Мнится, что жизнь прекрасна тихой ночной порой

Мнится, что жизнь прекрасна тихой ночной порой:
мир погрузился в дрёму, мир до утра затих,
словно дитя, утомлённое вечной своей игрой.
Мне же не спится… Вопросы, кто мне ответит на них?

Разве я сторож бессонный себе и своей судьбе?
Разве судья суровый я братьям и сёстрам своим?
Только и через столетья Авель кричит во тьме,
зная, что брат его Каин заносит свой нож над ним.

Светлый и кроткий умрёт, тёмный же будет жить,
жадный возьмёт своё, властолюбец найдёт свой трон,
будет неправый прав, праведник будет блудить,
вор одурачит судей, будет лжец обелён.

Кажется, что бесконечен этот спектакль-гиньоль:
куклы танцуют друг с другом, к небу подняв глаза.
Вот почему так болит и своя и чужая боль,
вот почему так горька и своя и чужая слеза.

Разве я знаю, время, зачем мы пришли сюда,
и почему наша жизнь одинока, трудна, коротка?
Вечны земля и воздух, вечен огонь, вода,
только к живым с рожденья тянется смерти рука.

Как же суметь мне, время, уравновесить смерть –
с жизнью? За равновесие не велика ль цена?
Как научиться без страха смерти в глаза смотреть,
ведь на весах незримых всех тяжелей она?

Птице – взлететь и в небе только лишь миг парить,
камню – на дно упасть и вечно во тьме лежать…
Молча прядут старухи тонкую жизни нить,
чтобы в час горький, страшный нить эту оборвать.

Я прикоснусь ладонью к тёплой древесной коре
и погружусь в безмолвие, слушая тишину.
Шелестом еле слышным дерево скажет  мне
то, что я знала в детстве, то, что сейчас пойму:

тлена и смерти нет – жизнь побеждает смерть,
дух побеждает материю, огонь побеждает лёд…
Благословенен тот, кто может жить и петь,
зная, что через мгновение он в никуда уйдёт.