Сны

Шакалятам платили за мерзкие игры,
Прикрывая порошею их воровство,
Только грязная правда попала в субтитры,
Каждый долгом считал своё ремесло.

Он точил без усердия чёрные камни,
Для забавы стрелял — в птиц и цветы,
Волшебство ускользало легко и внезапно,
А на месте цветов — вырастали грибы.

Всем хотелось поверить, что это лисички,
Но отцом их приплода — был мухомор...
И мутанты сквозь грязь прорастали отлично,
Лунным светом на них сочился позор.


От уныния выть становилось всё злее,
Ведь себя же не станешь во всём упрекать —
И играли мелодию желчи свирели,
Ежедневно её продолжая глотать.

Только что-то случайно пошло не по плану,
Видно мерзкие танцы почувствовал Бог...
И пришел весь в слезах измученный ангел,
Стрелы смерти сломав о грязный сапог:


"Ты прости их, пожалуйста, смилуйся Боже,
Ведь не ведают дети, что с жизнью творят,
Дай им шанс всё отмыть и добром подытожить,
Не наказывай строго за зависть и яд.

Пусть они насолили, конечно, немало,
Только я эту правду увидеть хотел,
Мне её для охраны души не хватало,
Мне её не хватало — разрушить предел,

Чтобы выйти душою из тела людского,
Стать печальней и выше твоих облаков:
Я во сне видел всё, что казалось им новым,
Знал печальный исход и прозрачность тех вод...


Но не это меня до смятенья пугало,
А безбрежная синяя толща у скал
Ледовитого сонного океана,
Что скрывая секреты, жестоко молчал...

Я заплыл далеко, глубину проверяя,
Ускользая от глаз, рептилий и стрел:
Где кончается заводь "адамова рая",
Начинается жуткий водораздел...

И прозрачные воды — становятся тьмою,
Что опасней рептилий и худших врагов:
Словно умерло там от озноба живое,
Словно вечной зиме не найти берегов.


Думал, это конец, сам умру и остыну,
Думал, это война, злого света со тьмой,
Думал, это финал, все надежды отрину...
Только случай решил — я остался живой.

Плыл по заводи вновь: чутко спят крокодилы
И в осоке затих едко жалящий скат,
Я собрал все иллюзии, мокрые крылья —
И тихонько вернулся к замку назад...

У расщелины видел трёх маленьких рыбок,
Жёлтых, красных... красивых, немного смешных...
Я от этого зверству простил боль ошибок...
Улыбнулся и замер: злой ветер утих.


А теперь я стою мокрый весь пред тобою,
Мне пришлось у врага воровать сапоги,
Чтобы вновь мухоморы стали травою,
Чтобы снова в саду розы пышно цвели.

Всё равно я люблю и без памяти верю,
Что в глубинах холодной и тёмной воды,
В углубленьях кораллов скрываются тени
Тех прекрасных созданий, что вырастил ты.


Знаю я, что они где-то там, ещё живы,
Просто слабы и прячутся от черноты —
Пусть растают на отмели серые глыбы,
Обнажая лазурную гладь тишины...

Сквозь сияние видно до радости станет
Дна сокрытых глубин витьеватый узор,
Где по линии тонких штрихов проступает
Белый жемчуг моллюсков, глотающих сор".