Любовь в Туркестане. Поэма. Глава седьмая

Встречи влюблённых

Хан о певцах недолго думал,
Какую им работу дать.
Решил: один из них пусть будет
В саду дорожки подметать.
Другой  – помощником на кухню.
Там повар требует давно
К себе на помощь мыть посуду,
А кто пойдет – не все ль равно?

Наутро, лишь певцы проснулись,
За ними хан слугу прислал,
Велел сказать, чтоб не тянули,
Работать шли, куда он звал.
 И, времени не тратя даром,
Пьеро так рассудил: пускай
Идет к садовнику Джованни,
Там для него, как будто, рай.
Природой будет наслаждаться
И с милой девушкой своей
Он часто сможет там встречаться.
Пусть будет их любовь сильней!
А сам Пьеро – он не в обиде,
На кухню к повару пойдет,
Полезный труд и в этом виде
Удачу тоже принесет.

Джованни, воодушевившись,
Тотчас к садовнику пошел.
И, указанья получивши,
Работать с легкою душой,
Пустился он в саду зелёном:
Цветы, деревья поливал,
Под каждым тополем и клёном
Граблями землю разрыхлял.

Все слуги хана лишь дивились
Тому усердию, с каким
Работал он, и не решились
Соревноваться в этом с ним.

А солнце высоко стояло
И  жарким светом землю жгло.
Джованни сильно припекало,
И сто потов с него сошло.
А он, ничуть не унывая,
Сменил лопату на метлу
И, тихо песню напевая,
Стал сор мести он по двору.
Работал и все время думал:
- Скорей б Зульфия пришла.
Она, как радости Фортуна,
Нужна теперь ему была.

А Зульфия в окно смотрела
И видела его в саду,
Но выбежать к нему не смела,
Чтоб не навлечь еще беду.
Она боялась, что застанут
С Джованни их в саду вдвоём.
Тогда его, наверно, станут
Пытать и бить, и жечь огнём.

Она слыхала по рассказам,
Что были случаи у них,
Когда виновным оба глаза
Жгли факелом, а со спины
Ножами вырезали кожу
И мясо, цел был лишь скелет,
Сажали на кол. Разве может
Стерпеть все это человек?
В последний раз такое было
Всего лет пять тому назад,
И Зульфия всё не забыла,
Когда, приехавши в Багдад,
Они увидели картину
Столь страшной казни чужака,
И, хоть старались ехать мимо,
Из глаз бежала слёз река.

Уж солнце к западу клонилось .
Кончался жаркий южный день.
На двор и сад уж опустилась
Большая сумрачная тень.

За день работой утомлённый
Любимую Джованни ждал.
Он все надеялся, влюблённый,
Знал, что придет она, страдал.

Кто хоть когда-нибудь влюблялся
И на свиданье приходил,
Кто в думах, как в огне, метался
И не жалел для страсти сил,
Тот знает, как любовь бывает
Порой безжалостна с тобой,
Высоко в небо улетает,
Как чайка за морской волной.

Но человек живет надеждой
И верит, что придет она
С улыбкой радостной и нежной,
Любви желанная весна.
И снова дышишь полной грудью
И слышишь, как поют вдали,
Выводят трели свои чудно
В лесу зеленом соловьи.

И все же Зульфия решилась.
Как только смолкло все вокруг,
Она скорей во двор спустилась,
Где ждал ее любимый друг,
И бросилась к нему в объятья.
А он, прижав ее к груди,
Шептал ей нежные заклятья
О вечной дружбе и любви.

И, вторя им, вокруг шепталась
Листва чинар  и тополей.
И целый час для них, казалось,
Не слышен был ни шум ветвей,
Ни ветра с юга дуновенье,
Не ощущалась темнота, -
Всё было, как одно мгновенье.
Давно желанная мечта
Для них теперь осуществилась,
И теплота сердец в любви,
В порыве страстном проявилась,
В соединении крови.

И ночь своею черной мглою
Сокрыла их от прочих глаз,
Чтоб не был омрачен невольно
Свиданья их счастливый час.

Вот так и виделись украдкой
При лунном свете по ночам.
Свиданья были очень кратки,
Но не мешала им печаль.
Для Зульфии вошло в потребность
Джованни видеть пред собой.
Чуть долго нет его -  аж ревность
Владеет чуткою душой.
Для девушки, столь сильной в чувствах,
Какой являлась Зульфия,
Без милого столь было грустно,
Что жизнь казалась не мила.

Но Зульфия прекрасно знала,
Что всех свиданий им не скрыть,
И вот, любимому сказала:
- Придется нам повременить.
Законы строгие Корана
У нас опасно нарушать.
Коль нас увидят слуги хана,
Обоим нам несдобровать.

Джованни милой отвечает:
- А что же делать нам тогда,
Как нам придать законность тайне,
Чтоб вместе были мы всегда?

Она в ответ лишь промолчала.
Да что могла она сказать?
Ведь Зульфия – раба ислама,
А те законы нарушать
Опасно в странах мусульманских.
Да покарает всех Аллах,
Кто отнесется к ним по-хамски, -
Те будут прокляты в веках!

И вновь любимые расстались,
Луна светила с высоты.
Они навеки попрощались.
Как дым, рассеялись мечты.

Уж дней двенадцать пролетело.
Тут Зульфие отец сказал:
-Я здесь своё закончил дело,
Обратно ехать час настал.
И ты здесь славно отдохнула,
Окрепла, посвежела вся.
Здоровье ты себе вернула,
Аллаха верно в том прося!

А Зульфия, лишь услыхала
Весть об отъезде от отца,
Она внезапно вся повяла,
Румянец спал с ее лица.
Ей не хотелось расставаться
С тем садом, где она могла
С Джованни каждый день встречаться,
Ведь только здесь она жила
Той настоящею любовью,
Какую жадно сердце ждёт,
Переполняясь жаркой кровью,
Когда душа в тебе поёт!
Но тайну выдать не решилась –
Отец ее был очень строг.
Она всегда его страшилась –
Он что угодно сделать мог!

И вот, навьючили верблюдов,
Собрались и пошли гуськом
С отцом и Зульфиею люди,
Покинули Шериба дом.