Когда ты умер от ковида в пятьдесят

Когда ты умер от ковида в пятьдесят,
не пил и не курил всю жизнь при этом,
едва ль тебя за это наградят,
и нет в газетах траурных портретов.
Когда ты умер от ковида в пятьдесят,
выходит, зря боялся ты нитратов.
Ты умер от ковида в пятьдесят,
хоть ел без майонеза все салаты.
Когда ты умер от ковида в пятьдесят,
зря в десять вечера ты засыпал примерно,
тех лет, что ты проспал, не возвратят,
а это жизни половина ведь, наверно.
Когда ты умер от ковида в пятьдесят,
и бегал по утрам трусцой, как пони,
то суперменом не провозгласят.
Зачем же бегал, сам-то это понял?
Но если, всё же, умер в пятьдесят,
то больше ничего тебе не страшно:
и пули у виска не просвистят,
кирпич не упадёт с многоэтажки.
Раз умер ты, всего лишь в пятьдесят,
то пенсионный фонд ты не обидел,
и деньги, что там за тобой висят,
ты так ни разу в жизни не увидел.
Как жаль, что ты скончался в пятьдесят!
Ведь не пожил на пенсию вольготно!
Возможно, внуки тоже не простят,
что не купил им Майбахи и Вольво.
Как ни крути, но всё же повезло
тебе не быть ни старым, ни увечным.
Ты умер в пятьдесят, врагам назло!
В Синодик памяти внесён навечно!