Память августа

Когда истекут закатов малиновых кисели,
сезон ручных леопардов уйдет за изгиб земли.
Напрасно с тревогой томной луна стережет окно -
цепочки следов у дома не видно, и где вино?
Свернулось в сок виноградный, слегка забродивший, и
вечерние променады вдруг сделались лишними.
С фонариком под подушкой я каждый шепот ловлю:
вернется ли самый лучший из них, ручных, к декабрю? -
Встряхнувшись, лизнет устало ладонь и слегка зевнет.
Луна невидимкой стала и спряталась в бездне троп
небесных, сокрытых в снежной неведомости ночей.
Я жду. Напевают нежно снежинки сумбур, и злей
становятся в белых льдинах медведи под новый год.
Но что еще не остыло во мне, что еще живет?
Воспрянет неслышный шорох густой полевой травы.
Рассеянных 'ветров ворох придет собирать плоды
тех слов, что бросали летом мы в спешке и наугад
по разным углам планеты, составив свой хит-парад
несбыточных обещаний в ночной тишине полей.
А ветер зовет, крепчает: "Смотри", - говорит, -"поверь
в реальность всех исходящих звонков и писем, когда
ручной леопард, смотрящий в глаза, вдруг шепнет: "Айда..."".