рюмки разлив по сто.

Сотки, холмы, участки,
Тени былых годов
Лягут нам на сетчатки?
К этому я годов!

***
Что мне смерть старуха или оплеуха
От судьбы, от жизни, от людей?..
Каркай, вороная перистая мука,
Грянет время радостных вестей!
Музыка свободы, вера, хладнокровье
Не упасть помогут на пути,
Вечности лазурной светлое верховье –
Счастье ожидает впереди.
А пока ненастье листья разметало,
И горланит хором вороньё:
«Толку в жизни мало, в сердце из металла
Ржавый штырь – сокровище твоё!..»

***
Охота на людей уже идёт,
Она достигнет вскоре апогея:
Распад, разоблачение, развод,
Тревожащих несчастий лотерея…

Одно сажу: «Душа ценнее жил,
Она не может стать предметом торга,
Который всех и всюду обложил
От роддомов до морга».

***
Впадаю в содержимое строки,
Вникаю в то, как люди одиноки,
Сжигающие правила и сроки
В сужающемся времени реки.

Не получил я истины, прося,
Поэтому пропитанный искусством,
Не верю испаряющимся чувствам,
Ведь верить им нельзя.

***
Как не сходи на следующий этаж,
Желание дышать неоспоримо,
Хоть в жизни, где является мираж,
Хоть на арене проклятого Рима.

Как отличить дорогу и тупик
И где же дружбы подлинные узы?
Поведай, добродетельный старик,
И покажи, как радуются музы.

***
Мы зелье по стаканам разольём
Или дымок душистый пустим клубом,
Поэтому ходи хоть королём,
Хоть выбери манёвр лесоруба…
Лучи затопят пасмурный мирок,
Украсив чёрно-белые страницы,
Раскладку бездорожий и дорог –
Свободу без начерченной границы.
Но, что свобода значит в этот век:
Потерю снов, ходьбу по магазинам?
Хоть кто-то бы сказал: «Я человек –
Не механизм, заряженный бензином!»

***
Героев не продавшихся распнут.
Для верных Богу в лабиринтах ада
Упрёки, одиночество и суд
За отблеск человечности награда.

Печально, но таков расклад вещей:
Энергией людей живёт система,
Где вольных программирует Кощей,
Где сердце мирозданья – микросхема.

Таков мирок, пронизанный огнём,
Где на картины жизни смотрят стоя,
Не зная, где таится окоём
Вмещающий реального героя.

***
Сентябрь растворяется в дожде,
В поэму погружаю я рассудок,
И в алгебре шевелящихся суток,
Ищу своё угодье на листе.

Я одинок. Возможно, неспроста
Дымок течёт мифическим узором,
И в тишине фиксирую я взором
Не тронутые критикой места…

В итоге тишина своё возьмёт,
Сотрутся грани, сделав былью сказку,
И высыплется тысячами нот
Душа, не принимающая маску.

***
Уже не важно, что вложу в стихи,
Хоть трепет грёз, хоть муку ностальгии,
Хоть самые тяжёлые грехи,
Хоть голос нескончаемой России.

Не важно, что скажу, по существу,
Раз нет людей, смотрящих в сердцевину
Прозрачному, как воздух, естеству,
Вникающих в небесную картину.

Эпоха денег

Идеи общей смысл неуклюж,
Хоть в эти фильмы вдумайся, хоть в те.
Эпоха денег – время мёртвых душ.
Спокойствия найти, скажите, где?

Поэтам ведь платили раньше, вот,
Например, детей крестили не
За деньги, а теперь наоборот:
Мир перевёрнут, ангелы в огне.

***
Эпоха денег – истин дефицит,
От информационных суррогатов,
Духовный голод чувствуя, бежит
Ни Бродский, ни Набоков, ни Асадов…

Не так ли, друг, вне званий да имён,
Художник городской периферии,
Не верящий публичности знамён,
Не втиснутый в пределы индустрии?

***
В этих водах не водится отдых,
Здесь заводы растут на костях
Или корчится злоба при родах,
И на свет появляется страх.

Здесь ни воли, ни русских остожин,
Где свернулся калачиком уж,
Так что будь до небес осторожен
В мегаполисе гибнущих душ.

***
Они не видят снов, не знают грёз,
В их помыслах – мечты о Бухаресте…
Из них не выжать ни добра, ни слез,
Ни чести.

Они весьма бояться потерять
Доходы, званья, статусы, работы.
Им никогда свободы не понять,
Свободы…

***
Собрат, скажу, собрать бы такелаж
И подытожить перечни открытий,
Скидав полотна жизни в саквояж,
Оформить пару стопок на орбите.

Отчаливай, я тоже приплыву,
Но ни в сию секунду, а попозже
На дальних горизонтов рандеву,
Что пробирает каждого до дрожи.

По мостовой

Шёл я по мостовой полутёмной
В сумраке липком, смотря на огни,
Слыша, как ветер крылатый, бездомный
Слабо шептал: «Никого не вини…
Ты предпочёл со свободою встречи
Вместо цепей, кандалов и рутин,
Так что не трать бесподобные речи
На манекенов за гладью витрин.

Между строк

Я созерцаю букв бездомных стаю,
Летящую из солнечной страны
И что-то из поэзии листаю
Из памяти, из мудрой старины.

Я нахожу себя среди пылинок –
Молекул отстоявшихся эпох
В тоске, распятой между двух тропинок:
Меж будущим и прошлым, между строк.

***
Не вклиниться в инструкцию уму,
Хранящему врождённую программу,
Палящую из недр мою тюрьму,
Сжигающую тлеющую раму.

Моменты сами выберут меня,
Когда придёт назначенное время
Для кубаря последнего огня,
Сжигающего бремя.

Творчество

Из перьев внутривенного огня,
Огня полыни
Стихи сплетаю я день ото дня
Давно… Поныне…

Из ночи – дорогого вещества
И снов акаций
Ваяю тонко звучные слова,
Хотя и вкратце.

Моей распоряжается рукой
Порою кто-то
Абстрактно-платонически-другой,
Дитя полёта…

Пиши о главном, я не тороплю,
Родная муза,
Про матушки – России колею,
Про наши узы.

Корешам детства

Мы частенько решали, не шаря,
Полумеры деля на куски,
На Земном путешествуя шаре
Без копейки, в бегах от тоски.

Из дремучих взойдя поколений,
Мы пришли понемногу к чему?
Кто к Невы переполненной вене,
Кто к тому, что в дыму на дому…

Да и ладно, скажу запинаясь,
Я такой же прозрачный, как вы,
Как дождинок осенняя запись
На стекле безмятежной Невы.

Ангелу

Когда бессилье выпьет кровь
И упаду я на дорогу,
Напой мне, ангел, про любовь,
Про то, что я отправлюсь к Богу,
Про то, что жизни ад прошёл
И никогда не повторится,
Про то, что я взгляну на дол,
Летя в лазурь, как счастья птица.

***
Погибли добрые герои:
Поэты, коих мир не знал,
Они ушли в свои покои,
Заняв господний пьедестал…
И на могильных плитах лица
Поэтов, коих нет уже…
Но память светлая хранится
В моей тетради и душе.

Старой музе

Говорю я музе-тётке:
День трезвей, неделю квась,
Ты погибнешь и без водки
И уронишь солнце в грязь.
Ты, родная, постарела
И замучила меня.
Шепчешь на ухо без дела,
Сердце жжешь слезой огня.

В дыме сумерек, как в саже
Мы глядим на станы лип,
Не взойдя ни разу даже
На поэзии Олимп…
Не поднялись, не сумели
Имя вытянуть из лап
Неизвестности – из мели,
Где и кот учёный раб.

Толе Елькину

Ты был прозрачно лёгок
В любой из трудных тем,
Не ставил в речи скобок,
Добра желая всем.
Тебя не стало, Толя,
Теперь ты наверху,
Под сенью божьей воли
На ангельском пуху.

Я молвлю речи тоста:
Поклон тебе большой
За сделанное просто
С открытою душой…
И радостно, и грустно
Заканчиваю тост:
Спасибо, что искусно
Ты был настолько прост!

Не вернуть

Не вернуть кровинки тёплой, как-то
Я уже погиб для всех и вся:
На неоспоримый холод факта
Не отвечу, плача и прося.

Будет время, сяду, подытожу
То, чем жил, в каких не прав делах,
Но разлуки горестную ношу
Схороню в разбитых зеркалах.

Ей...

Из пазлов прожитых мгновений –
Из пепла снега и сирени
Поклею я фотоальбом,
Богатый счастьем и теплом.

Я снова ей вручу открытку,
Но боль свою не передам
И чувств, нанизанных на нитку
Струны, что рвётся пополам.
               
***
Я люблю разговоры
О высоких материях,
Тишины коридоры,
Откровенья в поверьях.
Обожаю беседы
Нашей чистосердечности,
Дорогие ответы,
Приводящие к вечности.

***
Вскользь и между строчек посмотри
На миры, цветущие внутри.
Выйди из механики ума,
Он – неощутимая тюрьма.
Дальше – Гималаи, паруса,
Тишины открытые глаза…

Полине

От пристани отчаливаю в путь,
Считать вагоны, станции и строки,
Вытягивать из сердца как-нибудь
Глаголы, подлежащие, предлоги
И грусти гвоздь, пробивший мою грудь,
И эти строки.

Смотрю в окно, плывут издалека
Скелет моста, узоры приведений,
Плетения тумана, облака,
Похожие на кисточки сирени
И кроны золотого ивняка,
И наши тени…

***
Говорила мне долго красавица,
Я не слушал её, не внимал,
Как сонеты Петрарки читаются
Или кем был написан «Громвал».

Улыбался я кротко отличнице.
Как же жаль, что не знала она:
Всё, что видится, слышится – вычтется,
И останется лишь тишина.

От рожденья кристальная, чистая,
Как когда-то заметил поэт,
Выливалась луна серебристая
В кабинет на скрипучий паркет…

Ане

Жасмином расцветала на глазах,
Фиалкою качалась ты тепличной,
Но всё-таки рассыпалась в часах,
Дробящих в пыль всё то, что не циклично.

Как божия коровка сорвалась
И в небо на перинку улетела,
А мне опять топтать сырую грязь,
Разгадывать, чего же ты хотела…

К знакомой

От Бога знак или ошибка
Лишь нами слышимая скрипка
И то, что мы сквозь толщу лет
Опять увиделись? Привет!

Куда идёшь ты? Снова в дымку,
Бросая взгляд, надев улыбку,   
Или на пышный барский бал,
Где звоном полнится бокал? 

Понятно. Слушай, ты всё та же,
Летаешь, временами, даже
Не таешь, как тебя не грей,
И обожаешь снегирей.

***
Мы в гостинице «Белая Русь»
В романтический вечер играли…
Ты спросила, чего я боюсь,
Я ответил: «Смертельной печали…».

Не вернёмся мы в этот мираж –
Пить вино и читать Пастернака,
Не взойдём на последний этаж
При наплыве январского мрака…

Мы расстанемся: ты – в Краснодар,
Ну а я – в свой посёлок за вёрсты:
Оставлять позади тротуар
И смотреть одиноко на звёзды…

Понимая, что это – тупик,
А любовь – белокрылая шутка,
Я слезу бы исторг, ибо лик
Твой красив до потери рассудка.

Из гостиницы я уходил,
Отражаясь в полу вестибюля.
Лучше б мы и не встретились, Юля,
Лучше б я никогда не любил!..

Бывшей

Амур не стреляет из лука.
Ни писем не жду, ни звонков.
Любовь, истерия, разлука –
Наш путь был короткий таков.

Меня поедает усталость,
Иду сквозь косые дожди,
От сердца цитирую малость:
«Спасибо за всё и прости…».

Так…

Так чуждо и тепло,
Как будто ангел неги
Мне опускает веки,
Но всё равно светло.

Так сказочно легко,
Как будто панцирь муки
Снимают божьи руки
И мысли далеко.

***
Я сел, дремля, как бомж.
Постукивали рельсы:
«Приятель, подытожь,
В какие хочешь рейсы?..»
Не знаю – отвечал –
Не близко, мне сдаётся,
А где же мой причал,
Сам чёрт не разберётся.

К Богу

Икона, как залог спасенья,
В застенках сумрачного дня:
Покой, мольба, уединенье
И воск, трещащий от огня,
Желанье вымолвить: Всевышний,
Со стадом силы нет идти,
Я – человек, для мира лишний
И потому прошу: «Прости
Души тревогу, уст молчанье,
Стекло блестящее глазниц,
С геенной огненной свиданье
В мирах пылающих страниц».

Ничего

Ничего я, Господь, не хочу,
Не считая невидимых сил…
Потому я в тиши помолчу,
Что давно обо всём попросил…

Я просил это небо о вас,
Ясноокие ангелы слёз…
Вы несли мне раскаянья час,
Я раскаянье вам не принёс…

***
Грустное небо залатано тучами.
Весть не истлею, весь не уйду,
Даше краями шагая дремучими,
Даже, не видя звезду.

Я излучаю картину реальности
В неповторимой красе,
Ибо являюсь ответом на все
Знаки вопроса, посылы и крайности…

***
Я рождён для лазурных высот,
Для свободы от чёрного «Я».
По ступеням Божественных нот
Поднимаюсь в другие края.

Поднимаюсь, любя красоту
Голосов, что для Бога поют.
Ощущаю себя на лету.
Небеса – для бродяги приют.

***
Свобода – всеобъемлющий ответ,
Безоблачный зрачок, где тонут звёзды,
И небо, изливающее свет
На брошенные русские погосты.

Свобода – обуздание страстей,
Влиянье одиночества на разум,
Отсутствие идей о суете –
Спокойствие, неведомое массам.

***
Да, где же они – вольные хлеба –
Анестезия мягкого покоя –
В литую арку радуги тропа,
Расстеленная в зарослях левкоя?

Зачем живу во сне и наяву
От пика вдохновения до муки,
На помощь добрых ангелов зову,
О собственные слёзы режу руки?

Иллюзия разницы

Кто-то вытянет из философии
В дым забористый концентрат,
Но увидит потом: празднословие –
Это длинная лестница в ад.
Кто-то на живописные ткани
Возлагая дидактики груз,
Не познает великие грани,
Не услышит послания муз…
Кто-то выдержит, кто-то покатится,
Кто-то перед кончиной поймёт,
Что в оттенках мышления разница
Есть мираж, застилающий свод.

***
Что за мысли бегут по кругу:
Разноцветных событий хор
Или мрачных сомнений скука
Оглашает свой приговор?
Промелькнули в разбеге прозы
Сердце в холоде, ухо востро,
За добро под ребро перо…
Или попросту мысли-осы
Атакуют моё нутро?
Что-то беглое в зренья поле:
То ли атомный автоген,
Отрезающий звенья воли
Невозможностью перемен…
Или примесь фальцета где-то
В голосах окаянных тех,
Чья последняя песня спета,
Чей прорвался сквозь слёзы смех.

***
«Пути господни неисповедимы,
Терпенье – гений…».
Я этими законами вестимо
Лечусь, когда душа горит без дыма
В огне сомнений.

Воспоминания

Из трубки дыма вылетит синица,
Кресло-качалка плавно заскрипит,
И вспомнятся мне дружеские лица
И мир, что многогранен и забыт…
Взгляну в окно на чёрные бураны,
Поняв, что жизнь давно моя прошла,
И звонкие застольные стаканы
Замёрзли без ладонного тепла…
Зажгу свечу под ликами киота,
И помолюсь за тех, кто рядом был,
Мне вспомнятся неволя и свобода,
И детства прыть, и юношества пыл.
Закрыв глаза, бесценные картинки
Неспешно пролистаю наугад,
Где мы с женой шагали по тропинке
В разлитый по окрестности закат…

Обман

Глубина невесомости первой любви –
Белокрылый обман, как и всё остальное,
Как беседа с собой на манер визави,
Как холодный оскал, что исполнен виною.

Безразличия липкого вязкая глушь
Накрывает мой мир, здесь не будет покоя,
Ибо всё, что имеется: полная чушь
                И дорога, что стелется ровной строкою.

***
Избавь меня от тех трагикомедий,
Что появляются во тьме
И научи жить искренне и в свете
Всего ниспосланного мне.
Моей болезни мерзкая улыбка
Похожа на безумия оскал,
Но если ты – прощение ошибки
То я тебя наверно отыскал.

Позволь

Позволь мне встроиться в реальность
И отказаться от руля,
Смиряя хищную фатальность
День ото дня.
Позволь мне радоваться, даже,
Когда всё кажется пустым
В холодном города коллаже,
Где тает дым.
Возьми слагаемое суммы,
Что боли истинной равна:
О прошлом сны, шальные думы,
Пусть растворит их тишина.

По-человечески
 
По-человечески – это, мой друг,
Просто и ясно
Сердца кому-то подаренный стук,
Пусть и напрасно.

Это во благо другого отказ
То ли от доли,
То ли от собственных мыслей и глаз,
Даже от воли…

Речка

Сверкающая речка,
Уральская тайга.
В котле чугунном гречка,
Над пихтой облака…
Грибочки на осоке,
На буреломе мхи.
Закрыт на ключ в берлоге
Медведь в глуши тайги.
На разноцветной гальке
Я с удочкой сижу,
Стихи пишу на кальке.
Зачем? Не расскажу.
Я счастлив без кавычек
И окрылён сполна.
Внимаю пенью птичек
И небо пью до дна…
Из речки выну рыбок,
Ушицу отварю
Под редкой рощей липок,
Цитируя зарю…

Летний вечер

Розовый от счастья вечер,
Желтоватый от огней…
Под луной гуляет ветер,
Вместе с музой летних дней.

Пахнет скошенной травою
И побелкою луны,
Светлой ночью и волною
Многоцветной глубины…

Полусумрак полупьяный,
Я имею право на
То, чтобы поднять стаканы
За благие времена…

За красоток милых-милых
Пью дешёвое вино
И за то, что я водил их
На дурацкое кино…

Вечер праздничный от света,
Полный запахов духов –
Ностальгия для поэта
И раздолье для стихов.

***
Мой сон пока не приходил -
Благословенный, величавый…
Не наблюдалось белых крыл
Над зеленеющей дубравой.

Нет, не ронялось чистых слёз
Над согревающей молитвой.
Я просто ночь на шее нёс,
А та кромсала душу бритвой.

Душа

Я спрашивал тебя, когда умру,
Но ты, душа, старательно молчала.
Меня качнёт, как ветку на ветру,
Меня качнёт, как лодку у причала.

Просвеченные маков лепестки
И облака, плывущие, как пена
Для бьющегося сердца береги,
Для жизни, для покоя, для катрена.

***
За окнами – чужбина,
А в сердце – Русь,
Подснежная рябина,
Озёрный гусь…

Я – птицы тень для свода,
Для власти – смерд,
Не так ли, прах свободы,
Седая смерть?

Тоска в глазах России,
Снежок парит…
Родившейся в стихии
Узор блестит…

Воспарил

Всё, что было, будет у меня:
Клёны, брус аллейный и свобода,
Миг зловещий лунного огня –
Легковесной лирики природа!
Денег, украшений, красоты
Не желаю – это ли нетленно?..
Миллион три тысячи звезды –
Вот богатство ночи вдохновенной!..
Ничего земного не прошу,
Ибо: что останется от мира,
Где я верю, плачу и грешу,
И пишу, пока играет лира?..
Что останется от ясности небес,
От кристально чистого пространства?
Даже у тебя, осенний лес
Нет в подлунном мире постоянства!

***
Аллеи брус, фонарный ряд,
Идти не долго
До витражей, где рая сад
Мерцает колко…

До белых од, высоких нот,
Где нет ни боли,
И гнёт тенёт уж не прильнёт
К свободной воле…

А…

Архангелы смерти седые
До капельки выпьют цветы,
Падут лепестки золотые,
Развеется прах красоты.
Смотрящие в небо виолы
Не смогут увидеть лучей,
Покроются инеем долы
И горный замёрзнет ручей.
И клумбу цветущую алым,
Янтарным, и сине-льняным
Накроет зима покрывалом
Алмазным и ледяным…
Исчезнет всё то, что цепляло,
Что грело и тешило нас
И белой зимы покрывало
Накроет сияние глаз…

***
За лиственницей жёлтой
Темнеют небеса.
Октябрьское фото,
Последняя роса.
Октябрь дышит кротко
Грядущим ноябрём.
Октябрьская фотка,
Оранжевый альбом…

***
Чаем согреюсь, веки,
Тая в тиши, сомкну.
Вен колыхнутся ветки,
Крови ловя волну.

В кресле усну и точка.
Может, приснится мне
Полная смысла строчка
В траурной тишине.

Взгляд

Тонкий взгляд проникает сквозь толщу
Кирпича, кислорода и льда.
Осеняемый ночкою волчью,
Созерцаю, как мёрзнет вода.
Миг сверкает огромной снежинкой,
И пушинкой ложится на нос.
Очарован я зимней картинкой
До слёз.

***
Кристаллизуя небеса,
Блестя сосульками в посёлке,
Мороз рассыпал на леса
Снежинок тонкие иголки.

Без разноцветных лепестков
Сосулька – это тоже стебель,
Расточек смерти без цветов,
Незабываемая небыль.

***
Останется сердечное добро
В составе уходящего момента,
Горячий чай, снежинок серебро
И выверенный взгляд интеллигента…
А мне судьбой начертано уйти,
Сплетая заключительные строки:
 «Спасибо, до свидания, прости
За мир, в котором люди одиноки».

То…

То недосказанное слово,
Что не нашло в тетради дом
Когда-нибудь проснётся снова,
Пока почует тихим сном.

Те ненаписанные сказки,
Что не нашли в душе приют
Завянут, как цветов окраски,
Но, будет время, расцветут.

***
Я прошу тебя, Боже,
Дай мне выход из бездны,
Что сокрыта под кожей
Горести неуместной.

Дай мне силы и правды
Отказаться от мнений
В изученье ландшафта
Всех твоих измерений.

Я устал

Я устал и больше не хочу
Ни писать, ни биться об заклады,
Ни срывать туманности порчу
С красоты, которую хочу
Вечно ощущать на пике взгляда.

Я устал, приятели, алё,
Писари небесных канцелярий,
Был бы вместе с вами над Землёй,
Но не удержусь там, Боже мой,
Снова окажусь на синем шаре.

***
Какими средствами измерить глубину,
Беззвучный голос каждого предмета
И, сделав шаг в ночную тишину,
Изведать обоснованность сюжета?

Ответом на поставленный вопрос
Послужит понимание момента,
Сплетённого из радуги и грёз,
Из нитей золотящегося света.

Тянусь к беспрецедентным небесам,
Скрываюсь от сжимающихся рамок,
Иду наперекор системе сам -
Туда, где в небесах сияет замок.

Пастернаку

Так прозревают. В окуляр
Снежинки видят радуг танец,
Пока на ветки льёт маляр
Побелку и ледовый глянец.
Так намерзают на строку
Поэта Эбер, да Исаакий
На том предсмертном берегу,
Где просыпается не всякий.

Как сладить с флейтою, когда
Через свистящей вьюги сопла
Ты слышишь все свои года,
Вплоть до младенческого вопля?
Что делать с творческой душой,
Когда её влечёт к подножью
Зимы, поэзии, большой
Заглавной букве, к бездорожью?

Греюсь

У самоварчика пузатого
Я греюсь томиком Асадова,
Ещё охватываю Визбора –
В моей читальне много выбора.
Заря встаёт, как лик Есенина.
Не всё легко. Не всё потеряно.
Строкою, клином, доброй памятью
Плывут журавлики над заводью.

Манеры бытия

Копируя манеры бытия
С людей, которых знаешь и не знаешь,
Определись: король или ладья
Сегодня ты, и в чьих руках играешь…

Остепенись, подумай глубоко,
В проёме зеркала заметив отраженье:
Душе твоей по-птичьему легко
Или она не знает пробужденья?..

***
Не нужно двигать напролом,
Господь всё делает потом:
За тонкой гранью осознанья,
За красотою мирозданья,
Где отчий дом…

***
Убитый дом в осаде конопли
Я навещу – пускай не гибнет память
И, строки извлекая из земли,
Отдам почтенье жизни местной, да ведь?

Пусть эту боль оценят только те,
Кто искренне способен посмеяться
От радости в горящей высоте,
В тени высокогорного абзаца.

***
Инструменты моих вдохновений
Херувимским органам сродни,
Но предчувствую бремя сомнений
И прошитые вьюгами дни.

Безнадёга мне строит гримасы:
«Для чего прозябаешь в тиши?
Не пиши ради вычурной фразы…»
Отвечаю: пишу для души!

Согретый

Согретый чаем, книгой, водолазкой,
Несбыточным мотивом тишины,
Я помню жизнь, украшенную сказкой,
Которою теперь мы лишены…
Я помню всё, чего коснулся взглядом,
Когда мечты разбились о тюрьму,
Представшую безвыходности адом,
От спячки отошедшему уму.

Я помню всё, но смысла нет навзрыд
Передавать волнений караваны
Сквозь крылья, переросшие в туманы,
Закрывшие обыденности вид.
Каких же я носитель тайных сил:
Создателей предательского рока
Иль милых покровителей от Бога,
Которого я искренне просил?

Время

Время минует заметки и клетки,
Сетки дождинок под веткой – грозой,
Через чьи-то закрытые веки
Льётся во тьму родниковой слезой.
Время течёт сквозь насущные строки,
Не оставляя дороги назад
Тем, кто в тиши размышляет о Боге,
Тем, кто, не думая, движется в ад.

***
В палату к нам ходили гости, -
Припоминаю эти сценки, -
Играли в шахматы и в кости
В наркологическом застенке.

Под ритмы ампульных капелей
Я в ночь писал свои поэмы,
Пока в окне метели пели
И где-то в тучах плавал Немо.
               
***
Ты меня никогда не простишь,
Я и сам не прощу себе это:
От снесённых безумием крыш
До снегов, заморозивших лето.

Нашепчу проницательный стих
Незатейливо на ухо Богу,
И о мире духовно больных
Расскажу тишине понемногу…

***
Синдромы патологий налицо,
Но я не полагаю излечиться
От муки, посылаемой Творцом,
От неба, где клинком подбита птица.

Логичным неудачам вопреки,
Я продолжаю как-то выбираться,
Не думая, насколько глубоки
Нюансы из эпохи декаданса…

Двадцатый век

Двадцатый век минул далече,
Но не забуду детства дни:
Подъезд, гитара, карты, свечи,
Ночей фонарные огни…

Опять рисую пред собою
Холодный пасмурный Урал,
Где вместе с вымершей шпаною
Я боль земную постигал.

Пост-перестройка, перепалки,
Седая улица и страх
В душе растили не фиалки –
Чертополоха стан в шипах…

***
Фундамент был построен крайне зыбко,
И рухнул я, когда пришла пора,
И не даётся мне теперь улыбка,
И вместо сердца – чёрная дыра.

Сорвётся звон с церковных колоколен,
Напополам разделит свод гроза,
И я опять приду к тому, что болен,
Что мёртв источник – высохла слеза.

Махинатор

Читателя прошу я: не смотри
На кем-то предлагаемые меры,
Когда огонь выходит изнутри,
Когда наружу рвутся бультерьеры.

В шурфах и штольнях прячутся враги,
Поэтому все люди одиноки.
Заройся в сердцевину и смоги,
Найти в себе небесные истоки…

Накатит одиночество сперва,
Затем вулкана захлебнётся кратер,
Узнаешь вскоре: лучший махинатор
Есть разум, превращаемый в слова.

Своей болезни

Ты была моей пылкой фантазией –
Распахнувшейся маками Азией,
Обольстительной музою дымною,
Кружевною, ажурной, интимною.
Кто же ты в чёрно-белой реальности
Без феерий оригинальности?
Ты всё та же фатальность с глазницами,
Если не прикрываешься лицами
И не прячешь за маской прелестною
То, что переплетается с бездною.
               
***
Мирозданье стало глубже, мельче:
Обретают бытовые вещи
Новый смысл, неведомый пока,
И мгновенья бьют по нотам резче,
И плывут, как пена облака.

Будто в нелегальном измеренье,
Где-то на краю сердцебиенья
Самого себя я предаю,
И, рифмуя с явью сновиденье,
Всё молчу, скрываюсь и таю…

***
Снова зельем я жизнь разбавил
И вина пригубил немного
Потому, что игра без правил,
Потому, что во тьму дорога.

Вот я в клетку накинул кепку,
Прикрывая у лба седины,
И, вкусив то, что держит крепко,
Понял то, чем цветут картины.

***
Отмычка в деле – я уже плыву
Фракталами опасной эйфории,
Как спичка тлею, старую главу
Судьбы сжигая, будто бы впервые.

«За миг в раю – сто тысяч лет в аду…» –
Об этом искусно забываю,
Когда к запретным выходам иду
И двери в мир иной приоткрываю.

Дно

Я с чёрным корнем выдирал
Во мне цветущие печали.
Когда не жил, а тосковал,
Они росли, они крепчали.

В себя вливая алкоголь,
Я убивал их понарошку,
Но приходила снова боль
И приносила с белым ложку…

***
С любовью в мороку дневную нырну
И вынырну тоже с любовью,
Иначе я буду притянут ко дну
Застывшей от холода кровью…
Иначе застелет глаза мне тоска
И солнце засветится чёрным…
И будет не клён – гробовая доска
Пред взором моим обречённым.

***
Вот, видишь, я уже не тот, что был:
Угас когда-то буйствующий пыл,
По фазе сдвиг Коцита вмиг достиг.
Мне двадцать семь, а в зеркале старик.

О чём ещё сказать? Я перетёк
Из травки в дым, оставив уголёк,
Но пробудил от сна кипеньем слёз
Хронометр, увидевший в мороз.

***
Опять смотрели мультики
Сквозь темные очки,
Где радовались лютики,
Цвели светил пучки…
Добавили мы яркости
Эскизам, глубины
Посредствам липкой мягкости
Невидимой струны…
Из сплющенного шарика
Струилась кутерьма –
Игрушечная Африка,
Арабская тесьма
Весёлая весьма.
               
Улицы

Улицы глиняно-глянцевой виды –
Яркий, мультяшный кошмар.
Мы посмеёмся: печали забыты,
Сны покрывают бульвар…

Так и работает зелье колдуньи.
Бродим по сказке ночной.
Видишь – на небе горит полнолунье,
Слышишь прерывистый вой?

Помни: свирепые волки по следу
Быстро до нас добегут.
В этом лесу смысла прятаться нету –
Все, кто остался, умрут.

***
Плывёт по водам шар луны.
Как будто алгебра колдуньи
Возводит в степень яви сны,
Изгибы моря, полнолунье.

В окне прибрежного кафе
Листаю волны я морские
И рифму вижу в их строфе
Впервые…

***
Покрывая побелкою сумрак бездонный,
Кувыркались завода дымы,
И дышали горячие люки промзоны
В зимней стуже парами, а мы
Позабытые счастьем, стяжавшие совесть,
Не продавшие внутренний свет,
Бытие сочиняли, как некую повесть
Временных – кратковременных лет.
Волочили, тянули, латали, рулили,
Выживали, как гибнущий вид,
Становились словами неписанной были
И упавшей листвою ракит.

Серёже

Снаряды, родину бомбя,
Рвались, и мутною медалью
Сияло солнце для тебя
За дыма тёмною вуалью.

Листаешь фото о войне,
Плывут кровавые картинки:
Чечня в руинах и огне,
Героев громкие поминки…

Чихали мины, сея пыль,
И пролетали пули шало…
Кому бутыль, кому костыль
Теперь даны, кому Вальхалла.

Вослед

Вослед эпохи уходящей
Застолий дружеских трезвон
Унёсся в сумрачные чащи
Бесследно канувших времён.

Разбита в дым былая свита:
Как на песке нечёткий след,
Воспоминание размыто
Потоком дней, недель и лет…

Один – в тюрьме, другой – на службе,
А мы – нигде и никогда…
Давно познали правду в дружбе,
Но растворились без следа.

***
Я знаю, что такое боль бойца
В эффекте устранения дефекта,
Морозный тон сурового лица
В утробе поднадзорного объекта. 

Я помню тишину на чердаке
И беды, закаляющие сердце,
Пушок венка в морщинистой руке,
Желание забыться и согреться.

Опахнутый дурманами войны,
Стараюсь оставаться человеком,
Насколько не казались бы черны
Трактовки, продиктованные веком.

Слова рецидивиста

Тюрьма исправила меня,
Теперь я жажду крови,
Оружья, пороха, огня,
Напалма наготове.

Я помотался в кандалах
По сердцевинам ада…
Спасибо, вы убили страх
Во мне – так было надо.

Готовлю гвозди для могил
Судьи и прокурора,
Ведь долго я в себе носил
Наследие террора.

***
Над нами зарешёченное небо
И горстка запоздалых журавлей.
Мы жили глуповато и нелепо,
Не видя безошибочных путей.

Беспомощность, апатия, тоска ли?..
В гигантских лабиринтах городов
Мы целостные души затаскали
До чёрных дыр, до синих куполов.

***
По распластанным тучам шагают ушедшие души,
Выжимая на город пустой проливные дожди.
Наполняются чистой водою июльские лужи
И лоснятся дорожные под фонарями пути.

Моя чёрная жизнь прикрывает лицо капюшоном,
Моё счастье – ветровка, что греет меня в холода…
Окружённый водою и плохо прописанным фоном,
Я шагаю, поняв: от себя не уйти никуда.

Будет время, дотронусь до тучи, которая рядом.
Будит время, и руки нездешним прохожим пожму,
И блеснут небеса Марианские звёздным каратом,
Разгоняя мерцанием тонким чернильную тьму.

***
У икон перед Богом стоит молодой человек,
С родником совершенства несбыточной делится болью.
За окошком грохочет безумия подлинный век,
Где цепей эпигоны порочат свободную волю.

Архитектор закончил финансовых ряд пирамид.
Поклонения культ воспитал человека-примата.
Ядовито труба городского завода дымит
И экран говорит: «Всё в порядке, всё в норме, так надо…».

***
Знакомая боль шелестит на пластинке,
Ни Моцарта ноты, ни Баха, ни Глинки.
Смычками по нервам, словами по чувствам –
И это они называют искусством?

Быть может, мне снились отечества сказки,
Где не было мест ни обману, ни маске,
Ни краске иллюзий, ни эху печали
В светящемся детстве – когда-то вначале.

Но, что приключилось? Когда обмануться
Успел я, и сбиться с разумного курса,
Слететь со зрачка ускользающей кромки,
Упасть в холодящие душу потёмки?

***
На задворках провинции ветер гоняет листву,
Выдувая её из кирпичного рта подворотни,
И, шарам фонарей удивляясь, как волшебству,
Очарованный путник глядит на луну безысходней,
Чем смотрел бы на вечный огонь преисподней.

В тех краях, где прогресс не успел побывать,
Васнецова холсты видит странник, уснувший
На холодной скамейке. Поэт открывает тетрадь,
Чтоб успеть записать в небеса улетевшие души,
Понимая, что времени русло с годами всё уже.

«Невозможность молчанья – желанье познать глубину
Небосвода, который скоблит пожелтевшая крона,
Со слезой раскалённой сердечную скинуть вину
За грехи перед Богом, что очень и очень резонно…» –
Размышляет поэт, утонувший во мгле капюшона. 

***
Эйфории приливы сошли и оставили гладь
Пересохшей и треснутой почвы пустыни,
Где пытаюсь от миражей и иллюзий бежать,
Возвращаясь к сознанью убитой святыни.

Я бы мог по кирпичику строить счастливую жизнь,
Но халатно отнёсся к поставленной свыше задаче
Так, что ныне пытаюсь я вымолить чистую высь
Или миг покаянного плача.

Плыву

Иконы окон светятся во мраке,
Без треска тлеют свечи фонарей,
И я плыву, как стержень по бумаге,
Как парус на ветру без якорей…

Звездой полярной вниз взирает Грозный,
Стекает с крыш астральный блеск луны,
И думаю я, что ещё не поздно
Услышать эхо ангельской струны.

Так и лежит в уральских чернозёмах
Святая Русь, которая жива,
Где веет ароматами черёмух
И шепчется волшебная трава.

***
Мне б в журавлиный клин
Вклиниться ненадолго:
В кипенный мир перин,
В красную ленту шёлка.

Только один я здесь
Падаю в прах, в осадок,
В ночи вороней взвесь,
В пепел своих тетрадок.

Здесь только звёзды вниз
Тянут наитий нити
В зрак человека из
Бездны в цветущем виде.

***
Я выжму ночь до-капли на листы,
И побежит она некрупным шрифтом.
Пронзят мне сердце тонкие кусты
Сирени, всё живое зацепив там…

Сирень и ночь – классический контраст
Грядущего, как Божий ветер, лета,
Что чистой синевой слегка обдаст
Художника, прозаика, поэта…

***
Нет нерушимых убеждений,
Есть лампа, стол и табурет,
Тома занятных сочинений,
Для размышлений кабинет.
Есть непрочитанные книги,
Фигур фарфоровых черты,
Их лакированные лики,
Как изваянья пустоты.
Есть керамическая ваза
И застеклённая луна,
В окне горит её гримаса,
Тоской мифической полна.
Есть размышления на тему:
«Моя душа старей небес»,
Есть погружение в проблему
«С надеждой жить мне или без…».

***
Идя к истокам существа,
С природой не борись,
Тогда откроется глава
Заветной книги «Жизнь».

Мгновенье каждое твори,
Рождайся, воскресай,
Философ внутренний зори,
Закрыв, открой глаза.

***
Всевышний – души диагностик,
Ты знаешь, зачем я молчу
И видами ельничных просек
Болящее сердце лечу.

Берёзы, осины и сосны
Меня обступили вокруг,
Закончился год високосный,
Замкнулся хронометра круг.

Клочки

Туда и обратно?
Понятно, но пятна
На нашей несчастной Земле
Растут. Мне досадно,
Не скажешь ведь: «Ладно…»,
Пока бьётся сердце в тепле.
Пока самолёты
Бомбят лик восхода,
Меняя потоки частиц,
Скажи, от чего ты
Не снимешь с урода
Куски отпадающих лиц?

Сердца

Сердца мельчают у людей:
Они разбиты на копейки…
У предков делалось мудрей:
Детей крестили не за деньги!..
Да… у страны не тот маршрут,
Не те сюжеты на бумаге,
Не те победные несут
На площадях свободы флаги…

Послушай, Родина, припев
Моих юродивых сонетов,
Когда слетит листва с дерев,
Как плоть с не тлеющих скелетов…
Прошу, Россия, как умру,
Возьми поэта на поруки,
Пусть я развеюсь на ветру,
Как флаги, листья, сны и муки!

***
Мне сдаётся, что видят предки:
Нынче солнце обрызгал мрак,
Нынче мир отравили деньги –
Людоедской системы ветки
Разрастаются, словно рак.

***
Пока звенят снежинки именами
Иных миров и мерно шелестят
Иголками в моей оконной раме,
Я выдыхаю душу в зимний сад.

Вершины гор вспороли туче брюхо
И выпали золою прежних лет
На глубину зрачка – пустого круга
На облетевший тополя скелет.

Мне б               

Мне б любить научиться, мне б
С одиночеством подружиться,
Вольным птицам кидая хлеб,
Одолеть магнетизм, как птица…

Мне б о чистом, людском допеть
И стерпеть, если будет больно,
Если смерти заденет плеть
И во мне полыхнёт: «Довольно!».

Юность

Метр за метром и кадр за кадром
По отголоску, по сну, по ступени
Я разбираю картину… по ядрам,
По лепесткам полыхнувших сомнений.
Густо намазано: протори, пятна,
Юность убитая в тёмном подъезде,
Грязные стены, притоны – понятно
Где мы и кто с нами вместе.
Далее осени тлеющий капор,
Где-то на месяца грани цыгане…
Их, в листопад ускользающий, табор –
Лёгкий обрывок чьих-то посланий.

По-прежнему          

По-прежнему живу не торопясь
И в комнате задёргиваю шторы,
Где дыма набухающая вязь
Рисует филигранные узоры.
До небыли расширившийся зрак
Улавливает образы и ямбы,
И я лучу куда-то в звёздный мрак,
Он лучше, чем искусственные лампы.

Больница

Тишина, доктора, психбольница,
Цитадель, где пижамы на всех.
Это снится мне? Это не снится!
Полуплач, полустон, полусмех?
Тишина. Только белые стены,
Словно призраки, смотрят в тебя.
Кто-то вскрыл себе нитями вены,
Кто-то видит мультфильмы, храпя…
Тишина. Очертанья решёток,
Сигареты, тетрадка, чифирь,
Криминальная хроника сводок,
Непочатая ужаса ширь.

Рассвет

Рассвет вспорол гнилую тьму
И чувство, схожее с ножом,
Мне душу режет миражом.
Я всех приму и всё пойму,
Возможно, в будущем, потом…

Но в данный миг я одинок,
И лица внутренних людей
Всё различимей и ясней…
Меня кромсает сей клинок
На сотню мыслящих частей.

***
Ловить ли мне жар-птицу или белку,
Менять ли суть обыденных вещей,
Смотря в стекло, где время крутит стрелку,
Вникая в смыслы скрытых мелочей?..

Шагает стрелка, тикают секунды,
Вычёркивая мысли о былом…
И сумрак растворяется, как будто
От свечки за столом. 

***
С нуля не плохо в чистую тетрадь
Записывать волнений караваны,
Но всё так и мне хочется привстать
И разорвать тряпичные туманы.

Мне хочется, однако, ум замолк,
Рождая незатейливые строки.
Я человек, а может быть и волк,
Но искренне скажу, что не жестокий.

***
Гравюры сна. Реликтовая тьма.
В рассрочку я беру у Бога ночку.
На водах блещет лунная тесьма,
Чаруя пейзажиста – одиночку…
Урал. Озёрный берег. Тишь.
Прибой луной искрится, волны лепет.
На языке змеи шумит камыш
И до меня доносит стеблей трепет.

***
Во всех разочарован, неприкаян
Шагает тяжело
Ценитель снегопада и окраин
Сквозь холода стекло.

Играя в мироздание без правил,
Как в облако орёл,
Он думает о тех, кого оставил,
О том, что приобрёл…

Он просто человек и ценит братство
С сиянием зори,
Он то не поменяет на богатство,
Что греет изнутри…

***
Шагаешь вдаль, всплывают имена,
Событий повороты, снов сюжеты,
На плечи давит страшная вина,
И хрустом листьев сумерки пропеты…

Ложится осень свитками у ног –
Разбрасывает повести да саги,
А ты в родной шагаешь закуток,
Где мыслей ждут альбомные бумаги.

Оковы

Звенят фальшивые оковы,
На людях – дьявольские сети,
И сбросить их мы не готовы
Ни там, ни тут, ни те, ни эти…

Звенят фальшивые оковы
И зло неистовствует люто,
Зрачок его горит лиловый,
Следит за пленными повсюду…

Благодарю

За красноречие молчанья
Благодарю тебя, Господь,
За крест мой и за осознанье,
Что душу в ад уводит плоть…

За совесть, острую, как бритва,
Что режет внутреннее «Я»,
Когда читается молитва
Про суть земного бытия.

***
Меж нами пропасть взгляда
И холода дистанций,
Разливы русел ада,
Инструкции инстанций.

Меж нами коды, годы,
Дороги, стены, сети,
Но я вплетаю ноты
Души в посланья эти.

***
Крадётся негою ко мне
Звучание свечного треска,
А рядом иней на окне,
Как ледяная арабеска.

Так впору бы забыть о том,
Какой кривой имеет почерк,
Каким холодным веет дном
Судьба поэтов – одиночек.

***
В сумраке пьяном и гордом
Буд то бы кровь по аортам
Транспорт течёт по дорогам,
Неистощимым потоком…

В свете вечернем – жеманном,
Как панацея от горя
Льётся вино по стаканам,
Лаве безумия вторя.

Листья шуршат между строчек,
Зданий и прочего хлама,
Балуя нас – одиночек
Осени жёлтою гаммой.

***
Волчицею чёрную скалится ночь.
Прошу тебя, не уходи,
И нервы мои до глубин обесточь –
До бездны в отверстой груди.

Останься со мной исключительным сном,
Мерцаньем свечного огня,
Луной безупречною, звёздным дождём,
Тетрадью, смотрящей в меня.

Рефлексия, импульс, движенье, толчок
Дадут пониманье всему,
Что смог погрузить неспокойный зрачок
В свою непролазную тьму.

Последнее слово: нисколько не жаль
Любви, пониманья, весны,
Шедеврами полную прошлого даль
Душевно звучащей струны…

***
Почти открылся чёрный саркофаг,
Где только ночь играет в казино.
Рецессия расправлена, как флаг
И здесь уже не близко до кино.

Кассеты или картриджи – не суть,
На всё же остаётся «Полароид»,
Красителями пачкающий путь,
Который оставляет астероид.

Январь

Января белоснежная чаша
Разлилась под ногами – скольжу…
Красотой ледяного коллажа
Как художник я дорожу.

Как поэт-пейзажист по призванью
Созерцаю деревья в снегу,
Но картине хрустальной названье
Подобрать я, увы, не могу.

***
Гоню я ахинею из башки:
Обрывки фраз, окраску чьих-то мнений,
Пустив в себя лишь ветер предосенний
И робкое журчание реки.

Плыву на незапятнанном листе
Такой, какой я есть: без яда – мата,
Ведь искренность – великая награда,
Спасение от жизни в пустоте.

Впадаю в содержимое строки,
Вникаю в то, как люди одиноки,
Сжигающие правила и сроки,
Внимающие шелесту реки…

***
Из прошлого дохнуло холодком
И вспомнил я законы жизни прошлой:
Скитания с потёртым рюкзаком,
Сюжет судьбы изысканный, но пошлый.

Опять рисует мне дымок черты
Чьих-то лиц, узоров, философий,
Но жизнь течёт посредствам нищеты,
А смерть неповторима в вечном зове.

Боимся

Как много в жизни злого бреда.
Как мало чистой доброты
Людьми исполнено для света,
Во избежание беды…

Боимся мыслить мы о смерти
Из-за того, что знаем: там
Нас ждут не ангелы, а черти
Для воздаянья по делам!

***
Как жаль, что от себя не улететь!
Размах идеи скорчился узором,
Язык огня расправился, как плеть,
Неволя где-то клацнула затвором…
А в целом, всё обыденно до дна,
Но радует последний лучик света,
Струящийся из омута окна,
Манящий, как далёкая планета.

Кирпич

Вот кирпич, ещё кирпич,
Далее – раствор…
А Семёнович? Кузьмич?
Бросьте глупый спор!

Без сомнений и тоски
Мерно строим печь,
Чтоб любой кусок доски
Смог её разжечь.

***
В новой осени отличий
От былой – полно,
Но надёжен мой обычай:
Кисть и полотно…

Черновое в полость печки –
В пасть из кирпича
Кину, пусть куёт колечки –
Дым плюёт, треща.

Я просто посплю

Я просто посплю,
Прошу: не мешайте…
Свой рай по рублю,
По два продавайте…
А мне этих грёз
Дешёвых не надо:
Ни пламени роз,
Ни пламени ада…

Я просто усну,
В приливе покоя
Забыв, утону,
Про бремя земное.
Усну навсегда.
Морочное утро
Не грянет сюда
И сделает мудро.

***
Лети ко мне, стихийная волна,
Смывай меня до самого скелета:
До жизни, где открыта глубина
Свободы, откровения, ответа.

Смывай меня до старенькой избы,
Куда порой заглядывают гости,
Насущной не нашедшие тропы,
Несущие в своих запястьях гвозди…

***
Снежинки первые летят
В холодной осени безлюдной,
А я ветровкою объят
Большой, расхристанной, уютной.

Гляжу, как светят фонари –
Цветы аллей под небом в звёздах,
Где полегли богатыри
В кровавых бойнях девяностых.

Кто за людское падал – свят!
Под деревянными крестами
Мои друзья в могилах спят,
Берёз крещёные перстами.

Я жил не так

Я жил не так. Я скучен был,
Газеты не читал,
Романсы Тютчева любил
И гребни серых скал.

Я скучен был, я жил не так
И взор бросал на двор,
Ценил не бизнес, а бродяг,
Поля и пики гор.

Я жил не так, сгорал дотла
В исканиях души,
Что примириться не могла
С обыденностью лжи.

***
Войдя туда, куда не надо,
Ты понял тех, кто обречён…
Рассудок – страшная утрата,
Ты осознал: «Повсюду сон…»

Само собой, безумно сложно,
Когда реальней правды бред!
Обратно выйти невозможно,
Ну что ж… иди вперёд, поэт!

***
Мёрзнет луна, а бетонные свечи
Тьму разгоняют в ночи.
Смысл красиво поставленной речи?
Стой, наблюдай и молчи.

Окна домов светят жёлтым уютом,
Аура ночи стучит
В стёкла, по Богом забытым каютам,
Дабы узнать: кто не спит…

Дабы поэту, что гибнет в рутине
Молвить: «Я верю тебе,
Сотканной снами и бытом картине
И беспощадной судьбе».

***
Игра иголок, жгутик и зажим
Приоткрывают чистый звон акаций,
Но забываю я, что одержим
Влияниями этих комбинаций.

Дотягиваясь мукой до небес,
Взираю на соцветие галактик,
Как действиями выточенный практик
И автор самых лучших в мире пьес.

***
Открыть глаза, не понимая,
В каком находишься ты сне.
Глотнуть заваренного чая,
Взглянуть в окно, где на сосне
Слегка постукивает дятел,
Не разгадавший данный сон…
Любой, кто в этом царстве спятил,
О сосны биться обречён.

Решётки

Решётки на окнах,
Колючки дуга.
От нар неудобных
Устали бока.
Снежинки иголка
Легла на металл.
Сюда я надолго,
Надолго попал.
В полосочку роба,
Под снегом лесок,
Где бархат сугроба,
Как белый листок.
Расписаны пальцы
И лица пусты…
Слетелись скитальцы
Под светом звезды.

Враг

Мой враг внутри меня живёт,
Приклеившись к душе,
И мысли в крепкий узел вьёт
В безумье, в мираже…

Мой враг обманчив и хитёр,
В костлявую влюблён…
Метафорический наш спор
Чернит красивый сон…

Он рьяно требует строку
О том, как не люблю…
Шипит протяжно: «Не могу…»,
Толкая на петлю.

***
Жизнь меня поцеловала,
Мягким ветром обдала,
Красотой очаровала
И ушла, сгорев дотла.

Свечи в темени погасли,
Луны в небе отцвели,
И остались в этом пазле
Только двух зрачков ноли.

***
Кто-то из подземелья
Тёмных частей моих,
Горе меся с пастелью,
Пачкает сажей стих.

Кто-то мне не знакомый
Болью холодных струн
Тянет мой разум в кому –
В сумрак руин и рун.

Кто-то свою реальность
Вводит в мою игру,
Делая ближе крайность,
Думая, что умру.

***
Нажми же на курок
И выпусти меня
Туда, где гаснет срок
И боль земного дня.

Возьми в запястье «Глокк»
И выпусти, прошу,
Покуда я не смог
Поверить миражу.

***
Я не боюсь ни битвы, ни суда,
И не того, что выкорчуют сердце,
Пришедшие без вызова сюда
Безжалостные твари в чёрных берцах.

Пока дышу и думаю во тьму,
Пока снежинки тают на граните,
Я долго размышляю про тюрьму
Да избегаю слова «помогите».

***
Лети, душа, обрывками на стих,
Но не забудь, что скрыто за спиною:
Проклятие размотанных прямых
Иль туча, что мерцает сединою.

Никто не знает, что там прилетит
Из чёрных сфер, из области за гранью:
Зыбучей переменчивости вид,
Свобода ли от рамок пониманья...

***
Да, где таким, как я дожить до ренты:
Простым, как ветер, тихим, как прибой,
Которым не звучат аплодисменты,
Которых обрекают на убой…

Навряд смогу рассчитывать на что-то,
Талантом торговаться, шелестя
Цепями, что весомей год от года,
Сковавших повзрослевшее дитя...

***
Простой, избитый, уличный мотив
Довёл меня до сказочного края,
Где разум, пустоту опередив,
Пытается усвоить ноты рая...

От лёгонькой травинки у крыльца,
До облака, висящего над домом,
Вычитываю истины Творца
В пространстве невесомом.

***
Пока определённые слова
Не ринулись к назначенной мишени,
На раз реконструируюсь, на два
Смотрю на побуждения движений…

Разобранный на тысячу причин,
Читаю я «Осеннюю разлуку…»,
Ищу обоснование пучин,
Не злясь на проплывающую муку.

***
Ностальгия, приятель, да ведь?
Родничок луговой, хрустальный,
Через всю пробегая память,
Вытекает слезой печальной…
Прорастают сквозь сердце липы,
Теремов деревянных трубы
И молчим мы опять, как рыбы,
Вспоминая садов халупы...

***
Здесь только я создаю или делаю
Жизнь от начал до конца:
Синюю, красную, чёрную, белую,
С ядом в клыке, без лица.

Сам я верстаю произведения,
Импульсы тонкие шлю:
Или шагаю к лучу проведения,
Или смотрю на петлю.

***
Отыграны душевный аккорды,
Озвучены весомые слова,
И, да, судьба моя второго сорта,
Но правда такова:

Реальность вырисовывает миг
Слоёной хохломою архетипа,
И вижу я действительности лик,
Которой говорю за всё: «Спасибо».

***
Со временем становится родным
Пространство, разукрашенное дымом,
Текущим откровением простым –
Изящным, золотым, неуловимым.

Ползу, плыву, шагаю и лечу
По радуге, врастающей корнями
В забвение, в котором я хочу
Сознанье обрести за облаками.


Четверостишия


***
Живи, не открываясь никому:
Ты одинок в строительстве дороги,
В настрое верить в общую тюрьму
Иль в сердце, не забывшее о Боге.

Саваоф

Саваоф есть любовь, благодарность,
Дар тепла, красота простоты,
Детства песня, поэзии данность,
Глубина высоты.

***
По-видимому, в путь давно пора
Ладье, слону, коню, ферзю и пешке,
Но очень мне наскучила игра:
От дома – до дурдома перебежки…

Осадки памяти

Осадки памяти вздымаются волненьем
Мятежной мысли, ищущей приют,
И всполох искр, очерченный мгновеньем,
Витает над костром, как рой причуд.

Субстрат

В скалярах шкал, в тени лабораторий
Не выделить божественной слезы:
Она – субстрат невидимого моря
Под веткой императорской грозы.

Окрылённая душа

Не создан я, поклёпами шурша,
Играть на поле боя ради власти:
Важнее окрылённая душа
И свечка за низринутых отчасти.

***
Не верю, не надеюсь, не зову,
Учусь опять довольствоваться малым:
Хотя бы тем, что я пока живу,
Рисуя жизнь свою не по лекалам.

***
Солнца пламенный клубок,
Дай мне огненную нитку
Для скрепленья мыслей-строк
В аккуратную открытку.

***
Алфавитные мысли – кубики
Я пытаюсь сложить в уме,
Но не звуков, ни слов, ни рубрики
Я не вижу в пустынной тьме.

***
За мною вслед шагали злые люди,
В глазах несли свинцовую руду…
И подавалась ночь на лунном блюде,
Отваренная в сахарном бреду.

***
Древесной рамы гладь бела,
И в глубине открытых окон
Заря из облачных волокон
На землю льётся, как смола.

***
Спокойный самородный мой досуг
Протянется коротенькою жилкой
В стене аэротории… Мой друг,
Лечу к тебе я книжною посылкой.

Заводы

Заброшенные, в ряд стоят заводы
На страже исчезающих веков…
И сыплются Урала небосводы
Осколками чернявых облаков.

Лес

Лесная даль с покоем первозданным,
Тропинок нет – сугробы, тишина…
Пробито небо лучиком стеклянным,
В холодном утре скрыта глубина.

***
О столетье, шагнувшем в учебник
По истории, ты расскажи.
Как разбит на полях был кочевник
Непреклонностью русской души…

***
Придумав гробовую тишину,
Вычёркиваю горестные даты
Из памяти, пророчащей вину,
Из сердца, накопившего утраты.

***
Сирень в ладонях теребя,
Мы говорили о высоком.
Гуляли ветры по осокам,
И я любил, любил тебя.

***
Предполагаю: улечу
На небеса, покуда верю,
Надеюсь, глядя на свечу,
Что буду нежно встречен смертью.

***
Лесок пустынный, как моя душа
Декабрьскими сумерками залит…
Так ангел оперением шурша
Из бездны валит…

***
Моя проблема это
Нехватка эндорфина,
Покоя, счастья, света
В нейронной паутине.

***
Алфавитом ровных пауз
Красен птиц гортанный свист
В тишине, где спит пакгауз,
Сбит дождями с ветки лист.

***
Порхают над моею головой
Сомнений вороны, стервятники печали –
Раздумья, что нисходят по кривой
В неистовые дали.

***
Ты фразой мне по сердцу полоснёшь,
Откроется невидимая рана,
Ведь слово – это самый острый нож,
А тишина прекрасней, чем нирвана.

***
Очевидно, что потом и опытом
Достигается вечный родник
И молитва, звучащая шёпотом,
Из теологических книг.

***
В проёмах окон вьюги седина,
А мы мультфильмы красочные смотрим,
Где расцвела бездонная весна
И лепестки, кружась, летят над морем.

***
Листву омоют небеса,
Зажжётся окон свет,
А мне бы в дальние леса,
В церквушку, в лазарет...

***
Пытаюсь подружиться с тишиной,
Стоящей монолитною стеной,
В которой спорят злоба и смиренье
С моею тенью.

***
Плачу я катренами Родине долг
За воздух таёжный со вкусом свободы,
За пение в пене, за сопок высоты,
За луны, которыми кормится волк.

***
Обрывки лиц рисует белый дым,
И набухает войлоком сугубо,
Сутулятся забытые халупы,
И стих мой добрым ангелом храним.

***
Вгоняют меня в инструкцию,
Хоронят, хоть я и жив,
Не дав повидаться с музою,
Поэзию заглушив.

***
Посиди, вороньё, на осинах,
Погрусти о несбыточном, но
Не грусти о крестьянских могилах:
Обо всех, кому жить суждено…

***
Проще – лучше, короче – чище,
Так от нитки и до клубка:
С единиц начиналась 1000,
С ручейка разрослась река.

***
Не цепляйся за формулировки,
Наблюдая, как цветут виолы,
Оживают Божьи зарисовки
На страницах книги древней школы.

***
Не держи души, не контролируй,
Пусть сквозь пальцы сыплется песок:
Путь паломника по внутреннему миру –
Строк мосты и рушащийся срок.

***
Грусть походит моя на грифа –
Гостя диких и злых степей,
Убиенного ищет скифа,
Заплатившего долг судьбе.

***
Ночь с лиловым привкусом вины
Задвинула заслонку преисподней,
Откуда все грехи мои видны
В кирпичную глазницу подворотни.

***
С навострённым умом летописца
Вспоминаю забытые лица,
И событий цветных череду
Доверяю пустому листу.

***
Я плыл на дно без акваланга,
Где спят мечты моей останки,
И понял: жизнь – короткий миг.
Младенец, взрослый и старик.

***
Не видят люди квантовых чудес –
Процессов зарождения частиц –
Из голосов слагающихся пьес –
Из пепла собирающихся птиц…

***
Если мало в душе покаяния,
Не войдёт в твоё сердце сознание,
Что мучения – путь созидания,
То есть плата за Божьи страдания.

***
Ни формула, ни форма, ни размер
Не высекут существенного такта,
Лишь почва для выстраиванья мер
Играет роль на строгом фоне факта.

***
Листаются страницы плоскостей:
Вот суть, а вот лукавого наживка.
Всевышний говорит через людей,
Но иногда случается ошибка!

На ветке…

На ветке догорел последний лист.
Потрогаю берёзу, и как будто
Ладонь коснулась мела. Сценарист
Осеннего пространства пишет чудо.

***
Волны моря – страницы,
Перелётные птицы,
Что крылами шурша,
Восклицают: «Душа!»

***
Раскинулась в уральских чернозёмах
Святая Русь, которая жива,
Где веет ароматами черёмух
И шепчется волшебно трын-трава.

***
Из фантастичных планет
Или из атомов бусы,
Что были сорваны с музы,
Сыплются на этикет?

***
В изученье млечного пути,
Не умри у края тридцати,
Душу первозданную найди
И лети, лети, лети, лети…

***
Вопрос – галлюцинация, обманка,
Съедающая лёгкость без остатка,
Покуда ты и есть на всё ответ,
И чистота, и вечный свет.

***
Не думай много о составе
Тревожной мысли, об уставе
Того, кто держит в мире власть,
Чтоб силой духа не упасть.

***
Снова склоняюсь над лампой,
Чтобы в себя заглянуть,
Строя из ровного ямба
Музыки собственной путь.

***
Мои стихи – разбойная печаль,
Пускающая корни в ночи дебри,
Где ели зеленеющая шаль
И облако похожее на вепря.

***
Нет, не колючим криком гнева
Порядок строится иной,
А добротой, стучащей слева
У жизни в полости грудной.

***
Бессильны, жаль, врачи, палаты,
Манипуляции с зарплатой,
Когда свирепая беда 
Вонзает в сердце когти льда.

***
Зажжёт истому вечер настоящий
В окошке дома старого, как мир,
В осколке той эпохи уходящей,
Где слышались приливы божьих лир.

Ангел

Заката угольки дотлели в окнах,
И в небе сизом шар луны сияет,
И в тучах, словно в хлопковых волокнах
Лежит мой ангел, звёзды сочиняет.

***
Дай мне сил подняться, дабы
Не упасть в потёмки вновь.
Ужас к горлу тянет лапы,
Руку помощи – любовь.

***
Пространство инсталлируя в стихи,
Я время проецирую на строки,
С кристальным отражением реки
В историю втекающей эпохи.

***
Мотылёк летит на огонёк,
Щепки разгораются в мангале,
И сменяют радостный денёк
Сумрачные дали.

***
Поэзия не терпит звон оков –
Она всего лишь ветхая возможность
Простым умом коснуться облаков,
Забыв про сфабрикованную сложность.

***
Нет смысла в украшениях-словах,
Весома только творческая веха –
Душа в не опровергнутых правах,
Проявленная в тяжбах человека.

***
Блестит снежинок тканая игра:
Характеров, орнаментов, ироний,
Пока в сегодня светит из вчера
Рождественский ночник потусторонний.

***
Зачем и почему, и кто в ответе –
Действительно ли важно так? Отнюдь не!..
Покуда все мы здесь чьи-то дети,
Осенние листы, напевы, будни.

***
Не надо строгости! Спокойнее и проще,
А, значит, и на пробу чище, выше
Крестов, каркасов, памятников – рощи,
Где все мы к Вездесущему поближе.

***
Время тает, течёт кинолентою,
То цветущей картиной, то сумрачной,
Но всегда улыбаюсь моменту я
И стезе своей лёгкой прогулочной.

***
Не пытаться чувствовать, не сметь
Доверять ума дрянной шарманке –
Ящику, обёрнутому в смерть –
Домику – времянке…

О братьях

Печатаю в мерцающей зиме,
С очей согнавшей сны вечерним светом,
О братьях, о могилах, о тюрьме
Эпистолу писателям-поэтам…

***
Исчезнет всё в единое мгновенье
В архивах прошлого, на выцветших листах,
Опавших с клёна под борея пенье
У осени промозглой на устах…

***
Отпускаю, прощаю, живу,
Ибо верю, что буду услышан,
Когда снег упадёт на траву
Лепестками пылающих вишен.

***
Ах, муза, музыкальный инструмент,
Наскучившая лирику шарманка,
Довольно констатировать момент,
Где березняк от ветра гнёт осанку.

В темноте…

В провинциальной темноте
Дворы в снежинках, словно в прахе,
А дома – чайник на плите
И в ряд на полке альманахи.

***
Светятся угли берёзы,
Вяло заслонка скрипит.
Топливом порванной прозы
Старая печка горит.

Герой

Набором слов, актёрскою игрой
И прочим дилетантским инструментом
Не пользуется подлинный герой,
Являющий себя интеллигентом.

***
Нет, я душою не умер,
Верить могу красоте –
Той, что ни Вальтер, ни Купер
Не наблюдали нигде!

***
Люблю ромашек лёгкий трепет,
Фиалок юных лепестки,
И тучи, что фигуры лепят,
И дымки, что плетут стихи.

***
Люблю мистические сны,
Что веют шалостью шалфея,
Сквозят дыханием весны,
Где над цветами реет фея.

***
В честь добрых и великих,
Безвестных, но бывалых
Фонарики – гвоздики
Сияют светом алым.

***
Нам Божьих жестов понять не дано,
Мы не умнее вон тех шестерёнок,
Что превратили туман в волокно,
А облака в аппликаты потёмок.

***
Я остужаю ночью лоб
Провинциальным небом звёздным,
Смотрю в него я будто в гроб
Зрачком сухим, пустым, бесслёзным.

***
Попутчики меняются,
Уходят поезди,
И снова щурит пятница
Похмельные глаза.

Не…

Не плачу, не гадаю, не виню,
Не думаю, какой короче катет,
Не меряю тяжёлую броню
И знаю: самолюбие не катит…

***
С много звёздной чарующей кручи
От жемчужины над тобой
Штукатурка упала на тучи,
Облаков побелила прибой…

***
Что за пылающий красками праздник,
Время взирающих в небо цветов?
Это, как некий заметил бы классик,
Жизни пора и удачных стихов!

Захожу

Захожу, не спеша, на заре во владенья покоя.
Буколический вид околотка божественно прост.
В страшной корче осин есть величье нагое
И готической нотою полнится осени рост.

***
Хочу сказать Всевышнему: «Я здесь
Такой, каким меня стесали грозы:
Сплетённый разноречиями весь,
Несущий до небесной выси слёзы…»

***
Святое слезы серебро
Падёт на траву золотую,
Блеснув мимолётно, остро,
Как вечность, которой не стою.

***
Спокойствию я скармливаю сны
И в вечность проступившую смотрю
Сквозь омуты заплаканной страны,
Сквозь начатую с облака зарю.

Икона

Икона, как залог спасенья.
В застенках сумрачного дня
Слезою смыты убежденья
И плачет свечка для меня…

***
От полей, урманов и дубрав
Щепа разлетелась поговоркой,
Только нарушенье вечных прав
Видят из лазури дальнозоркой….

***
Локоны света, изящная кисть –
Тонкие струны – твои инструменты,
Не убивай, а дорогу расчисть
Мне в золотой атмосферы моменты.

***
Я вспомнил, кто «Я» и явилась грусть.
Крюком вонзился в сердце знак вопроса:
«Когда смирюсь, ответив миру: «Пусть!»?
Какого жанра будет жизни проза?».

К…

Ты останешься в памяти нежностью,
Белым слепком из тучи.
Но, - Прощай, - говорю с безмятежностью,
Больше сердце не мучай.

***
Мерцая невидимым светом,
В бесплодных исканьях горим,
И тлеем, поверив суетам,
И таем, как дым…

***
Мирок наш не «Венера» Боттичелли,
А красочный Бексиньского кошмар,
Где тонких грёз узоры заржавели
И кровью обагрился тротуар…

Как пчёлы

Холодный ветер в спину подтолкнёт,
Напомнив, что никто ты в мире этом.
Что мысли не приносят сладкий мёд,
Зато жужжат, как пчёлы в улье летом…

***
Общественная мысль течёт во тьму.
Смотри, как выползает ад наружу,
Скупая мирно за душою душу
И пряча их в незримую тюрьму…

Чайничек…

Чайничек, печка, скатёрка.
Пасмурно в поле.
Я далеко от Нью-Йорка:
Лес и раздолье…

***
Из антологий наших лет,
Теснящихся в шкафу,
За лучик вытяну рассвет
Слезу, крыло, строфу…

Сколько…

Сколько в душе Христа,
Столько в душе покоя.
Гладь высоты чиста –
Зеркало голубое.

***
Медленный снег – опереточный пепел,
Будто бы в небе порвали мешок
С пылью морозной, которую встретил
Я, восклицая: «Снежок!»

***
Чистейшей выдалась зима,
Как белоснежная тетрадь,
Где довожу я до ума
Всё то, о чём хотел сказать.

***
С экранов дьявол сходит в глазное дно
Публично,
Ведь нас к нему приучат медленно, но
Тактично…

***
Секунда смешна и мультяшна,
А вечность страшна и серьёзна,
А то, что действительно важно
Уже отвоёвывать поздно…

***
Полёт листвы – осенний авангард
Мне выстлал путь облупленным пейзажем,
Но нечем крыть чреду событий, скажем:
Хороших не осталось больше карт.

***
Проходит время, рушатся мосты,
Горят артиллерийские постройки,
И лики перманентной темноты
Играют меж собою в диалоги.

***
На стёклах капли, и зарницы кровь
Краснеет в каждой… так в душе, разбитой
На сто осколков, теплится любовь
И радуется зелени размытой.

Кладбище

Топорщит кладбище кресты.
Подумай: что нас ждёт,
Когда истлеют все мосты
И время подойдёт?

***
Всюду карлики мухоморы
На пригорке алеют в ряд
И древесные разговоры
Костным скрипом сухим стоят.

***
Поразмышляй, что значит человек,
При жизни обронивший душу в пропасть,
Пока искрится грациями снег
И расправляет крылья безысходность.

***
Приходит ночь, во тьму ведут пути.
Я погружаюсь в собственную муку.
По одиночеству, по замкнутому кругу
Я размышляю. Некуда идти.

***
Одиночество корчит рожи,
По пятам шелестит листва.
Жаль, но сердце своё, похоже
Не сберёг я от воровства.

***
Свободу поглощающий синдром –
Зависимость, не знающая граней
Рисуется невидимым пером,
Извилистыми боли и страданий.

***
Я из окна смотрю на рубежи,
Где, то о чём подумаю – на свалку
Из недр распахнувшейся души,
Которую давно уже не жалко…

***
Мне хочется покаяться, летя,
Покуда человек неоднозначен:
В нём зиждутся и монстр, и дитя,
Которыми с рожденья он захвачен.

***
Направить бы Всевышнего дары
На лирику небесного покроя,
Но я опять плыву через дворы
Без веры, без надежды, без покоя.

***
Цвети, душа, безмолвие храня,
Строкою выражаясь или делом,
В обход неукротимого огня
И тишины, рисующейся мелом…

***
Посмотрю на высь: Вергилий?
Или цвет Иван-Да-Марьи?
Кровь заката? Просто были
В золотом разгаре хмари.

***
Пространство инкрустирует зима,
Укладываясь в порциях и гранях.
Урала розовеют терема
В заката распустившихся геранях…

***
На глаз я измеряю величины
Весны, сквозящей взорами отчизны,
В которой сторожу свои лощины
От игр укоризны…

***
Я снова созерцаю сериал,
Накрывший мой рассудок дерзко, дико,
Где прежде морок быта исчезал
И свечка раскрывалась, как гвоздика.

***
Не возвратить минувшее никак.
Моя печаль, возможно, что-то стоя
В эпохе, констатирующей мрак
Присядет то, а то покурит стоя.

***
Давать совет едва ли я возьмусь,
Покуда каждый равен перед Богом,
Смотрящим на разобранную Русь,
Парящим ветерками по отрогам.

***
Меня уводят млечные пути,
К исследованью внутренней причины
Раскрывшейся неведомой пучины,
Откуда шепчут: "Вырвись и лети...".

***
Фигуры воронов застыли на осинах,
Как призраки поэтов городских,
Чьи грёзы, заспиртованные в винах,
Не вылепят величественный стих!

***
Возможно ли не думать о плохом
В наполненном животными зверинце,
Когда сижу в пристанище глухом,
Из сердца извлекая небылицы?

***
Основа жизни – доблестный пример,
Но если перекроены пунктиры,
Каких тогда придерживаться мер,
С каким настроем выйти из квартиры?

***
Садится бабочка на лист,
В лазури галочка маячит,
И зелен луг, и воздух чист,
И путь ручья бурлящий начат.

***
Пепел всё, за что ни зацепись,
Только звёзды в небе неподдельны.
Видят исчезающую жизнь,
И порыв души моей бесцельный…

***
Может быть, одиночества адского
Человеку не даром дан крест.
Если так, то спросите у Чацкого
Сколько стоит бесценная честь.

***
Сказку открывает зазеркалье
Где в один сплетаются курсив
Радуги, расстеленные далью
Рая, что чудовищно красив.

***
Составом воздуха из горных областей,
Запальчиво-игристым вдохновеньем
Расцвечены детали на листе,
Размечены моим уединеньем.

***
Просыпается сущность во мне в многозвёздной ночи
Философского склада ума, непростого покроя,
И сквозь грёз кружева пробиваются зорьки лучи,
И приходит с рассветом тягучее время покоя…

***
Небо затянуто, Бог вне доступности,
Но говорю я себе: всё прекрасно,
Как листопад пролетят эти глупости,
Всё не впустую и всё не напрасно. 

***
Я заверну свои именья в куль
И посижу у махонькой печурки,
А после уплыву в тумана тюль
В убитой старой куртке.

***
Я говорю: «Спасибо
За то, что слышишь душу,
Хотя молчу, как рыба,
Упавшая на сушу».

***
В цвете инея незабудка
Распускается на стекле,
Словно смерти блестящей шутка
Во мгле…

***
Живописная бездна прозрачна,
А жемчужина полной луны
В лазурите небес многозначна,
Как видения, грёзы и сны.

***
Своих пороков знаю имена:
Гордыня или алчность без предела,
Ни я пишу, а эта тишина –
Сознанье поглощающего дела.

***
Поэт, художник слова, графоман –
Не суть определенье человека,
Значительней спасение от ран –
Целительная творческая нега.

***
Не постижимы линии судьбы:
Прямые, перекрёстки, повороты,
Толкающие к поиску тропы,
К дистанциям вопроса: «Где и кто ты?».

***
Как страшно потерять благую нить
И, вдруг, не успокоившись на этом,
Забыть о том, как значимо любить
Пространство, омываемое светом…

***
Нет большей радости, чем знать, что ты спасён,
Нет хуже горести, чем потерять надежду
На тишину, таящуюся между
Реальностью и тем, чем полон сон.

***
Пришла пора, промолвить миру: «Стоп!»,
И далее довольствоваться малым –
Скворечным - еле слышимым вокалом,
Украсившим покой забытых троп.

***
Мне б сохранить призванье «Человек…»,
Но я достоин ли такого блага
В кипящий изваяниями век,
Ваяющий воителей, однако?

***
Бывают хляби смысла глубоки,
Как вечностью приласканные реки
В пространстве, где границам вопреки,
Ищу я отраженье в человеке…

***
Нашёлся ключ к тюремному замку –
Константа, не сгибаемая мукой,
Поэтому рисую я строку,
Украшенную формулами звука.

***
Неумолимо временем горит,
Меняясь, облупляясь, умирая
Действительности кажущейся вид –
Симметрия Аидового рая.

***
Пройду насквозь я комнатную тишь
И мир, где отпираются затворы,
На поворотах выстоять бы лишь,
Изведав подсознанья коридоры.

***
Я слышу простирающийся рык
Созревшего в духовной сфере волка,
И тишина нахлынувшая только
Мне дарит на чуть-чуть прозрачный миг.

***
Судьба моя мелькнёт, оставив лишь
Надгробные и памятные строки:
«Покоящийся верил только в тишь
И знал, что все на свете одиноки…».

***
Я понимаю: нет причин
Для мыслей в сторону тревоги,
Где стынут стены величин,
Дома-гиганты, слов предлоги…

***
Пусть душа ответит на вопрос,
Сбросив слово, будто ветхий кокон,
И лети, пока ещё не врос
В отраженья окон...

***
Стучат размеренно в куранты
Итоги Ницше, мысли Канта –
Так время двигается вспять,
Опять открыв мою тетрадь.

***
Опять импровизирую один,
Читаю лоск алеющей черешни,
И для меня – ценителя картин
Качается цветок – красавиц здешний.

***
Не распыляйся, радуйся, живи –
Прозрачна суть, но сумрачны высоты,
Что выросли на пролитой крови,
Во имя тени - призрака свободы…

***
Не торопись, весь мир в твоих руках:
Рисуй, твори, ваяй и проповедуй
Ни рубрики, где буквы правил страх,
А очерки, рождённые победой.

***
Я люблю низинных
Сумерек сомненья,
В шелестах, в осинах
Тень уединенья…

***
Стихия разыгралась за окном:
Там осень ворошит листвы архивы,
Заполнив захолустный окоём
Свободою порхания игривой.

***
Известность - красота не для меня,
Покуда лирик подлинной натуры
Из перьев внутривенного огня
Ваяет стихотворные скульптуры.

***
Законы духа жалят и текут,
Предоставляя выборы и цели,
Но есть пути, ведущие на суд,
А есть пути до вечной колыбели.

***
Ты помнишь, как взлететь и долететь
На крайне отдалённые планеты,
Где не расправят яростную плеть
И раздадут полезные советы?

***
Забыты человечности черты,
Размыты первозданные начала,
Недостижимы светлые мечты
Для тех, кому действительности мало.

***
Солнце в облаке погасло,
Алый луч сошёл на нет.
Для картин готовлю масло
Я с холстом на тет-а-тет.

***
Всплывает сон из вязкой тишины
И я уже лечу над городами.
Зимою сердце требует весны
С огромными цветами…

***
Осколок праздничных небес
Сверкнёт пушистою снежинкой
И упадёт на горный лес,
Прошитый тонкою тропинкой…

***
Чудовищная ада красота,
Наркотика обманчивые речи…
Не без греха прошёл я жизнь, ну да,
За всё отвечу.

***
Под шелестящей кровью сентября
Посёлок, лес, озёрные красоты,
Как символы потерянной свободы,
Безмолвствуют в оттенках янтаря…

***
Начинается жизни этап,
Белокрылым обласканный ветром,
И вдыхать полной грудью пора б
Лесопилку, прикрытую кедром.

***
Поверх того, что заслужил
Не предусмотрено мучений:
Ни разрывающихся жил,
Ни ядовитых изречений.

***
Какой им там мерещится рубеж
Свободы, почитания и денег?
Не нота обретения, а брешь,
Ведущая в холодный понедельник!

***
Словами не колебля тишину,
Вникаю в основание предмета
И, медленно приблизившись к окну,
Тону в приливе солнечного света.

***
Мы – люди… Я это лелею в груди,
И всё что даётся ниспослано с неба.
Поэтому сердце взмывай и лети
Без бремени и без прицепа.