Война и мир. гл. 1-1-22а

1-1-22а

А в Лысых Горах, где имение князя,
(Он — бывший по званью аншеф-генерал)
Все ждали приезда в дом сына, для связи,
Как шаг поколений, чтоб князь не скучал.

Ещё он при Павле был сослан в деревню,
И с дочерью Марьей до сих пор живёт,
Пороков людских, кроме как суеверья,
Вдобавок и праздность он не признаёт.

Что есть только две добродетели в людях:
Работа и ум, и — порядок во всём,
Пусть люди о нём что угодно как судят,
Он знает, каков должен быть его дом.

Воспитывал дочь тоже е;динолично,
При ней компаньонкой — мамзель де-Бурьен,
Науку вбивал он в дочурку прилично,
Загнал воспитанием, будто как в плен.

Он сам непременно, всегда чем-то занят:
Токарный станок, то работа в саду,
Его постоянно работа, как тянет,
С бездельем и вёл ею он всю борьбу.

Был строг распорядок в самом его доме:
Так выход к столу, как всегда — по часам,
Был строг и почтительность требовал, кроме,
Ещё и дорогу не знал к докторам.

Мария, как дочь, его тоже боялась,
В рабочий, так робко входя кабинет,
Ученье с большим ей трудом удавалось,
И часто успеха в учёбе и нет.

В одном из занятий и с непониманием
Того, что с трудом толковал ей отец,
От страха она растеряла внимание,
И он осерчал на неё, наконец.

Швырнул он тетрадку, назвал её дурой…
Но сжалившись, с книгой письмо ей вручил,
Хотя она вышла уже и понурой,
Отец, в остальном, ею, всё ж, дорожил.

Письмо — от ближайшей к ней с детства подруги,
Той самой Жюли — у Ростовых в гостях,
В письме выражалось признание в скуке,
Об их, двух подруг, так постигшей разлуке,
И всё — о потерянных в них радостя;х.

Прочтя до признаний, где тяжесть разлуки,
Вздохнув, оглянулась Мария в трюмо,
Разлука с подругой и ей была мукой,
А в зеркале видно худое лицо.

Причём, некрасивое, слабое тело;
Зато; глаза Ма;шины так хороши,
Они её облик весь будто бы грели
И тем согревали и тайны души.

Дальнейшее чтение в ней возбуждало
К событиям и к Жюли весь интерес,
Она здесь, в деревне, от жизни отстала,
А жизнь продолжала накапливать вес.

«В Москве о войне только и разговоров,
Мои оба брата уже — на войне,
Война уже всех нас, причём, без разбора,
Ломает нам судьбы на этой волне.

Меня разлучила она, вот к примеру,
С проникшим, как в сердце одним из парней,
Он словно пропитан победною верой,
Защита страны для него — всех важней.

Но, главная новость пленила всю нашу,
Древнейшую эту столицу Москву,
Безухова смерть, заварившая кашу,
И бродит та новость у всех на слуху.
 
Сынок его, Пьер, бывший сам незаконным,
Отныне — он граф и законный он сын,
Теперь он наследством владеет огромным,
Хозяин во всём своём графстве — один.

Княжны получили какую-то малость,
В ужасном расстройстве их гордость и  сан,
Василию — так ничего не досталось,
Во всём виноват здесь, конечно, он сам.

Пытался с княжнами похитить бумаги,
Играл в этом деле он гадкую роль,
И, прямо, Мари, я скажу, между нами,
Мне Пьер — непригляден и он — моя боль.

Поскольку теперь женишок он завидный,
И прежнее мненье о нём всех мамаш,
Сменилось на — «Пьер, как жених, очень видный»,
Гуляет в Москве вот такой ералаш:

Что я уже будто у Пьера невеста,
Хотя он ничтожным казался лишь мне,
Но вот про тебя — новость сдобного теста,
Доверили мне не сей брачной волне.