На Профсоюзной, в последний день осени

Сегодня вечером был там,
где жили мы с тобой когда-то,
и может, ты теперь одна там,
а может, не одна. Места
давнишних молодых страстей;
тебя там, может быть, и нету,
но тянет вспоминать поэта,
как тянет пошалить детей.

И я зашёл к тебе во двор,
на окна посмотрел, не видно...
Признаться, всё же любопытно,
как ты теперь... С тех самых пор,
когда в последний раз тут был,
не шибко-то всё изменилось,
но Божья в сердце ныне милость,
а раньше там был мрак и пыл.
Я вспомнил кое-что, прошёл
дорогой, что ходил когда-то,
я понял: вышло так, как надо;
от Господа -- всё хорошо.

Колючий окаянный снег
летел, кусался. Я спокойно
прошёл. Кусайся, мне не больно,
я закалённый человек.
И я подумал: если б мы
с тобой и встретились случайно, --
в такой пурге, покрыты тайной,
под капюшоном, в лапах тьмы,--
мы б не узнали и прошли
друг друга неизменно мимо,
и это тоже Богом зримо.

Погасли в сердце все угли.