Подборка для полуфинала ТП часть 2

дрёма

Вот сорок бед и вот один ответ
Летит за ворот растопырка тенью
Клочок бумаги островок билет
Метель балет по щучьему веленью
Алеет день.

Ты мальчик надевай скорей пальто
Перчатки шарф скафандр капюшона
Ботинки шерсть шагается легко
В ту точку в даль из белого картона
Простуда день густое молоко
И дрёма.

Ну что ж ты надевай скорей зудит
Ладонь пощупай здесь не жмёт немножко
Потрогай чудо-юдо-рыба-кит
Живёт-плывёт, но дышит осторожно
Там Китеж-град скала кирпич гранит
Гора ракушек каменная крошка
Сказал плеврит.

Три колеса ужалила смешно
Не больно губы тень в окне улыбка
Круг корочка лицо не суждено
Скамейка сдоба катышек калитка
По влажному киту ползёт улитка
Щека сукно.



зазор

Запеленай орущую жару
В картофельную сырость, в кожуру,
Зажми ее покрепче в кулаке,
В дожде, как в целлофановом кульке,
Храни. Пускай звенит, как василёк, -
Царапает ногтями чёрный лёд.

В кленовый липкий день тугая дверь,
Неужто заколочена теперь?

Жасминовый дурман, жара да тишь...
На велике над улицей летишь,
И щеки наливаются свинцом,
И кто-то дышит ласково в лицо.
Кузнечиком в висках стрекочет пульс,
И на зиму накошенная грусть
Накатывает душною волной,
Вонзается в дыхание иглой.
Каким огнём горит моё лицо!
Покрыта кожа пылью и пыльцой,
Засохла грязь на майке и трусах,
Запутались былинки в волосах.

Беги за мной, смотри, как на лету,
Я с лёгкостью пронзаю пустоту,
И замерзает век мой, невесом,
В зазоре меж землёй и колесом.



гита идёт по канату

Женские взгляды – морозны, мужские – волнами жара.
Жадно глядят подростки на экзотический фрукт.
Гита идёт по кромке узенького тротуара.
Ей салютуют окна, фасады стоят во фрунт.
 
 
Гита подходит к витрине, словно актриса к рампе.
На Гите звенят украшения, дешевая ерунда.
В лавке от напряжения перегорают лампы,
И на стене наружные трескаются провода.
 
 
У Гиты пухлые губы, сухие на вкус, как вата.
Гита опять в движенье, она никогда не ждёт.
Гита идёт по асфальту, а кажется - по канату,
И этот канат дрожащий проходит сквозь мой живот.


засыпая

Засыпая, шепчу молитву из слова «будь»,
Левую руку помещаю тебе под грудь,
Правую руку кладу тебе на живот,
Мы становимся лодкой, и наша лодка плывет.
Я не чувствую больше твою и свою наготу.
Что достать тебе из пустоты, прежде чем я уйду?
Перед тем, как стальная дверь за мною захлопнет пасть,
Прежде чем я, изогнувшись, еще попытаюсь упасть
Половчей. Рассыпаясь на сор разноцветный и белый шум,
Мрамор ступеней затылком не сокрушу.
Пусть приходят люди в посыпанный солнечной манкой двор,
Пусть каждый заводит особый свой разговор, -
Все разговоры похожи на заводных зайчат:
Сжата пружина, - палочками стучат.
Покуда сжата пружинка – лапками машут в такт,
Словно курицы крыльями. Знают, что не взлетят.


пучок серебристых стеблей

Много званных к Нему, самозванных к Нему,
Только избранных – нет как нет.
По тарелкам скорей разложите тьму,
И разлейте по чашкам свет.
Но когда пучок серебристых стеблей
Прорастёт сквозь створки дверей,
То окажется камень любого живей
И тень - любого плотней.

Мне бы надо всё, что я сделал не так,
Не хранить, а предать костру, -
Только юность моя, как оранжевый флаг,
Задыхается на ветру.
Но когда пучок серебристых стеблей
Прорастёт сквозь затылок и рот,
То окажется камень хлеба нужней
И полезнее слов кислород.

Ты ведь видел, как черное масло небес
Разрезает алмазная нить.
Ты ведь знаешь: то, что останется здесь
Сможет только Он сохранить.
Но когда пучок серебристых стеблей
Прорастает на свет сквозь тьму,
Понимаешь, что избранных вовсе нет,
Как и нет не пришедших к Нему.


благодарственное

Благодарю тебя, Боже, за этот дом.
Разве я смог бы жить в каком-то другом?!
Там тараканы б ползли изо всех щелей,
Сыростью пахло, струился сквозняк из дверей.

Благодарю и за то, что женат на своей жене,
А не на этой, которую давеча видел во сне.
Я у нее голодным вставал бы из-за стола.
Да что там голодным, просто б со свету сжила!

Слава Тебе, что у нас родился именно этот сын!
Разве любой другой был бы мной так любим?!
Он ведь один такой из миллиардов детей.

Как же мне, Господи, жалко других людей!