Имя на поэтической поверке. Эдмунд Иодковский

  Советский поэт-песенник Эдмунд Иодковский, в одной из командировок в северные области целины, подошёл к подвыпившей компании, которая бодро распевала его целинную песню:

"Едем мы друзья, в дальние края, станем новосёлами и ты, и я..."

   И, полный, восторга воскликнул:

  -Ребята, это же моя песня, я написал её для всех!
  -Ах, – сказали подвыпившие ребята, – написал, сука, а мы из-за тебя живём в этой дыре.
   

И сильно побили Эдмунда.

И Эдмунд, вспомнил , к печальному моменту, своей жизни, слова Фёдора Тютчева: "Нам не дано предугадать, как слово наше отзовётся"

Из этой песни, правда, в народ  ушёл ещё и лозунг: «Партия велела – Комсомол ответил «Есть!»

А кто не знает ещё и другую популярную песню, нашего поколения, Эдмунда Иодковского:

«Расцветай Сибирь»:

  «Веет свежестью ночь сибирская, собрались друзья у костра…Ты, навеки нам стала близкую, величавая Ангара»

  Песни были они созданы в соавторстве с композитором Вано Мурадели.

  Эдмунд Иодковский написал сотни песен, их исполняли и народные хоры, и наши звёзды как Гелена Великанова и Владимир Нечаев

 Свой день рождения Эдмунд Феликсович Иодковский не жаловал. В одной из автобиографий он писал:

  «Моё 13-летие совпало с гибелью Хиросимы, и я чуть было не проклял этот свой день рождения, ставший днём гибели сотен тысяч людей».

  Родился будущий известный поэт-песенник, прозаик и журналист, 6-го августа 1932 года в Москве, в межнациональной семье: отец-поляк, мать-русская.

  Мать Алевтина Митрофановна Калашникова, была коммунистом, главным инженером завода.

  Про отца обычно сообщали следующее: «Учился в Морском корпусе в Петрограде, но затем избрал профессию строителя. Был членом КПСС, участником Великой Отечественной войны.

 Эдмунд Иодковский о своём дворянстве иногда вспоминал.

  Из архивных источников явствует: дед поэта Иосиф Юлианович происходил из дворян, щляхтич. Гродненской губернии, был сыном участника Польского восстания.

Лишь один из его 4-х сыновей избрал гражданскую профессию.

  Инженера Витольда Иодковского арестовали в самом конце
1937-го года как раз на католическое Рождество. Расстреляли в марте 1938-го.

  Его братья, судя по всему, мечтали о морях-океанах.

  Гардемарин Эдмунд, (в честь родного дяди назвали будущего поэта), перед революцией был отправлен во Владивосток на крейсер «Орёл», оказался на стороне белых. Эмигрировал в Польшу, там служил в военном флоте.

  В сентябре 1939 года попал в  советский плен, Эдмунд был расстрелян весной 1940 года в Катыне.

  Говоря об политической и военной обстановки вокруг Польши, в 40-вые годы ХХ века. Необходимо сказать о Катынском расстреле, тема которого длительное время осложняло польско-российские отношения и муссируются сейчас, в западной прессе.

1939 год.

 Немецкие и советские войска с двух сторон вошли в Польшу, немцы – 10 сентября, а советские войска 17 сентября 1939 года.

  Катынский расстрел – военное преступление, массовое убийство польских граждан, в основном пленных офицеров польской армии, которые в 1939 году, осенью, после начала войны с Германией, под напором врага, отошли на советскую территорию, спасаясь от фашистов, со своими подразделениями и были заключены в сталинские лагеря.

  Расстрел проводился весной 1940 года, по решению специальной «тройки» НКВД СССР в соответствии с постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) от 5-го марта1940 года.

  Катынский лес – лесной массив в 15 км, от Смоленска. Между посёлками Гнёздово и Катынь.

  Согласно обнародованным архивным документам, всего было расстреляно 21 657 пленных поляков.

 В 2010 году президент России Д. А. Медведев отметил:
«Катынская трагедия – это следствие преступления И. Сталина и ряда его приспешников».

  26 ноября 2010 года Госдума России приняла заявление:

«О катынской трагедии и её жертвах», в которой признаёт, что массовый расстрел польских граждан в Катыне был произведён согласно прямому указанию Сталина и других советских руководителей и является преступлением сталинского режима».

  С 1998 года на месте расстрела расположили государственный мемориальный комплекс «Катынь»

  Отец поэта, Феликс, с братом Леоном, были кадетами Морского Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича кадетского корпуса.

  Временное правительство расформировало учебное заведение. Летом 1917 года единственную роту кадет перевели в петроградское Морское училище. Дальнейшая судьба Леона неизвестна.

  Эдмунд Иодковский в 1949 году с медалью окончил школу, а в 1954 году журфак МГУ.

  Учась в университете, Эдмунд, в день похорон Сталина, прятался с Евгением Евтушенко, своим знакомым студентом, под машиной, остерегаясь быть смятыми уличной громадной толпой.

  Евгений Евтушенко для Эдмунда был всегда недосягаемой высотой. Он никогда никому не завидовал, но молился на слово «талант».

  Стихи Эдмунд начал ещё в школе. Читал свои стихи Михаилу Светлову, от которого услышал:
«В ваши годы, молодой человек, я писал хуже».

 И получил распределение на Алтай, работал в газете «Алтайская правда».

  Проработал в газетах края и Казахстана порядка трёх лет, в 1957 году вернулся в Москву.

  На VI Всемирном фестивале молодёжи и студентов, в 1957 году, Эдмунд Феликсович, получил звание лауреата за песню: «Дружба всего дороже», которую признали гимном фестиваля.

  В 1959 году был приглашён Сергеем Смирновым в «Литературную газету», организовавшим отдел юмора и сатиры, был одним из авторов «Клуба 12 стульев» - писал для него пародии, эпиграммы, стихотворения.

  Надо сказать, знакомые поэта, по учёбе и работе, переиначивали имя-отчество поэта, справа налево, и называли, что привычней, как у Дзержинского – Феликс Эдмундович, но наш Эдмунд Феликсович не обижался, с юмором у него было всё в порядке.

  Он один из литераторов, не отвернувшийся от поэта-фронтовика Виктора Урина, которого в 1974 году исключили из Союза писателей, он продолжал дружбу с ним, поддерживал его.

  В 1960-1980 годах руководил литературными объединениями при газетах: «Знамя строителя», «Зелёный огонёк», при ДК «Новатор», затем – сад «Эрмитаж». Член Союза писателей.

  Позже Эдмунд Иодковский работал, а издательстве «Советский композитор», в Агентстве Печати Новости (АПН), писал для журнала «Молодой коммунист», «Литературной газеты» и «Советской культуры».

  По заданиям редакций и командировкам Всесоюзного общества «Знание» объездил всю страну.

 В начале 1990-х годов работал обозревателем «Российской газеты».

  С 1991 по 1994 год, до своей трагической гибели, был главным редактором им же учреждённой газеты «Литературные новости».

  Один их журналистов спросил у Эдмунда Иодковского: «Не могли бы вы назвать момент, который повлиял на ваше формирование как творческой личности?»

  На вопрос Эдмунд Феликсович со всей серьёзностью ответил:

«После университета я приехал на Алтай поэтом - халтурщиком, автором песни «Едим мы, друзья», этаким московским пижоном.

Мне посчастливилось встретить там замечательную девушку, которая стала моей женой.

И она выбила из меня тяготение к халтуре. Я понял, что жизнь слишком серьёзная вещь, чтобы о ней говорить легкомысленно.

  В стихотворении: «Ночь на 6 августа» - поэт сказал об этом так:

«… Вот мне 20. Студента вуза
чуть небрежно целует Муза.
Рифма – сладость, а не обуза.
Композиторы, налетай!
В подворотнях, подвалах, скверах
обнимаю девчонок скверных:
ни одна из них не решилась
улететь со мной на Алтай.
Целина. Океан пшеницы.
В 23 – не пора ль жениться?
Барнаульский домик деревянный –
наше свадебное жильё.
Как от бликов свечи блестело
Золотисто-смуглое тело!
(А теперь Она вся – седая,
Я взглянуть боюсь на неё.)…

На Алтае и в Казахстане
потянулись годы скитаний. –
И повсюду – просмотр Лубянки,
мало мёда и много слёз.
Я не выбился в члены клана.
В 30 лет – не поздно, не рано –
всё же вырвался из капкана,
и – плевать на любой донос.

  В Москву Эдмунд Иодковский вернулся с Тамарой Владимировной Громовой в 1957 году.

  Но они расстались… Известно, что по возвращении,  долгие годы Иодковский, 13 лет, маялся  без жилья – уезжая на целину, он потерял московскую прописку. Отношения двух молодых литераторов разбились об неустроенный  быт.

  В 60-и начале 70-х годов Тамара Громова работает в «Комсомольской правде», писала детские книги, недолго работала в ТАСС, а потом в издательстве «Книга».

  Для «Книги» приход Тамары Владимировны, был большой удачей.

  Живая, энергичная, иногда  даже бесцеремонная в стремлении достичь цели, если этого требовали интересы дела, она быстро увлеклась благородными задачами, стоящими перед редакцией: раскрыть и восславить роль книги в жизни человека и общества.

  У Тамары Громовой не было никаких рефлексий, она действовала стремительно, всё время была как бы в атаке, наступлении.

  Вероятно такой же её и полюбил поэт. И не случайно в 1956 году ещё до разрыва семейных отношений, и до переезда в Москву, в стихотворении: «Россия», Эдмунд Иодковский написал о любимой:

     «Россия»

Смотри, смотри
в глаза страны:
смотри – сменяются цари
и первые секретари,
подростки носят образки
и пузырьки с водой живою
и комсомольские значки –
такие. Как у нас с тобою,
чтоб в дни Отечественных войн
пасть под дожди косые…
Контужена волной взрывной
твоя душа, Россия.
Но ты, как прежде, велика
в чаду цехов и штолен.
Нет-нет и дёрнется щека
от незажившей боли.
И я смотрю в глаза страны,
как смотрят праведно и строго
в татарские глаза жены,
навек дарованной от Бога.

Нелегко переживая разрыв с первой женой Тамарой Громовой, Эдмунд Феликсович написал самобичующее стихотворение на эту, болезненную для себя тему, в личной жизни:

 «На третьем году супружества,
Четвёртом -  с момента встречи,
Осточертели до ужаса
Слёзы, угрозы, речи.

На третьем году супружества
Я, именуемый мужем,
Не нахожу в себе мужества
Лелеять одну и ту же.

Хочу любить, а не тужиться,
И тянет пропиться до нитки
На третьем году супружества,
Тридцатом месяце пытки.

  По жизни, Эдмунд Иодковский, был официально шесть раз женат, имел двух сыновей и дочь?

  Поэт Борис Камянов написал о своём друге поэте- Эдмунде Феликсовиче, когда его не стало:

  «Эдмунд Иодковский был одним из колоритнейших фигур среди московских литераторов незаурядный поэт, автор замечательных песен, худо-бедно кормивших его всю жизнь, а впоследствии – убеждённый антисоветчик, фантастический бабник, в чьём «послужном списке», который он вёл с несвойственным ему обычно педантизмом, насчитывалось сотни побед.

  Прирожденный педагог, под чьим руководством развили свои способности десятки людей, большой знаток русской поэзии, прекрасно ориентировавшийся во всех её течениях и направлениях, и одновременно – недотёпа, постоянно попадавший в самые разнообразные передряги и терявшийся, когда у него возникали те или иные проблемы…
Он был для всех нас и учителем, и другом».

  При жизни поэт опубликовал одну книгу «Капля звезды», изд. «Советский писатель», 126 страниц.

  Погиб Эдмунд Иодковский в результате, якобы, несчастного случая – поздним вечером, 13 мая 1994 года, был сбит грузовиком и попал под колёса, рядом со своим домом на улице Паперника.

 Случайность или злая воля его врагов?

 Убийство раскрыто не было.

  Гибель Эдмунда Иодковского и уголовное дело по её факту до сих пор у многих вызывают вопросы.

  В лихие девяностые многие зачислили поэта в диссиденты-антисоветчики, он попал под колпак органов.

 Хотя, надо вспомнить, что в студенческие годы Эдмунд Иодковский писал:

«Мы верим по-юношески строго
В поэзию, любовь и коммунизм…»

  В газете «Литературные новости», которую возглавлял Эдмунд Иодковскиё, в августе 1993 года было опубликовано «Письмо 36» - первое обращение либеральной литературной общественности к президенту Ельцину, подписанное:
Дм. Лихачёвым, Б. Окуджавой, Г. Баклановым, Д. Граниным и другими известными людьми.

  В письме осуждалась преступная политика Верховного Совета и требование провести досрочные, не позднее осени текущего года, выборы высшего органа законодательной власти. Спустя неделю Борис Ельцин – распустил парламент.

  «Письмо 36» - было опубликовано только в газете: «Литературные новости», где главным редактором был поэт Эдмунд Иодковский.

  Была и долгая судебная тяжба главного редактора «Литературных новостей» с реакционной газетой «День» Александра Проханова, которая завершилась победой Эдмунда Иодковского, которую ему не могли простить оголтелые журналисты- прохановцы, завистники и недоброжелатели среди литераторов.

  В газете «День» - среди прочих демократических газет – нападкам подверглась и газета «Литературные новости».

  Но кроме ярого антисемитизма, банального хамства, в материале содержалось и откровенное враньё:

  Якобы лакействующий журналист Эдмон Иудовский !, написавший зазывную комсомольскую песню: «Едем мы, друзья», не поехал с воодушевлёнными ею комсомольцами на целину.

 Он, по версии «Дня», «укрылся со своей подружкой, работавшей в одном из московских ресторанов».

  За несколько лет, до этого трагического случая, поэт, как бы предсказывая свой трагический уход, сотворил пророческое стихотворение, под названием:

     «Прощальное»

За поэтов не судят в моём переулке,
Убивают их здесь безнаказанно.
Надо мною – с ножами в крови – пели урки,
Что убийство моё не доказано.

Я простил напоследок одними глазами
моих братьев, моих несмышлёнышей.
Я качался, качался, я вздрогнул – и замер.
Никого всепрощеньем не тронувши.

  Эдмунд Феликсович Иодковский (06.08. 1932.-13.05.1994.) - прожил 61 год.

  Похоронен на Игнатовском кладбище, Московской области, Дмитровский район, посёлок Игнатово.

  С уходом из жизни Эдмунда Феликсовича не стало и его издания, которое он выпестовал: «Литературных новостей», главным редактором которого он был в течение трёх лет, (1991-1994), со дня создания.

  «Литературные новости» стали последним доказательством его нерастраченного творческого таланта.

  Жизнь  и творчество поэта Эдмунда Феликсовича Иодковского – символ поколения шестидесятников -  и он остаётся одним из его героев для нас.

Из поэтического наследия Эдмунда Иодковского.

     «Едем мы, друзья…»

Мы пришли чуть свет
Друг за другом вслед,
Нам вручил путёвки
Комсомольский комитет.

Припев:
Едем мы. друзья,
В дальние края,
Станем новосёлами
И ты, и я!

Мама, не скучай,
Слёз не проливай,
Справить новоселье
Поскорее приезжай.

Встретят нас ветра,
Холод и жара,
Трудные дороги
И ночёвки у костра.

В край Амурский шёл
Юный комсомол,
Ехать в степь далёкую
И наш черёд пришёл…
Пусть несётся весть:
Будут степи цвесть!
Партия велела –
Комсомол ответил:
«Есть!»

Припев:
Едем мы, друзья
В дальние края,
Станем новосёлами
И ты, и я!

     «Расцветай Сибирь»

Веет свежестью ночь сибирская,
Собрались друзья у костра…
Ты навеки нам стала близкою
    Величавая Ангара.

Дом родимый свой у Москва -реки
Мы оставили навсегда,
Чтобы здесь, в тайге,
Встали фабрики, встали новые города.

Всё мне дорого в новом городе,
Где увидел взгляд милых глаз.
Возмужала здесь наша молодость.
Здесь любовь у нас родилась.

Не пугает нас непогодина
Не замёрзнем мы за рулём.
Расцветай, Сибирь, наша Родина,
Та, матерью мы зовём!

Нет, с Сибирью мы не расстанемся,
Вера юности горяча! –
В золотых огнях гидростанции
Пусть живёт мечта Ильича!

     «В Сибири далёкой»

За стеною веет ветер холодный,
Притаилась тайга за окном.
Первый раз мы танцуем сегодня
В недостроенном клубе своём.

Припев:
Мы в Сибири далёкой
Повстречались с тобой,
В молодёжном посёлке
Над таёжной рекой.
Пусть же песня развеет
Все сомненья твои,
И Сибирь станет вдвое теплее
От хорошей любви.

Ничего от меня ты не скроешь,
Да и тайны тут нет никакой –
Я грустила о доме порою,
Вспоминая огни над Москвой.

Припев:
Мы в Сибири далёкой
Повстречались с тобой,
В молодёжном посёлке
Над таёжной рекой.
Пусть же песня развеет
Все сомненья твои,
И Сибирь станет вдвое теплее
От хорошей любви.

Очень много ребят в нашем клубе,
Но тобою все думы полны.
Тем, кто верно и пламенно любит
Никакие ветра не страшны.

     «Шестнадцать лет»

Мне сегодня шестнадцать лет,
Звёздной ночью лежу на лугу.
Между мной и Вселенной посредников нет.
Метеоры горят на лету.

Я на звёзды смотрю, - а они – на меня,
в августовскую ночь за собою маня.

Это ночь откровения, ибо я сам
понял сердцем своим и чутьём –
то, что в тысячи лет не далось мудрецам:
Жизни смысл. Он – в познанье моём.

Всё хочу я познать на Земле до конца:
и все чувства, что движут людьми,
и законы миров, и отвагу бойца,
и великую тайну Любви,

чтоб до самых седин оставалось со мной
упоение жизнью земной!

Тяготение к истине и красоте
заставляет взять в руку перо.
Вижу тайну, сокрытую в белом листе,
И творить приучаюсь добро.

1948 год.

  «Песенка о московских подвалах»

Я жил в подвале на Палихе:
писал романы при свече,
а утром сонные пылинки
плясали в солнечном луче.

Проснулся я, когда светало.
Касаясь моего плеча,
Лежала женщина Светлана,
Как продолжение луча.

Она тот луч ловила гребнем
и обнажённою рукой.
А за окном весёлым щебнем
пылила стройка день-деньской.

Пришли ломать барак ближайший
Два тягача, два силача.
Шепнул я женщине лежавшей:
- Ты – продолжение луча!

В тот год я мог бы сдвинуть горы,
удачлив, молод и упрям.
И солнце, бившее сквозь шторы,
двоих будило по утрам.

Весь год мелодия звучала,
Простая, как у трубача:
«О, женщина, твоё начало –
Быть продолжением луча»

…Не видно в небе тайных знаков,
всё поглотила толща лет.
Нет на Палихе тех бараков
и тех подвалов тоже нет.

Лишь в памяти порою тлеет
Виденье, душу горяча
И тело женщины белеет
Как продолжение луча…

1965 год.

     «Кавалеров»*

Я – бесквартирный выкидыш Москвы.
Прописка – моя вечная болячка.
Я – Кавалеров, только без вдовы,
Но с женщиной – с гордячкою, с полячкой.

Тринадцать лет скитаюсь по углам,
сухая ненависть мне горло душит,
тринадцать лет я выгребаю хлам,
которым, с детства забивают души.

На горе человеческих обид
помножив свою личную обиду,
я ежедневно мордой бьюсь о быт –
интеллигент, не принятый в элиту.

Мне предлагают кой - куда вступить,
писать плакаты красочно и гордо,
сперва на горло песне наступить,
а там и просто – на чужое горло.

И всё-таки от вашего жулья,
от лирики плакатной и заплечной
я ухожу по льду небытия.
Возник на время, а ушёл навечно.

1972 год.

 *Николай Кавалеров – персонаж романа писателя Юрия Олеши «Зависть». «Зависть» - роман, написанный в 1927 году.
Произведение рассказывает о драме интеллигента, который оказывается «лишним человеком» в послереволюционной России.

  Впервые, опубликован  в журнале «Красная новь» -1927 году.
Роман, вызвавший многочисленные дискуссии в литературоведении, стал основой для пьесы «Заговор чувств».

     «Нужный номер»

Заколдован телефонный круглый диск
злой волшебник перепутал провода
набирая номер, я иду на риск
и всё время попадаю не туда.

Чьи- то злые и чужие голоса
отвечают: «Здесь такая не живёт!»
Как Иван -дурак, я верю в чудеса
я же слышу, как она меня зовёт!

Как наган, приставил трубку я к виску
веселись, телефонистка, веселись!
Неуютно мне, Ивану -дураку
В этом мире современных Василис.

1976 год.

     «Рыцарь»

Я – твой рыцарь. Пальцем помани, -
по трубе залезу водосточной.
Скажешь мне: «Люби. Умри. Усни».
все приказы я исполню точно.

Если хоть строка тебя проймёт –
значит, жизнь прожил не бесполезно.
Я, твой рыцарь, я твой Дон-Кихот. –
руганный, осмеянный, железный.

1954 год.

     ***

«Звучала музыка миров –
играли фугу.
Последним поездом метро
Я ехал к другу.

И облик девушки чужой
с улыбкой томной
вдруг полоснул меня свежо
в двери оконной.

Но миг – он туманен вновь,
двоится зыбко…
Прощай, мгновенная любовь,
прощай, улыбка.

Всё, что любил я на Земле
во что я верил –
лишь отраженье на стекле
вагонной двери.

Мгновенна жизнь. И я уйду,
бесследно скроюсь,
как скрылся в чёрную дыру
последний поезд».

     «Память»

Летний день фестиваля
Юность мира поёт.
День забуду едва ли
Если смерть подойдёт.

Тишина – словно слёзы
Кругозор – как в раю,
Я трамваю речному
Часто славу пою.

Если сил не хватает
Нежной страсти – труба!
Корабли отплывают.
Отплывает судьба.

1986 год.

     «Жизнь поэта»

Жизнь поэта есть дорога дальняя,
между молотом и наковальнею,
но порой строка сверкает золотом
между наковальнею и молотом.

1991 год.

     «Помоги Господи»

Дай мне, Господи, сил побольше!
Дай исполнить замысел твой!
Дай шкатулку с землёю Польши
и аршин земли – под Москвой.

Не топи мой чёлн на порогах,
научи и терпеть и ждать.
Дай врагов на моих дорогах,
чтобы было кого побеждать.

Дай любовь – ту, что вечно снится,
Дай взрастить сыновей и дочь.
Дай не скурвиться. Дай не спиться.
Дай отверженному помочь.

Апрель1994 год. Написано за месяц до гибели поэта.

     «Мой путь»

Вновь апрель – и голубой, и розовый –
пригвождает жизнь мою к кресту.
Верую, как русские философы,
В Истину, Добро и Красоту.

Так уж на Руси ведётся исстари:
лживый колокол – всё бам да бом,
но на свете существует Истина,
стены, пробивающая лбом.

Что светить со скупостью кощеевой?
Нет, заправив вечное перо,
Расточай, раздаривай, развеивай
Всё своё душевное Добро!

Я иду – и ртом сосульки трогаю.
Что желать мне и о чём жалеть?
Встретить россиянку длинноногую,
Красоту её запечатлеть –

И растаять свечкой стеариновой,
Чтоб сказали люди в простоте:
«Он сгорел любовию старинною
К Истине, Добру и Красоте».