Топливо

Ибо только в иных мирах могу быть кем-то по-настоящему,
Ибо здесь я уже достаточно самоотвержен,
Здесь я уже почти что в цинковом ящике,
Где-то в других я точно смогу быть прежним.

Где-то в других - это так далеко, что хочется.
Здесь невозможно быть не в терновых путах.
Тело не храм - это гроб, над которым молятся
Все мои демоны где-то в течении суток.

Позже у них перерыв, потому что голодно,
Позже они съедают во мне прекрасное,
Но возвращаются, молятся, молятся, молятся,
Знаю, они вообще всегда возвращаются.

Всё потому, что поэзия - некромантия,
Всё потому, что реаниматор древности.
Я не живу - вам просто давно так кажется,
Что в сотый раз отказом я буду целостен.

Рядом со мной всю жизнь обитают демоны,
Ими я именно имя и называю.
Если удар, то хочется, чтоб по темени,
Темя моё всех демонов покрывает.

Я не могу быть кем-то, за то в награду мне
Небытие усопшим давно ничтожеством.
Демоны знают, что если мне вдруг рога трудней
Нимба носить, то святость не предположится.

Святость в рогах, в агонии и посмертии,
Святость в могиле и в обитании мереком.
Что у меня? В гробу Мефистофель вертится,
Всё потому, что смех мой - почти истерика.

Всё потому, что знание - слишком дорого,
Всё потому, что невыносимо знание.
Мерек навечно пусть остаётся мороком,
Святость пусть будет чьим-нибудь наказанием.

Мне ни к чему, я здесь вообще не для этого,
Я здесь живу в общении с мёртвым обществом.
Богово - Богу, а мне остаётся сетовать,
Что из меня не получится даже топливо.