Туесок

Ночь. Снег гладит старое окно,
Под шум метели засыпаю.
Мне снится странный сон - май бродит по тайге,
Дверь века прошлого молитвой открываю.

Зелёным дымом стелется туман,
Шуршит волной Аган старик.
Иду по ягельной лесной тропе,
Искрой пляшет огонь проводник.

Поднялся ветер, разогнал туман.
Свет лунный красит золотом траву,
на ней роса полночная мерцает,
Багульника чарующий дурман
Таёжное угодье обнимает.

Я вышла на поляну. Стоит чум, горит костёр
Вокруг него шаманы в танце ритуальном,
Удары в бубны с эхом по тайге.
Душа моя в предчувствии печальном.

Замерли тени с ветром в сосняке,
Камлания взлетают в небо заклинанья,
Как крики чаек над водой,
Как выпи горькие стенанья.

Перекрестясь, шагнула в летний чум.
На шкуре белой оленёнка
Израненная девочка лежит,
Свеча пылает, светится иконка,

Над умирающей старушка слёзы льёт.
Меня увидев, с болью,   прошептала:
- "Прости, что вызвала тебя в наш грубый век,
Одна из рода о тебе я знала.

Спаси дитя. Она внучка моя,
Единственная дочь у вдовца сына.
Мать её в Верхний Мир давно ушла,
Оплакивает прах на кладбище рябина.

Малышка петь любила у реки,
Медведь её порвал, но не убил.
На наше счастье, думаю я так,
Он не матёрый, а подранок был.

Сынок нашёл её и в чум принёс.
Вторую ночку просят у Богов
для внучки исцеления шаманы.
Я в вещем сне увидела тебя,
Сквозь времени далёкого туманы".

Молитву прочитала у свечи.
Поток лучей вдруг хлынул в моё тело,
Над раненой простёрла я ладонь
И стала лечить её, как умела.

Открыла девочка глаза.
Лучи раны глубокие сшивают,
Уходит синева из нежных детских губ,
Рубцы на бледной коже пропадают.

" От кого знаешь ты русский язык?"
- Спросила я у худенькой старушки.
Сказала она, утерев слезу:
- "Из русских поселенцев моя мать
И для меня иконы не игрушки.

За врачевание благодарю!
Оленей мы своих с трудом считаем,
Возьмёшь их, сколько хочешь, для себя?
Добро мы никогда не забываем".

Ответила я ей: - "Зачем олени мне?
Травы бы горсть, в ней солнышко гуляло.
Насыпь её в весёлый туесок
И это будет для меня не мало".

Тепло лучей струёй ушло из рук,
За миг, как за столетие, устала,
Могильный холод сердце сжал моё,
Прощаясь, травнице я прошептала:

-"Не меня, прошу, благодари,
Господь отсрочил твоей внучки тленье,
Счастливой она путь земной пройдёт,
На ней Всевышнего благословенье".

Из чума выхожу. Угас костёр,
Шаманы исчезают, словно тени.
Проснулась. Туес на столе с травой,
На нём резьба - девчушка и олени.

Когда-то солнцем я людей лечила.
Священник мне сказал:
- "Сила твоя, увы, не от Христа",
Но к умирающим во сне я приходила,
Спасала от могильного креста.

Душу свою не каждому открою.
Я не колдунья и я не пророк,
Возможно, кто-то из другого мира
Вливает в меня боль чужих дорог.

2021г.