Робкий Лев. Поэма. Глава 30. На вершине власти

Хлестаков. Один раз я даже управлял департаментом.
И странно: директор уехал, — куда уехал, неизвестно.
Ну, натурально, пошли толки: как, что, кому занять
место? Многие из генералов находились охотники и
брались, но подойдут, бывало, — нет, мудрёно. Кажется,
и легко на вид, а рассмотришь — просто черт возьми;
после видят, нечего делать, — ко мне.
Н. Гоголь. Ревизор

1
Знаком сентябрь печальной нотой:
На фоне блекнущих небес
Прощальной убран позолотой
Саван надеть готовый лес.

Знаком сентябрь густою тенью,
Что солнце низкое даёт,
Добавкой горькой к настроенью
От птиц, начавших перелёт, —

На юг, за солнышком вдогонку...
Они, перекликаясь громко,
Скорей от золота бегут
Туда, где зелень... В добрый путь!

Но в сентябре кто ж не грустил,
Что истекают лета сроки,
Что год учебный наступил,
И будут вместо игр уроки.

В груди щемящая тоска,
И, утопая в сладкой боли,
Ты провожаешь облака,
Лишённый сил, ума и воли.

2
Онучин в отпуск собирался...
Вдруг он Романа попросил
Душевно, словно с ним братался,
Взять на себя, по мере сил,

Его работу... Если можно...
Роман мгновенно оценил
Ту уникальную возможность,
Что вдруг открылась перед ним,

И очень искренне ответил:
«Всё сделаю, спокоен будь!» —
Благословил в далёкий путь,
Беседой по душам приветил.

Онучин нудно наставлял,
Как заниматься бизнес-планом:
«Нас кризис крепко наказал,
И инжиниринг стал обманом.

А кризис между тем крепчал,
Его чураться — авантюра,
Реинжиниринг показал:
Процесс важнее, чем структура.

Переосмыслить всё пришлось,
Добиться непростых решений,
Чтобы достичь нам удалось
Скачкообразных улучшений.

Есть конкуренции предел,
Когда последний наступает,
То конвергенция затем
Её на рынке заменяет.

Идёт сближения путей,
Задачи поиска различны,
А если проще, без затей —
Они многопараметричны.

Национальный кенотип
Явился центром интереса,
Он связан, без альтернатив,
С процессом культурогенеза.

Одну модель другой взамен
Нельзя пожертвовать без риска,
Как инновации с «кайдзен» —
Тут можно сильно ошибиться.

Способен каждый регион,
Промоделировав сценарий,
Минимизировать урон,
И бизнес-план — инструментарий».

3
День замещенья наступил —
Борей прощается с зевотой:
Его Арапов завалил
Несвойственной ему работой.

Роман ничуть не возражал,
Ему представилась возможность
Понять: в чём состояла сложность
Того, что недруг совершал;

Способен ли, коль будет случай,
Хоть ум его не столь велик,
Работать так же, как Онучин...
Но только честно, без интриг.

Он сразу сел за стол Евстрата,
Бесцеремонно завладел
Компьютером, и как награда —
Вход в Интернет, помимо дел.

В глазах коллег он зависть видел,
Входя в желанный Интернет,
И вёл себя как покровитель,
Ища для них в Сети ответ.

Так, сидя на рабочем месте,
Где всё, что нужно, под рукой,
Он понял, что великой чести
Был удостоен земляком.

Он благодарен был за это,
Войну поклялся прекратить...
Но импульс нужен был ответный,
Его он жаждал получить.

4
Гордей вначале был несносен —
Давал работу, словно мстил:
Борей то в семь, а то и в восемь
Домой частенько уходил.

Роман работал напряжённо,
Гордея выходки терпел,
Он верил: злоба не бездонна,
Всему на свете есть предел.

И вскорости Гордей смягчился,
Свой гонор перестал блюсти —
Уже к Роману относился
По-человечески... почти...

За сверхурочную работу
Ему доплату обещал...
Роман подобную заботу
Пока со скепсисом встречал.

Но, несмотря на напряженье,
Роман судьбой доволен был,
Сменил к работе отношенье:
Пришёл домой — и всё забыл!

Про выясненье отношений
Он тоже вскоре позабыл —
Он был соавтором решений,
Которые Гордей ценил.

Роман, все время ждавший краха,
Переживает новый взлёт,
И на работу он без страха
И с удовольствием идёт.

5
В те дни в Технический отдел
Приезд поляков намечался
(Роман, помимо прочих дел,
Вопросом этим занимался), 

Как прежде, должен Рыбаков
Для них гостиницу оформить...
Тот отказал без лишних слов,
Не дав Роману слово молвить.

Роман Гудкову доложил,
И тот пошёл с ним разбираться —
Чтобы причину изложил
Отказа бронью заниматься.

Прошло всего лишь полчаса —
И в комнату Гудков ворвался,
Горели бешенством глаза,
И голос у него срывался:

«Роман Евгеньевич! Не смей
Полякам оформлять поездку!
Не любит Рыбаков гостей,
И он срывает нам повестку!

Я не намерен всё терпеть,
И завтра доложу Большову,
Он будет горько сожалеть,
Наш Рыбаков, поверьте слову!»

Роман пришёл к такому мненью:
«Была объявлена война
Техническому управленью,
Гудкова в этом есть вина, —

Он окружил людьми себя,
Что вызывают лишь презренье...
Так думают и про меня...
Что близко к правде, к сожаленью...

И я за стареньким столом
Сидел два месяца сироткой,
Не зная, что борьба со злом
Идёт здесь исподволь, украдкой».

Гудков победу одержал —
Большов заставил Рыбакова,
Чтоб он полякам заказал
Места в гостинице... Сурово

Гудков в тот день на всех смотрел...
А вскоре сам попал в немилость
И пораженье потерпел:
Когда Цурканом проводилось,

С участием директоров,
Финансовое совещанье
(Присутствовал и сам Большов),
Намеренно или случайно

Вместо Гудкова приглашён —
Арапов... Было жаль Гудкова,
Он был морально сокрушён,
Рассказывал всем слово в слово:

«Большова жаль, конечно, мне...
Чьи это происки — я знаю...
Из всех один я понимаю,
Что в нашей непростой стране

Директору, при скудных средствах,
Дела приходится иметь
С чиновниками в министерствах...
Мне так, поверь мне, не суметь...

И в высших коридорах власти
Нет государственных людей,
О государстве лишь отчасти
Пекутся, между личных дел.

Там все — такие же министры,
Что и при Брежневе, сидят:
И помыслы не очень чисты,
И бесконечно алчный взгляд.

Они по случаю схватили
Огромный лакомый кусок,
И лишь потом сообразили,
Что нужен толстый кошелёк

Для поддержанья производства
И для развития его.
Они же, кроме руководства,
В делах не смыслят ничего.

Не много знаний просочится
В их отупевшие умы,
И если что-нибудь случится,
То виноваты будем мы...

Такие вот у нас владельцы...
Большову с ними нелегко,
Но вряд ли кто на его месте
Продвинулся б так далеко...

А по характеру он добрый,
В людскую верит чистоту,
И эти, извините, «кобры»
Используют его черту!»

Роман Гудкова молча слушал
И всё отлично понимал:
«Другие здесь должны быть уши,
Евстрат беседу б поддержал

И в нужное направил русло -
Важна поддержка для брюзги.
А без него Гудкову грустно,
Когда вокруг одни враги.

Он пользуется им нередко —
Как женщина в «иные дни»
Гигиенической салфеткой,
И тем Евстрат ему сродни».

Достаточно реалистично
Гудков Роману описал
Своих противников, но лично
Себя виновным не считал,

И тех, кто был в его команде,
Воспринимал как идеал.
«Руководителю бы надо
Слегка расширить ареал,

Смотреть на мир не однобоко, —
Подумал, слушая, Роман, —
Тогда не будет одиноко...
А то воюют клан на клан,

А государство в запустенье...
И лишь Онучину везенье:
Обиженным очки втирай —
Работы непочатый край!»

6
Так проходили дни Романа.
Среди волнений и забот
Он обнаружил, что нежданно
Зарплата стала шесть шестьсот.

Уехал вновь в командировку
Арапов, прежде, чем отбыть,
Он дал Роману установку:
На совещания ходить.

Ему представилась возможность,
Едва начался новый день:
Гудков, учитывая сложность
В финансах, вызвал всех людей,

Кто к экономике причастен,
Цуркан был тоже приглашён.
Гудков был чересчур пристрастен,
И часто возвращался он

К перенесённой им обиде,
Которую нанёс Цуркан:
«Что ж, не хотите — не зовите
На совещанье... Кто не зван,

Тому не доверяют дело...
Но я за должность не держусь,
И мне всё это надоело...
Зачем я с этим всем вожусь?..

Не нужен — пусть меня уволят...
А нет — так я уволюсь сам:
Я вижу, ничего не стоят
Мои усилья лично Вам».

Участники же совещанья
Смотрели, как воюет знать,
И слушали его стенанья...
Цуркан был вынужден признать,

Что им допущена ошибка,
Когда Гордея пригласил...
Гудков всех вскоре отпустил,
И прекратилась эта пытка.

Обед закончился, и вновь
Очередное совещанье,
Но без Цуркана, и Гудков
Сказал под общее молчанье,

Как будто с ним сидят друзья:
«Нет, перемирие не вечно,
Цуркану доверять нельзя,
И мне он будет мстить, конечно».

Роман невольно отмечал
Гудкова мимику и жесты,
Которые, как он считал,
Порою были неуместны,

И заподозрить был готов
Его в психическом уродстве...
Но в то же время был Гудков
Не новичок на производстве.

Он совещанья проводил
И знал все важные проблемы...
Но очень часто уводил
Беседу на другие темы:

Мог очень долго говорить
Сотрудникам про увлеченья,
И уводила мысли нить
В иные умозаключенья.

Он их подробно излагал,
Напоминая балаболку,
И в кабинете всех держал
Из-за речей своих подолгу.

Он был, как верно говорят,
Руководитель однобокий...
И рядом с ним всегда Евстрат —
Психолог тонкий и глубокий.

Но вот Гудков теперь один,
Нет ни Евстрата, ни Гордея,
И этот важный господин
Стал слушать мнение Борея.

Почти всё время проводил
Роман в Гудкова кабинете,
Тот очень много говорил,
Имел потребность в оппоненте.

И кое-кто уже решил
(Хоть это было против правил):
Арапов в Польшу укатил —
Романа за себя оставил.

7
Гордей вернулся, всех собрал
И начал раздавать заданья,
Но вдруг, когда черёд настал
Романа, начались метанья.

Сначала он упомянул
Программу... Но остановился,
В глаза Роману он взглянул —
И неожиданно смутился.

Он о программе вмиг забыл,
Раз пользы нет от рудимента,
Сказал: «А ты чтоб изучил
Объём закупок инструмента!»

Война, что объявил Гудков
Цуркану — да и Рыбакову —
Не оживив программу вновь,
Иную ей дала основу.

Теперь за средств перерасход
Для инструмента и оснастки,
Что потерпел родной завод,
Гудков стремился для острастки

Свалить ответственность на тех,
Кому подвластны все финансы.
С Романа же подобный грех
Автоматически снимался.

Гордей обрёл свой прежний вид,
Карал за промахи сурово,
Но даже если был сердит,
То гнев его... казался новым:

Он мог виновника ругать
Так, что порой трещали кости...
Но всё ж Роман смог угадать
Отсутствие в нём прежней злости.

Известна всем привычки власть:
Гордей по-прежнему глумился —
И в этом он не изменился —
Но то была уже не страсть.

Порой в игривом настроенье
Подшучивал над всеми он
И позволял (на удивленье!)
Поддерживать шутливый тон,

Но если видел, что Борею
Не нравится подобный вздор,
И он намерен дать отпор,
Он тут же прекращал затею.

Роман всё это объяснял
Одним — отсутствием Евстрата.
Теперь он видел, как влиял
Онучин на «большого брата».

Когда развязана война
И всеми правит дух скандала,
Усилий требуется мало,
Чтоб муху превратить в слона.