Фридрих Шиллер. Из Марии Стюарт. Aus Maria Stuart

1
Позволь мне новою свободой насладиться,
Позволь ребёнком быть, им будь со мной!
И по зелёному ковру лугов
Шагами лёгкими, крылатыми промчаться.
Не я ли мрачную покинула темницу?
Ведь склеп её не держит более меня.
Позволь мне полным, жаждущим дыханьем
Небесный вольный воздух пить.

О дружелюбные зелёные деревья,
Спасибо вам! – Вы стену скрыли от меня.
Хочу мечтать о счастье и свободе,
Зачем от сладких снов меня будить?
Меня ль простор небес не окружает?
Свободные, пленительные взгляды
Встречаются в пространствах необъятных.
Где высятся вершины серого тумана,
Там начинается граница моих царств.
Полуденные эти облака
Летят до океана Франции далёкой.

Спешите ж, облака, воздушные пловцы!
Пусть те, кто странствовал и отправлялся с вами,
Привет мой передаст моей отчизне!
Увы, в плену я и в цепях,
Нет у меня посланника другого!
Свободен ваш воздушный караван,
Не подчиняетесь вы этой королеве.

Вон там причаливает лодка рыбака!
Его судёнышко могло б меня спасти,
Меня доставив в дорогие города.
Как скудно он питается, бедняк!
Хочу я, чтоб сокровищами был богат он,
Чтобы, как никогда, он плыл на лодке,
Чтоб сети принесли ему улов счастливый,
А он – привёз меня в спасительную гавань.

Ты слышишь рог? Ты слышишь, как звучит он,
Могучий зов, через поля и рощу?
Ах, если б на коне скакать мне храбром,
С весёлою погоней съединиться!
И вновь его я слышу! О, знакомый голос,
До боли сладкий и воспоминаний полный.
Ему я часто с радостью внимала
В долинах и нагорьях, на холмах
Когда охота бурно разгоралась.

26 – 28 ноября, 14 декабря 2021 г., 12 июня 2023 г.

La; mich der neuen Freiheit genie;en,
La; mich ein Kind sein, sei es mit!
Und auf dem gr;nen Teppich der Wiesen
Pr;fen den leichten, gefl;gelten Schritt.
Bin ich dem finstern Gef;ngnis entstiegen,
H;lt sie mich nicht mehr, die traurige Gruft?
La; mich in vollen, in durstigen Z;gen
Trinken die freie, die himmlische Luft.

O Dank, Dank diesen freundlich gr;nen B;umen,
Die meines Kerkers Mauern mir verstecken!
Ich will mich frei und gl;cklich tr;umen,
Warum aus meinem s;;en Wahn mich wecken?
Umf;ngt mich nicht der weite Himmelsscho;?
Die Blicke, frei und fessellos,
Ergehen sich in ungeme;nen R;umen.
Dort, wo die grauen Nebelberge ragen,
F;ngt meines Reiches Grenze an,
Und diese Wolken, die nach Mittag jagen,
Sie suchen Frankreichs fernen Ozean.

Eilende Wolken! Segler der L;fte!
Wer mit euch wanderte, mit euch schiffte!
Gr;;et mir freundlich mein Jugendland!
Ich bin gefangen, ich bin in Banden,
Ach, ich hab keinen andern Gesandten!
Frei in L;ften ist eure Bahn,
Ihr seid nicht dieser K;nigin untertan.

Dort legt ein Fischer den Nachen an!
Dieses elende Werkzeug k;nnte mich retten,
Br;chte mich schnell zu befreundeten St;dten.
Sp;rlich n;hrt es den d;rftigen Mann.
Beladen wollt ich ihn reich mit Sch;tzen,
Einen Zug sollt er tun, wie er keinen getan,
Das Gl;ck sollt er finden in seinen Netzen,
N;hm er mich ein in den rettenden Kahn.

H;rst du das Hifthorn? H;rst dus klingen,
M;chtigen Rufes, durch Feld und Hain?
Ach, auf das mutige Ro; mich zu schwingen,
An den fr;hlichen Zug mich zu reihn!
Noch mehr! O die bekannte Stimme,
Schmerzlich s;;er Erinnerung voll.
Oft vernahm sie mein Ohr mit Freuden,
Auf des Hochlands bergigten Heiden,
Wenn die tobende Jagd erscholl.

2

Иди же, лгунья, королева-лицемерка!
Как окружаешь ты весь мир, вот так же
Обманываю я тебя. Клянусь,
Предать тебя – это благое дело!
Я выгляжу убийцей? Ты читаешь
Желанье гнусное на лбу моём?
Сдержи СВОЮ ладонь, прими доверье
МОЁ, благочестивым лицемерьем
Скрывая милосердие пред миром,
Меж тем, как втайне ты хранишь надежду,
Чтоб я помог убийце,
Мы выиграем для спасенья срок!
Меня возвысить хочешь? – Покажи мне –
Хоть издали – значительную цену,
Что стоила бы дорого – и стала б
Тебе самой цена достоинств женских!
О, кто ты, низкая, и что ты можешь дать?
Тщеславной скупостью я не смущаюсь!
Лишь жизненной красой её прельщаюсь –
Вокруг них, в хоре вечном радости, плывут
Бессмертных благодать и молодая страсть,
И счастие небес – в её груди,
А у тебя, чтобы прощать, есть блага,
Которые мертвы!
То НАИВЫСШЕЕ, что украшает жизнь,
Когда восхищено людское сердце
Тем, что для сердца – сладкое самозабвенье,
Ты женскою короной не владела,
Мужчину радовать любовью не могла!
Я должен лорда ждать, посланье ваше
Отдать ему. Как ненавистно порученье!
Придворному не верит моё сердце,
Я сам могу спасти её, лишь я,
Опасность, слава и цена моя!

27 – 30 ноября 2021 г., в ночь на 22 мая 2022 г.

Geh, falsche, gleisnerische K;nigin!
Wie du die Welt, so t;usch ich dich. Recht ists,
Dich zu verraten, eine gute Tat!
Seh ich aus wie ein M;rder? Lasest du
Ruchlose Fertigkeit auf meiner Stirn?
Trau nur auf meinen Arm und halte deinen
Zur;ck, gib dir den frommen Heuchelschein
Der Gnade vor der Welt, indessen du
Geheim auf meine M;rderhilfe hoffst,
So werden wir zur Rettung Frist gewinnen!
Erh;hen willst du mich – zeigst mir von ferne
Bedeutend einen kostbarn Preis – Und w;rst
Du selbst der Preis und deine Frauengunst!
Wer bist du ;rmste, und was kannst du geben?
Mich locket nicht des eiteln Ruhmes Geiz!
Bei ihr nur ist des Lebens Reiz –
Um sie, in ewgem Freudenchore, schweben
Der Anmut G;tter und der Jugendlust,
Das Gl;ck der Himmel ist an ihrer Brust,
Du hast nur tote G;ter zu vergeben!
Das eine H;chste, was das Leben schm;ckt,
Wenn sich ein Herz, entz;ckend und entz;ckt,
Dem Herzen schenkt in s;;em Selbstvergessen,
Die Frauenkrone hast du nie besessen,
Nie hast du liebend einen Mann begl;ckt!
– Ich mu; den Lord erwarten, ihren Brief
Ihm ;bergeben. Ein verha;ter Auftrag!
Ich habe zu dem H;flinge kein Herz,
Ich selber kann sie retten, ich allein,
Gefahr und Ruhm und auch der Preis sei mein!

3

ЕЛИЗАВЕТА: Как, милорды?
Кто ж это был, кто низко так склонился,
Как объявили мне? Я нахожу
Надменную, не склонную к несчастью.
МАРИЯ: Пусть будет так!
Я тоже этому желаю подчиниться
И в обморок от гордости упасть,
Душа же остаётся благородной.
Хочу забыть, кто я, за что страдала,
Хочу пасть на колени перед той,
Которая в позор меня повергла.
(Поворачивается к королеве.)
Сестра, вас небеса избрать решили!
Глава счастливая увенчана победой.
Я поклоняюсь божеству, что вас
Возвысило!
(Падает перед ней на колени.)
          Но будьте же теперь
И вы, сестра, со мною благородны.
Не оставляйте так лежать, простёршись
Пред вами! Протяните вашу руку.
Достаточно ей королевских прав,
Чтобы поднять меня из пропасти глубокой.
ЕЛИЗАВЕТА (отступая):
Вы, леди, место заняли своё!
И с благодарностью я славлю Бога,
Что не хотел, чтоб я у ваших ног
Лежала так, как вы – передо мной.
МАРИЯ (с возрастающим чувством):
Подумайте о том,
Как переменчива судьба людская!
Но живы боги те, что за надменность мстят!
Так почитайте, бойтесь их, ужасных,
Которые меня к ногам повергли вашим –
По воле посторонних всех людей,
Свидетелей – почтите вас самих
Во мне, не оскверняйте кровь Тюдоров,
Текущую в моих и ваших жилах –
О Боже!
Не стойте недоступно так и резко,
Скале подобно, что схватить стремится
Пловец, желая берега достичь.
Зависит всё: моя судьба и жизнь
От силы слов моих и слёз: позвольте
Мне тронуть ваше сердце, чтобы вы
Коснулись моего! Когда вы на меня
Такой холодный устремили взгляд,
Сжимается оно от содроганья,
И слёзы течь перестают, и ужас
Холодный сковывает у меня
Слова мольбы, застрявшие в груди.
ЕЛИЗАВЕТА (холодно и строго):
Что вы сказать хотите, леди Стюарт?
Хотели вы поговорить со мной.
Я забываю
О сильно оскорблённой королеве,
Благочестивый долг сестры исполнив,
И своим видом утешаю вас.
Согласно побуждению великодушья,
Себя я подвергаю порицанью
За то, что до сих пор я опускалась
Так низко – потому что вам известно,
Что вы убить меня хотели.
МАРИЯ: Как мне
Речь изложить? С чего начать, чтоб вас
Не ранили они, коснувшись сердца!
О Боже, силу дай моим словам,
Прими любое жало, что способно ранить!
Иль не могу сама я говорить,
В суд не подав на вас? Я не хочу
Так действовать. Со мной вы поступили
Неправильно; я – тоже королева,
Как вы, и вы меня в плену держали.
Я, как просительница, к вам пришла,
А вы, гостеприимные права
Священные народа презирая,
Меня же заключаете в темницу,
Лишаете жестоко и друзей, и слуг,
И, открывая недостойную нехватку,
Меня поставили перед судом –
И больше ничего! Забвеньем вечным
Покрыто всё, что я перенесла.
Смотрите! Вот что дарит нам судьба:
Вы невиновны, также невиновна я.
Злой дух из бездны поднялся, желая
Разжечь вражду в сердцах у нас,
Мы в нашей нежной юности разъединились.
Он вырос вместе с нами; злые люди стали
Сей пламень злополучный раздувать.
Безумные ревнители вооружали
Кинжалом и мечом незанятую руку –
И вот проклятие царей за то,
Что ненавистью разрывают мир они,
Путь открывая фуриям раздора.
Теперь меж нами уст чужих нет больше,
(Подходит к ней доверчиво и, ласковым тоном.)
И мы теперь стоим лицом друг к другу.
Что ж, говори, сестра! Вину мне назови,
Я полностью хочу вас удовлетворить.
Ах, если б вы услышали меня,
Когда так страстно я искала ваших глаз!
Так далеко бы это не зашло,
Когда бы в сем печальном месте не случилась
Такая встреча, злополучная для нас.
ЕЛИЗАВЕТА: Моя звезда благая охраняет
Меня, что я змею не положила
На грудь. Не на судьбу, а ваше сердце,
Грехом запятнанное чёрным,
Вы жалуйтесь, на дом почтенный свой.
Меж нами не бывало никакой вражды,
Её мне объявил ваш дядя, гордый
Священник, полный властолюбья,
Который дерзко руку простирает
Ко всем венцам, со мною во вражде,
Он соблазняет вас принять мой герб,
Присвоить вам мой царский титул,
На смерть и жизнь вступить со мной в сраженье –
Кого он не призвал против меня?
Язык священников и меч народов,
Оружье страшное безумья
Благочестивого; здесь, в моём царстве мирном,
Во мне разжёг он пламя возмущенья –
Но Бог со мной, и сей священник гордый
В бою не устоял, а голове моей
Грозил удар, и он падёт на вашу!
МАРИЯ: Я в божиих руках. Вы так кроваво
Не превзойдёте вашу власть…
ЕЛИЗАВЕТА: Кто должен
Мне помешать? Ваш дядя дал пример
Всем королям, как надо помириться
С врагами, и Святой Варфоломей –
Наставник мне! И что мне кровное родство,
Международные права? Ведь церковь
Преграды обязательные отделяет,
И ею клятва верности освящена,
Убийство короля. Я следую тому лишь,
Чему священники нас ваши учат.
Скажите!
Какой залог мне дали бы за вас,
Когда б великодушно распустила
Я вашу стражу? Под каким замком
Скрываю вашу верность, что не мог бы
И ключ Петра святого отворить?
Насилье – это только безопасность,
А с племенем змеиным нет союза.
МАРИЯ: О, это было вашим мрачным подозреньем,
Таким печальным! Вы всегда считали
Меня врагом и на меня смотрели,
Как на чужую. Если б вы меня
Наследницею вашей объявили,
Как подобает, то любовь и благодарность
Во мне – подруге верной, родственнице вашей –
Хранящуюся, вы нашли бы.
ЕЛИЗАВЕТА: Далеко
Отсюда ваша дружба, леди Стюарт,
И папство – дом ваш, и монах – ваш брат;
Наследницей вас объявить?! –
Предательской ловушкой будет это!
Что соблазняете вы мой народ
При моей жизни, хитрая Армида,
И благородную всю молодёжь
Из королевства моего – хитро
Запутали в своих сетях коварных,
Что обращается всё к новому восходу,
А я…
МАРИЯ: Царите с миром!
Я отрекаюсь от любых претензий
На это царство. Моего рассудка крылья,
Увы, взлететь не могут – скованы они,
Не манит уж меня величье больше,
Вы этого достигли, я ж осталась тенью
Марии прежней. Сломлена темницей
Былая храбрость благородная моя –
Вы сделали со мной всё, что могли,
И уничтожили меня в расцвете сил!
Теперь, сестра, покончим с этим.
Произнесите слово, с чем сюда пришли,
Ведь никогда я не поверю, что пришли вы,
Чтобы жестоко над своею жертвой
Вам издеваться. Так произнесите
Слова свои, сказав: «Свободны вы, Мария!
Почувствовали силу вы мою,
Теперь учитесь поклоняться благородству».
Скажите это – получу я жизнь,
А с ней – свободу в качестве подарка
Из ваших рук. Лишь слово всё отменит.
Я жду его. О, ждать не заставляйте
Так долго! Горе вам, когда
Вы словом этим речь не завершите!
Ведь если вы, прекрасна и благословенна,
Как божество,
Сейчас же не расстанетесь со мной,
Сестра! – ни за богатый этот остров,
Ни за все земли, покрывающие море,
Я не хотела бы стоять пред вами так же,
Как вы передо мной!
ЕЛИЗАВЕТА: Вы, наконец, себя
Признали побеждённой?
Всем вашим хитростям пришёл конец?
Убийца не скитается уж больше?
Ужели ни один искатель приключений
Не хочет больше рисковать для вас
Печальным рыцарством? Да, кончено всё, леди
Мария. Больше вы меня не соблазните.
Мир беспокоят прочие заботы.
Никто не жаждет стать четвёртым вашем мужем,
Поскольку женихов своих вы убивали,
Как и своих мужей!
МАРИЯ (взволнованно): Сестра! Сестра!
О Боже! Боже! Сдержанности дай мне!
ЕЛИЗАВЕТА (долго смотрит на неё взглядом гордого презрения):
Так это – возбужденья те, лорд Лейстер,
Которых безнаказанно не видят
Мужчины, рядом с ними ни одна из женщин
Соперничать не смеет в красоте!
Воистину! Благодеянью слава
Досталась: это ничего не стоит –
Быть ОБЩЕЙ красотой, чем общей быть для всех!
МАРИЯ: Нет, это слишком!
ЕЛИЗАВЕТА (насмешливо): Вот теперь вы показали
Мне ваше настоящее лицо,
А до сих пор это была всего лишь маска.
МАРИЯ (пылая гневом, но с благородным достоинством):
Мне в юности рассудка не хватало,
Присущего всем людям; власть меня
Когда-то соблазнило, я не скрою,
Фальшивый блеск
По-королевски презирала я.
А неприятнейшее – то, что целый мир
Уж знает обо мне, и я могу сказать,
Что лучше я, чем репутация моя.
Но горе вам, когда с деяний ваших
Почтенья снимут мантию, которой скрыли
Вы тайных похотей горящий уголь.
Не честность вы от матери своей
Наследуете: вам известно было,
Какая добродетель Анне Болейн
На эшафоте жизни стоила её.

13 - 21, 23 июля 2022 г., 21 марта 2023 г.

ELISABETH: Wie, Mylords?
Wer war es denn, der eine Tiefgebeugte
Mir angek;ndigt? Eine Stolze find ich,
Vom Ungl;ck keineswegs geschmeidigt.
MARIA: Sei's!
Ich will mich auch noch diesem unterwerfen.
Fahr hin, ohnm;cht’ger Stolz der edeln Seele!
Ich will vergessen, wer ich bin, und was
Ich litt; ich will vor ihr mich niederwerfen,
Die mich in diese Schmach herunterstie;.
(Sie wendet sich gegen die K;nigin.)
Der Himmel hat f;r Euch entschieden, Schwester!
Gekr;nt vom Sieg ist Euer gl;cklich Haupt,
Die Gottheit bet ich an, die Euch erh;hte!
(Sie f;llt vor ihr nieder.)
Doch seid auch Ihr nun edelm;tig, Schwester!
La;t mich nicht schmallvoll liegen, Eure Hand
Streckt aus, reicht mir die k;nigliche Rechte,
Mich zu erheben von dem tiefen Fall.
ELISABETH (zur;cktretend):
Ihr seid an Eurem Platz, Lady Maria!
Und dankend preis ich meines Gottes Gnade,
Der nicht gewollt, da; ich zu Euren F;;en
So liegen sollte, wie Ihr jetzt zu meinen.
MARIA (mit steigendem Affekt):
Denkt an den Wechsel alles Menschlichen!
Es leben G;tter, die den Hochmut r;chen!
Verehret, f;rchtet sie, die schrecklichen,
Die mich zu Euren F;;en niederst;rzen –
Um dieser fremden Zeugen willen, ehrt
In mir Euch selbst, entweihet, sch;ndet nicht
Das Blut der Tudor, das in meinen Adern
Wie in den Euren flie;t – O Gott im Himmel!
Steht nicht da, schroff und unzug;nglich, wie
Die Felsen klippe, die der Strandende
Vergeblich ringend zu erfassen strebt.
Mein Alles h;ngt, mein Leben, mein Geschick
An meiner Worte, meiner Tr;nen Kraft:
L;st mir das Herz, da; ich das Eure r;hre!
Wenn Ihr mich anschaut mit dem Eisesblick,
Schlie;t sich das Herz mit schaudernd zu, der Strom
Der Tr;nen stockt, und kaltes Grausen fesselt
Die Flehensworte mir im Busen an.
ELISABETH (kalt und streng):
Was habt Ihr mir zu sagen, Lady Stuart?
Ihr habt mich sprechen wollen. Ich vergesse
Die K;nigin, die schwer beleidigte,
Die fromme Pflicht der Schwester zu erf;llen,
Und meines Anblicks Trost gew;hr ich Euch.
Dem Trieb der Gro;mut folg ich, setze mich
Gerechtem Tadel aus, da; ich so weit
Heruntersteige – denn Ihr wi;t
Da; Ihr mich habt ermorden lassen wollen.
MARIA: Womit soll ich den Anfang machen, wie
Die Worte kl;glich stellen, da; sie Euch
Das Herz ergreifen, aber nicht verletzen!
O Gott, gib meiner Rede Kraft und nimm
Ihr jeden Stachel, der verwunden k;nnte!
Kann ich doch f;r mich selbst nicht sprechen, ohne Euch
Schwer zu verklagen, und das will ich nicht.
Ihr habt an mir gehandelt, wie nicht recht ist,
Denn ich bin eine K;nigin wie Ihr,
Und Ihr habt als Gefangne mich gehalten;
Ich kam zu Euch als eine Bittende,
Und Ihr, des Gastrechts heilige Gesetze,
Der V;lker heilig Recht in mir verh;hnend,
Schlo;t mich in Kerkermauern ein, die Freunde,
Die Diener werden grausam mir entrissen,
Unw;rd'gem Mangel werd ich preisgegeben,
Man stellt mich vor ein schimpfliches Gericht –
Nichts mehr davon! Ein ewiges Vergessen
Bedecke, was ich Grausames erlitt.
Seht! Ich will alles eine Schickung nennen:
Ihr seid nicht schuldig, ich bin auch nicht schuldig,
Ein b;ser Geist stieg aus dem Abgrund auf,
Den Ha; in unsern Herzen zu entz;nden,
Der unsre zarte Jugend schon entzweit.
Er wuchs mit uns, und b;se Menschen fachten
Der ungl;cksel'gen Flamme Atem zu.
Wahnsinn’ge Eifferer bewaffneten
Mit Schwert und Dolch die unberufne Hand –
Das ist das Fluchgeschick der K;nige,
Da; sie, enzweit, die Welt in Ha; zerrei;endd
Und jeder Zwietracht Furien entfesseln.
Jetzt ist kein fremder Mund mehr zwischen uns,
(n;hert sich ihr zutraulich und mit schmeichelndem Ton)
Wir stehn einander selbst nun gegen;ber.
Jetzt, Schwester, redet! Nennt mir meine Schuld,
Ich will Euch v;lliges Gen;gen leisten.
Ach, da; Ihr damals mir Geh;r geschenkt,
Als ich so dringend Euer Auge suchte!
Es w;re nie so weit gekommen, nicht
An diesem traur’gen Ort gesch;he jetzt
Die ungl;ckselig traurige Begegnung.
ELISABETH:
Mein guter Stern bewahrte mich davor,
Die Natter an den Busen mir zu legen.
Nicht die Geschicke, Euer schwarzes Herz
Klagt an, die wilde Ehrsucht Eures Hauses.
Nichts Feindliches war zwischen uns geschehn,
Da k;ndigte mir Euer Ohm, der stolze,
Herrschw;t'ge Priester, der die freche Hand
Nach allen Kronen streckt, die Fehde an,
Bet;rte Euch, mein Wappen anzunehmen,
Euch meine K;nigstitel zuzueignen,
Auf Tod und Leben in den Kampf mit mir
Zu gehn – Wen rief er gegen mich nicht auf?
Der Priester Zungen und der V;lker Schwert,
Des frommen Wahnsinns f;rchterliche Waffen;
Hier selbst, im Friedenssitze meines Reiches
Blies er mir der Emp;rung Flammen an –
Doch Gott ist mit mir, und der stolze Priester
Beh;lt das Feld nicht – Meinem Haupte war
Der Streich gedrohet, und das Eure f;llt!
MARIA:
Ich steh in Gottes Hand. Ihr werdet Euch
So blutig Eurer Macht nicht ;berheben...
ELISABETH:
Wer soll mich hindern? Euer Oheim gab
Das Beispiel allen K;nigen der Welt,
Wie man mit seinen Feinden Frieden macht:
Die Sankt Barthelemi sei meine Schule!
Was ist mir Blutsverwandtschaft, V;lkerrecht?
Die Kirche trennet aller Plichten Band,
Den Treubruch heiligt sie, den K;nigsmord,
Ich ;be nur, was Eure Priester lehren.
Sagt! Welches Pfand gew;hrte mir f;r Euch,
Wenn ich gro;m;tig Eure Bande l;ste?
Mit welchem Schlo; verwahr ich Eure Treue,
Das nicht Sankt Peters Schl;ssel ;ffnen kann?
Gewalt nur ist die einz'ge Sicherheit,
Kein B;ndnis ist mit dem Gez;cht der Schlangen.
MARIA:
Oh, das ist Euer traurig finstrer Argwohn!
Ihr habt mich stets als eine Feindin nur
Und Fremdlingin betrachtet. H;ttet Ihr
Zu Eurer Erbin mich erkl;rt, wie mir
Geb;hrt, so h;tten Dankbarkeit und Liebe
Euch eine treue Freundin und Verwandte
In mir erhalten.
ELISABETH: Drau;en, Lady Stuart,
Ist Eure Freundschaft, Euer Haus das Papsttum,
Der M;nch ist Euer Bruder – Euch! zur Erbin
Erkl;ren! Der verr;terische Fallstrick!
Da; Ihr bei meinem Leben noch mein Volk
Verf;hrtet, eine listige Armida,
Die edle Jugend meines K;nigreichs
In Eurem Buhlernetze schlau verstricktet –
Da; alles sich der neu aufgehnden Sonne
Zuwendetet, und ich...
MARIA: Regiert in Frieden!
Jedwedem Anspruch auf dies Reich entsag ich.
Ach, meines Geistes Schwingen sind gel;hmt,
Nicht Gr;;e lockt mich mehr – Ihr habt's erreicht,
Ich bin nur noch der Schatten der Maria.
Gebrochen ist in langer Kerkerschmach
Der edle Mut – Ihr habt das ;u;erste an mir
Getan, habt mich zerst;rt in meiner Bl;te!
Jetzt macht ein Ende, Schwester. Sprecht es aus,
Das Wort, um dessentwillen Ihr gekommen,
Denn nimmer will ich glaubenm, da; Ihr kamt,
Um Euer Opfer grausam zu verh;hnen.
Sprecht dieses Wort aus. Sagt mir: "Ihr seid frei,
Maria! Mein Macht habt Ihr gef;hlt,
Jetzt lernet meinen Edelmut verehren."
Sagt's, und ich will mein Leben, meine Freiheit
Als ein Geschenk aus Eurer Hand empfangen.
Ein Wort macht alles ungeschehn.Ich warte
Darauf. O la;t mich’s nicht zu lang erharren!
Weh Euch, wenn Ihr mit diesem Wort nicht endet!
Denn wenn Ihr jetzt nicht segenbringend, herrlich,
Wie eine Gottheit von mir scheidet – Schwester!
Nicht um dies ganze reiche Eiland, nicht
Um alle L;nder, die das Meer umfa;t,
M;cht' ich vor Euch so stehn, wie Ihr vor mir!
ELISABETH:
Bekennt Ihr endlich Euch f;r ;berwunden?
Ist's aus mit Euren R;nken? Ist kein M;rder
Mehr unterwegs? Will kein Abenteurer
F;r Euch die traur'ge Ritterschaft mehr wagen?
Ja, es ist aus, Lady Maria. Ihr verf;hrt
Mir keinen mehr. Die Welt hat andre Sorgen.
Es l;stet keinen, Euer – vierter Mann
Zu werden, denn Ihr t;tet Eure Freier,
Wie Eure M;nner!
MARIA (auffahrend): Schwester! Schwester!
O Gott! Gott! Gib mir M;;igung!
ELISABETH (sieht sie lange mit einem Blick stolzer Verachtung an):
Das also sind die Reizungen, Lord Leicester,
Die ungestraft kein Mann erblickt, daneben
Kein andres Weib sich wagen darf zu stellen!
F;rwahr! Der Ruhm war wohlfeil zu erlangen:
Es kostet nichts, die allgemeine Sch;nheit
Zu sein, als die gemeine sein f;r alle!
MARIA: Das ist zuviel!
ELISABETH (h;hnisch lachend): Jetzt zeigt Ihr Euer wahres
Gesicht, bis jetzt war's nur die Larve.
MARIA (von Zorn gl;hend, doch mit einer edeln W;rde):
Ich habe menschlichm, jugendlich gefehlt,
Die Macht verf;hrte mich, ich hab es nicht
Verheimlicht und verborgen, falschen Schein
Hab ich verschm;ht mit k;niglichem Freimut.
Das ;rgste wei; die Welt von mir, und ich
Kann sagen, ich bin besser als mein Ruf.
Weh Euch, wenn sie von Euren Taten einst
Den Ehrenmantel zieht, womit Ihr glei;end
Die wilde Glut verstohlner L;ste deckt.
Nicht Ehrbarkeit habt Ihr von Eurer Mutter
Geerbt: man wei;, um welcher Tugend willen
Anna von Boleyn das Schafott bestiegen.

4

Мне было двадцать лет, о королева,
Я был воспитан в правилах суровых
И в мрачной ненависти к папству,
Когда неодолимое влеченье
Меня заставило на твёрдый брег ступить.
И я оставил пуритан,
Их скучный проповеднический зал,
И родина осталась позади,
Всю Францию я быстро пересёк,
С желанием горячим устремляясь
На поиски Италии, всем славной.
Тогда церковный был великий праздник,
Полны паломниками все дороги,
И каждое изображенье Бога было
Украшено венками, и, похоже,
Что человечество всё встало на дыбы,
Паломничество в Царство Божье совершая –
И сам я был захвачен
Людским потоком, полным веры,
И ввергнут в мирное предместье Рима –
О, что со мною было, королева!
Когда передо мною возвышались
Великолепные колонны, арка
Победы, Колизей, что окружал меня
И я охвачен изумленьем был,
Вверх поднимаясь по его ступеням;
Высокий дух художника открыл мне
Свой безмятежный мир чудес!
Я никогда не чувствовал искусства власти:
Она так ненавистна церкви,
Которой был воспитан я; не любит церковь
Очарованья чувств
И никакого образа не терпит –
Лишь слово бестелесное и чтит.
Как лучше стало мне, когда я
Вернулся в храм, и музыка спускалась
С небес, и изобилье светлых ликов,
Изображённое на потолке и стенах,
Великолепнейшее, выше всех,
В тот самый миг в движенье находилось
Пред восхищённым чувством,
Когда я сам увидел их сейчас,
Божественных: Благую ангельскую весть,
Рождение Христа, Святую Мать,
И Троицу, сошедшую с небес,
И блеск Преображения Господня –
Когда я увидал, как папа римский
Во всей своей красе высокий пост свой,
Как подобает, занимал, благословляя
Народы. О, что пред этим значат
И золото, и драгоценностей сверканье,
Чем украшают на земле себя цари!
Лишь ОН Божественным быть может окружён.
Поистине, его дом – Царство Божье,
Ведь не от мира этого всё в нём.

И то же самое со мною было,
О королева! И моя тюрьма
Вмиг распахнулась, и мгновенно я
Почувствовал себя свободным; дух мой
Приветствовал прекрасный жизни день.
Я с ненавистью клятву дал теперь
Той замкнутой, нелепой книге,
Своё чело венком украсить свежим
И радостно примкнуть к весёлым людям.
Вокруг меня толпились знатные шотландцы,
Французы – ваши земляки, народ весёлый.
Они меня с собою привели
В покои дяди, кардинала Гиза –
О, что это за человек! Как он
Уверен, чёток, мужествен и величав!
Какого рода он,
Чтоб душами уметь повелевать!
Вот королевского священника пример,
Князь церкви, равного кому я в мире
Не видел!

Благородством
Своим он до того сам снизошёл,
Что толковал высокие доктрины веры
И в моём сердце все сомнения рассеял.
Он показал, что разум, постоянно
Вводящий человека в заблужденье,
Когда он погружается в раздумье,
Что следует глазам то видеть,
Во что обязано поверить сердце,
Что Церкви нужен видимый глава,
Чтобы Дух Истины изволил
Присутствовать на заседаниях отцов.
Моей души ребячьей представленья
Безумные – о, как они померкли
Перед его умом победоносным
И пред разумными его устами!
Вернулся в церковь я, и на коленях
Поклялся заблуждение своё
Отдать в Его Святые руки.

Но вскоре после этого он был
Служебною обязанностью призван
Во Францию, меня ж отправил в Реймс,
Где набожное Общество Иисуса
Священников готовит для английской церкви.
Я Моргана-шотландца здесь нашёл,
По крови благородного, а также Лесли,
Учёного и преданного вам
Епископа из Россов –
Они живут безрадостными днями
В изгнании, в земле французской.
Я крепко привязался к ним достойным,
И это меня в вере укрепило.
Однажды,
Когда осматривался я в покоях
Епископа, привлёк моё вниманье
Неведомой мне женщины портрет,
Исполнен красоты чудесной
И трогательной; это поразило
Меня до глубины души, и я,
Не в силах с этим чувством совладать,
Стоять остался, как прикованный, на месте.
Тогда епископ мне сказал: «Наверно,
Портрет сей вас растрогал справедливо.
Вот самая красивая из женщин,
Которые живут; она к тому же
Является из всех достойной состраданья
И ради нашей веры терпит это,
И в вашем же отечестве страдает».

Потом он начал
Рассказывать с ужасным красноречьем,
Которое мне сердце раздирало,
О ваших муках, и питать в моей душе
К врагам всю жажду крови. Также указал он
Мне вашу родословную, и этим
Мне показал происхожденье ваше
Из дома королевского Тюдор,
И убедил меня,
Что править Англией должны лишь вы одна,
А не потомственная эта королева,
Зачатая в прелюбодейном ложе,
Которую её отец, сам Генрих,
Король английский, вмиг отверг,
Как дочь внебрачную. Я не хотел
Его единственным свидетельствам доверить,
Я обращаться за советом начал
Ко всем учёным и юристам, изучил
Великое число гербовых старых книг,
Клиенты все, опрошенные мною,
Мне подтвердили вашу правоту.
Теперь я знаю, что благое ваше право
На Англию – и есть всё ваше зло,
Что это королевство вам принадлежит,
Как собственность, в которой вы безвинно,
Как пленница, томитесь.

Примерно в то же время до меня
Дошло известье, что увезены вы
Из замка Тальбота
И дому передали моему –
Чудесную, спасительную длань небес,
Я верю, я узнал в событье этом,
Был это громкий зов судьбы; она
Меня же избрала освободить вас.
Друзья, ликующе, со мной соединились,
Дал кардинал своё благословенье,
Совет, и научил меня искусству
Притворства. План был быстро разработан,
И я отправился в обратный путь
В отечество, где я, как вам известно,
Остановился десять дней назад.
(После паузы.)
Я ВАС увидел, королева – ВАС САМИХ!
Не ваш портрет! – Какое в этом замке
Сокровище хранится! Не в тюрьме!
Божественный зал, более великолепный,
Чем весь английский королевский двор –
О, счастлив тот, кому бы повезло
Единым с вами воздухом дышать!
Наверное, она права, что вас
Так глубоко скрывает!
Все юноши английские восстали б,
Ни у кого б меч в ножнах не остался
Без дела, и весь этот мирный остров
С гигантской силой охватило б возмущенье,
Когда б узрел британец королеву!

Он был бы, как и я,
Свидетелем страданий ваших
И кротости, и самообладанья
Столь благородного, с которыми вы здесь
Всё терпите, что недостойно вас.
Ведь разве вы не выглядите королевой
В страданиях и испытаньях этих?
Ужель позор темницы вас лишает
Сиянья вашей красоты? Вам не хватает
Всего, что украшает жизнь, и всё же
Вас вечно окружают свет и жизнь.
Я никогда не смел своей ногой
Ступить на сей порог, чтоб моё сердце
От мук не разрывалось и не трепетало
В желании взглянуть на вас! Меж тем
Ужасное решение всё ближе,
Опасность возрастает с каждым часом,
Я сложа руки больше не могу сидеть –
От вас я больше не могу скрывать
Ужасное…

Нет, ни открытое, ни тайное убийство
Пускай не тронет вашу жизнь.
Бесстрашны будьте! Всё уже готово,
Двенадцать благородных юношей страны
Со мной в союзе, и сегодня утром
Мы таинство святое приняли, чтоб вас
Рукою сильной вывести из замка.
Граф Обепин, французский эмиссар,
О том союзе знает
И собственную помощь предложил нам,
Его дворец – то место, где мы собрались.

21 – 29 марта 2023 г.

Ich z;hlte zwanzig Jahre, K;nigin,
In strengen Pflichten war ich aufgewachsen,
In finsterm Ha; den Papsttums aufges;ugt,
Als mich die unbezwingliche Begierde
Hinaustrieb auf das feste Land. Ich lie;
Der Puritaner dumpfe Predigtstuben,
Die Heimat hinter mir, in schnellem Lauf
Durchzog ich Frankreich, das gepriesene
Italien mit hei;em Wunsche suchend.
Es war die Zeit des gro;en Kirchenfests,
Von Pilgerscharen wimmelten die Wege,
Bekr;nzt war jedes Gottesbild, es war,
Als ob die Menschheit auf der Wandrung w;re,
Wallfahren nach dem Himmelreich – Mich selbst
Ergriff der Strom der glaubenvollen Menge
Und ri; mich in das Weichbild Roms –
Wie ward mir, K;nigin!
Als mir der S;ulen Pracht und Siegesbogen
Entgegenstieg, des Kolosseums Herrlichkeit
Den Staunenden umfing, ein hoher Bildnergeist
In seine heitre Wunderwelt mich schlo;!
Ich hatte nie der K;nste Macht gef;hlt:
Es ha;t die Kirche, die mich auferzog,
Der Sinne Reiz, kein Abbild duldet sie,
Allein das k;rperlose Wort verehrend.
Wie wurde mir, als ich ins Innre nun
Der Kirchen trat und die Musik der Himmel
Herunterstieg und der Gestalten F;lle
Verschwenderisch aus Wand und Decke quoll,
Das Herrlichste und H;chste, gegenw;rtig,
Vor den entz;ckten Sinnen sich bewegte,
Als ich sie selbst nun sah, die G;ttlichen,
Den Gru; des Engelsm, die Geburt des Herrn,
Die Heil'ge Mutter, die herabgestiegne
Dreifaltigkeit, die leuchtende Verkl;rung –
Als ich den Papst drauf sah in seiner Pracht
Das Hochamt halten und die V;lker segnen.
O, was ist Goldes, was Juwelen Schein,
Womit der Erde K;nige sich schm;cken!
Nur er ist mit dem G;ttlichen umgeben.
Ein wahrhaft Reich der Himmel ist sein Haus,
Denn nicht von dieser Welt sind diese Formen.

Auch ICH war's, K;nigin! und mein Gef;ngnis
Sprang auf, und frei auf einmal f;hlte sich
Der Geist,den Lebens sch;nen Tag begr;;end.
Ha; schwur ich nun dem engen dumpfen Buch,
Mit frischem Kranz die Schl;fe mir zu schm;cken,
Mich fr;hlich an die Fr;hlichen zu schlie;en.
Viel edle Schotten dr;ngten sich an mich,
Und der Franzosen muntre Landsmannschaften.
Sie brachten mich zu Eurem edeln Oheim,
Dem Kardinal von Guise – Welch ein Mann!
Wie sicher, klar und m;nnlich gro;! – Wie ganz
Geboren, um die Geister zu regieren!
Das Muster eines k;niglichen Priesters,
Ein F;rst der Kirche, wie ich keinen sah!

Der Treffliche lie; selber sich herab,
Die hohen Glaubenslehren mir zu deuten
Und meines Herzen Zweifel zu zerstreun.
Er zeigt mir, da; gr;belnde Vernunft
Den Menschen ewig in der Irre leitet,
Da; seine Augne sehen m;ssen, was
Das Herz soll glauben, da; ein sichtbar Haupt
Der Kirche not tut, da; der Geist der Wahrheit
Geruht hat auf den Sitzungen der V;ter.
Die Wahnbegriffe meiner kind'schen Seele,
Wie schwanden sie vor seinem siegenden
Verstand und vor der Suada seines Mundes!
Ich kehrte in der Kirche Scho; zur;ck,
Schwur meinen Irrtum ab in seine H;nde.

Als ihn des Amtes Pflichten bald darauf
Nach Frankreich riefen, sandt' er mich nach Reims,
Wo die Gesellschaft Jesu, fromm gesch;ftig,
F;r Englands Kirche Priester auferzieht.
Den edeln Schotten Morgan fand ich hier,
Auch Euren treuen Le;ley, den gelehrten
Bischof von Ro;e, die auf Frankreichs Boden
Freudlose Tage der Verbannung leben –
Eng schlo; ich mich an diese W;rdigen
Und st;rkte mich im Glauben – Eines Tages,
Als ich mich umsah in des Bischofs Wohnung,
Fiel mir ein weiblich Bildnis in die Augen
Von r;hrend wundersamem Reiz; gewaltig
Ergriff es mich in meiner tiefsten Seele,
Und, des Gef;hls nicht m;chtig, stand ich da.
Da sagte mir der Bischof: Wohl mit Recht
M;gt Ihr ger;hrt bei diesem Bilde weilen.
Die sch;nste aller Frauen, welche leben,
Ist auch die jammernsw;rdigste von allen,
Um unsers Glaubens willen duldet sie,
Und Euer Vaterland ist's, wo sie leidet.

Drauf fing er an, mit herzersch;tternder
Beredsamkeit mir Euer M;rtyrtum
Und Eurer Feinde Blutgier abzuschildern.
Auch Euern Stammbaum wies er mir, er zeigt
Mir Eure Abkunft von dem hohen Hause
Der Tudor, ;berzeugt mich, da; Euch
Allein geb;hrt, in England zu herrschen,
Nicht dieser Afterk;nigin, gezeugt
In ehebrecherischem Bett, die Heinrich
Ihr Vater, selbst verwarf als Bastardtochter.
Nicht seinem einz'gen Zeugnis wollt' ich traun,
Ich holte Rat bei allen Rechtsgelehrten,
Viel alte Wappenb;cher schlug ich nach,
Und alle Kundige, die ich befragte,
Best;tigten mir Eures Anspruchs Kraft.
Ich wei; nunmehr, da; Euer gutes Recht
An England Euer ganzes Unrecht ist,
Da; Euch dies Reich als Eigentum geh;rt,
Worin Ihr schuldlos als Gefangne schmachtet.

Um diese Zeit kam mir die Kunde zu,
Da; Ihr aus Talbots Schlo; hinweggef;hrt
Und meinem Oheim ;bergeben worden –
Des Himmels wundervolle Rettungshand
Glaubt' ich in dieser F;gung zu erkennen,
Ein lauter Ruf des Schicksals war sie mir,
Das MEINEN Arm gew;hlt, Euch zu befreien.
Die Freunde stimmen freudig bei, es gibt
Der Kardinal mir seinen Rat und Segen
Und lehrt mich der Verstellung schwere Kunst.
Schnell ward der Plan entworfen, und ich trete
Den R;ckweg an ins Vaterland, wo ich,
Ihr wi;t's, vor zehen Tagen bin gelandet.
(Er h;lt inne.)
Ich sah Euch, K;nigin – Euch selbst!
Nicht Euer Bild! – O welchen Schatz bewahrt
Dies Schlo;! Kein Kerker! Eine G;tterhalle,
Glanzvoller als der k;nigliche Hof
Von England – O des Gl;cklichen, dem es
Verg;nnt ist, EINE Luft mit Euch zu atmen!
Wohl hat sie recht,die Euch so tief verbirgt!
Aufstehen w;rde Englands ganze Jugend,
Kein Schwert in seiner Scheide m;;ig bleiben
Und die Emp;rung mit gigantischem Haupt
Durch diese Friedensinsel schreiten, s;he
Der Brite seine K;nigin!

W;r' er, wie ich, ein Zeuge Eurer Leiden,
Der Sanftmut Zeuge und der edlen Fassung,
Womit Ihr das Unw;rdige erduldet.
Denn geht Ihr nicht aus allen Leidensproben
Als eine K;nigin hervor? Raubt Euch
Des Kerkers Schmach von Eurem Sch;heitsglanze?
Euch mangelt alles, was das Leben schm;ckt,
Und doch umflie;t Euch ewig Licht und Leben.
Nie setz ich meinen Fu; auf diese Schwelle,
Da; nicht mein Herz zerrissen wird von Qualen,
Nicht von der Lust entz;ckt, Euch anzuschauen! –
Doch furchtbar naht sich die Entscheidung, wachsend
Mit jeder Stunde dringet die Gefahr,
Ich darf nicht l;nger s;umen – Euch nicht l;nger
Das Schreckliche verbergen -

Nicht offenbarm, noch heimlich soll’s dem Mord
Gelingen, Euer Leben anzutasten.
Seid ohne Furcht! Bereitet ist schon alles,
Zw;lf edle J;nglinge des Landes sind
In meinem B;ndnis, haben heute fr;h
Das Sakrament darauf empfangen, Euch
Mit starkem Arm aus diesem Schlo; zu f;hren.
Graf Aubespine, der Abgesandte Frankreichs,
Wei; um den Bund, er bietet selbst die H;nde,
Und sein Palast ist's, wo wir uns versammeln.