Я труд

Полнолуние,
в моем саду поспели лохматые птицы,
воздух пропитан грецким орехом, и я
холостой, бледнолицый.

Осень,
украдкой последние листья в тот год что когда-то считался прорывом, растворились, уходят, я счастлив за них, но темя моё с надрывом.

Двадцать первый, во всём виноват недосмысл, постухи укорачивают галерею, я босой и местами уже даже лысый,
но я ни о чём не жалею.

Странное чувство что все отрицают, цунами, фарфор из одних разговоров, антиквариат бестолковой старушки, жилет светофоров.

Половы;е, что не рожали, а выплюнули, захлопнулись после тебя с облегчением, если жидкостям есть ключевое название, то
в назначении.

Подобная плесени, чёрствая полость говорящая:
- это жизнь, что за новость,
не имея ни сил ни желания двигаться на......
не желая любить.

Тебя бы убить, при делении в утробе, вытужить в баночку, на заводе похвастаться что избавились заполночь от самого скверного дня.

Человеку не нужно ваше признание, человек на ощупь без обоняния, без синонимов слова "тепло", простирается, в том, в чём гнездит западня.

Это нечто укрепит свои патефо;ны, посмотрит в глаза, ударит смартфоны о о;земь, при виде звонков знакомых,
пугающих, сцепленных губ.

"Наверное труп", висит в левом статус, полушарие правое, я останусь,
как герой на аллее возрадуюсь солнцу,
и уп поменяю на уд.
Я труд, я трудился и правда по полной, выковыривал иглы по городу, шумной
компанией отмечал своё тело на этой преклонной земле.

Новая версия для печати придёт на рассвете,  - увы, прощайте,
я думаю что большинство будут рады, за нас
и в своей конуре, тут же протянут огни объездные, резни;к, результат, ретузы резные, как знамения кинут на стол закрывая несчастную прорезь в дыре.