Ифа-ан Зузанин

Пустая улица. Слышится бодрая, жизнеутверждающая музыка.
Немногочисленный митинг против самодержавия. На плакатах надписи:
«Свободу – Мысли», «Свободу – Слову».

На небольшой помост поднимаются митингующие и читают стихи.

Целую ночь ветер выл за окном.
Целую ночь охал-ахал мой дом.
Но не сорвал ветер крышу, не выдавил стекла.
Ветер я ждал – он не страшен был мне,
Лампа горела всю ночь на столе.
И я мечтал о хорошем, о чистом, далеком.

Я ждал, что ветер принесет из дальних далей
Все то, о чем так долго мы мечтали.
Что завтра станет солнечней и лучше,
Мы не заблудимся во лжи…

Утром, чуть свет – посмотрел я в окно –
Но перемен не заметил я в нем –
Шел только дождь, только дождь:
Долгий, мелкий, холодный.

Ветер надежды меня обманул,
Ветер напрасно неистово дул.
Шел только дождь, только дождь:
Долгий, мелкий, холодный.

А я все ждал,
Что ветер принесет из дальних далей
Все то, о чем так долго мы мечтали.
Что завтра будет солнечней и лучше,
Мы не заблудимся во лжи…
///

Я в череде сомнительных праздников новой России
Даже не знаю, какому из них отдать предпочтенье…
Кажется, надо сказать нашей правящей партии власти «спасибо»,
Но не хочу – для меня не имеют большого значенья

Этот, и этот, и тот псевдопраздничный день,
Найденный в пыльном шкафу в костюмерной истории…
Партия власти же – правду сказать – дребедень!
Выбросил б лозунги, флаги в открытое море я.

Нам не грозит объединенье
Ни в день народного единства,
Ни позже, в дни другие.
Боюсь, и в этот выходной
Напьемся мы и объедимся –
Из крови пьяных драк
Не выплывет Россия.
///

Сосомый лакомый кусок
Отчаянно сжимают зубы,
И - сколь возможно - шепчут губы -
Ещё... ещё один бросок...

На строчку в табели о рангах
Повыше - новый, жирный кус.
Держи! Хватай! Лови! Не трусь!
А недовольных - в рог бараний.

Но разумей! Кого согнуть,
А перед кем и спинку выгнуть.
Ведь не успеешь ножкой дрыгнуть,
Коль ею не по рангу пнуть.

Вся в этом государства суть -
Сосать кус жирный безмятежно,
Кивать начальникам прилежно...
И - за труды - медаль на грудь.
///

… И ветер холодный, колючий
Запел свою песню с востока.
Казалось, я – в чаще дремучей
Стою со свечой одиноко…
Но я пригляделся, и – рядом
В глубоком и скорбном молчаньи
Мильоны, истерзанны гадом,
Смиренно стоят со свечами.

Завыл неприветливый ветер,
Задёргалось жидкое пламя…
И вот – темнота в целом свете,
Не видно ни зги перед нами…

И если мой мир будет светел –
То не от ничтожной свечи.
И чтобы ты мне не ответил –
Я вновь повторю: ты – молчи!

Нет! Не от ничтожной свечи,
Что призрачно светит, дрожа,
Уютным мирком дорожа,
Но – тесным мирком дорожа
Ничто, Пустоты, Миража…

Пусть угли в дрожащих ладонях
Раздует мне западный ветер!
И этот огонь не прогонит,
И этот огонь не догонит
Ничтожество лжи, кривды, сплетен.

Раздуй революцию углей
Ты – всеочищающий ветер!
И праздник из гнуснейших будней
Пусть будет тобою нам сплетен!
///

Я не люблю России, право,
Да и за что её любить?
Руководителей орава
Лишь воровскую свою прыть
Выказывает миру щедро,
Мигель Сервантес Сааведра
Их сатирическим пером…
А я б, признаться, – топором!

Народ молчит, народ российский –
Его устраивает всё.
Я ж – гимн пою на лад фригийский
И с комментарием Басё:

Холод пробрал в пути,
У птичьего чучела что ли
В долг попросить рукава?

Я – доктор Стокманн! Да – я враг народа!
Пусть всё исчезнет – не живёт во лжи!
Во власти грязных, скаредных уродов!
Но где найти иную жизнь? – Скажи!

Я не люблю России, – впрочем –
Леса, поля и ленты рек
Прекрасны, а местами – очень!
Там, где не гадит человек.
///

Над площадью гремел пророка глас,
А мы стояли, рты раскрыв от удивленья –
Мы верили в жизнь лучшую для нас,
Ни у кого и тени не было сомненья…

Его слова нам приближали горизонт,
Из дали как-бы выплывали дали,
Мы верили, что это не экспромт,
Но – знать тогда могли мы все едва ли –

Что на поверку – голый был король,
И все его заманчивые речи
Была лишь репетиция – на роль
Добра и Света на высокой встрече…

Лишь горькая осталась после боль,
И снова наступил холодный вечер…
///

Ррраз, ррраз,
Ррраз, отррряд.
Гррромче грррома
Рррявкнул ррряд -
Уррра! Уррра!

Маррршал ррруку
Пррриложил к фуррражке,
Ррратным кррриком
Ррразомлела ррряшка.
Дурррак! Дурррак!


Группа митингующих окружена кольцом полиции. Полицейские в масках, со щитами, дубинками. Среди полицейских видны несколько человек в штатской одежде.
После окончания каждого стихотворения раздаются аплодисменты, выкрики: «Свобода!», при этом кольцо полиции, окружающее митингующих, понемногу сжимается.
С последним стихотворением, которое читает молодой парень, с задором, явной издёвкой над полицией, с некоторой долей провокации, полицейские набрасываются на митингующих, растаптывают плакаты, многих скручивают и волокут по земле.
Остальные расходятся.

Мальчик лет двенадцати, с портфелем, внимательно наблюдает за происходящим.

К нему подходит мужчина:

 – Мальчик! Подожди, пожалуйста, подожди!
Ты видишь – сколько вокруг ненависти и вражды?
Люди этой страны унижены, угнетены,
Сколько же можно ещё стоять у расстрельной стены?

А за стеной – друзья, а за стеной – весна!
Когда же этот народ пробудится ото сна?

И я им готов, поверь, помочь,
Но сами они должны
Сделать шаг первый – прогнать ночь
И сбросить сеть сатаны.

Ты только сделай ко мне – шаг,
За мной по пятам – враг!
Ты – помоги! Обещаю – тогда
Уйдёт навсегда беда!

Мальчик:

 – Дядя, вы – кто? Выши слова…

Мужчина:

  – Я – журналист, иностранец. Молва
Нам приписала недобрые мысли
К вашей стране. Но ты – поразмысли –
Власть и народ далеки друг от  друга
И между ними – пустыня. Иль вьюга
Так замела все дороги к согласью –
Век не расчистить…

Мальчик:

 – Учитель наш в классе
Нам говорит, что во всём виноваты
Запада агенты, их бесноватый
Шеф спит и видит – разрушить Россию,
Вкруг всё – враги, но мы – не бессильны!
Мир за собою мы – в смерть, в ужас, в боль,
Вы – в ад, мы – в рай!
Так обещают нам…

Мужчина:

 – Маленький друг! Я – Адольф Розенколь.
Я утверждаю, что это – неправда.
Это – не будет! И я здесь затем,
Чтоб помешать сумасбродам кровавым
Мир погубить. Иль мы не правы?

Мальчик:

 – Дядя! Что же! Вы – враг?

           Мужчина:

 – Поверь мне, мой маленький друг,
Ваши газеты – всё врут.
Им – наплевать на народ,
Пусть хоть последний умрёт.

Не люди важны государству – нет.
Они несут ему только вред.
Мешают жульничать, воровать,
Страну с потрохами распродавать…

Мальчик:

– Да, я – вижу и понимаю,
Власть повернулась к народу задом.

         
  Мужчина:

 – В каком же ты классе?

Мальчик:

– В пятом.

  Мужчина:

 – А имя?

Мальчик:

– Иван.

Мужчина:

 – Ифа-ан…

Ты, верно, знаешь, что экономику страны
Определяет денежный бюджет.
И ежели расчёты все верны,
То процветает государство. Или нет?

Мальчик:

– Да, знаю.

Мужчина:

 – В России всё поставлено вверх дном.
Жиреет лишь верхушка негодяев.
Им кажется народ ужасным сном.
Их миллионы глупых защищают.

Да-да, они – глупы. Ввязались в грязь,
И с каждым днём зарплаты им всё выше.
Вот здесь бюджет велик, но он, таясь,
На утвержденье попадает. Слышишь?

Мальчик:

– Да, там – полиции толпа. И в нашу сторону они глазеют.

Мужчина:

 – Ещё два слова про бюджет. Так вот –
Учителя, врачи и инженеры,
Теряя в правоту остатки веры,
Живут как нищие. Здесь был завод…

Теперь – разруха. Тут и там, повсюду.
У власти гниды, предаваясь блуду,
Россию к верной гибели ведут.
И надо что-то делать! Украдут
Они последний рубль у народа.
Неужто дальше вам терпеть урода?

Мальчик беспокойно оглядывается. У ним направляются несколько полицейских.


Мужчина:

 – Ну, выручай же!

Мальчик:

– Там, там, за углом – мой дом.
Идёмте, не бойтесь…

Мужчина:

 – Идём!

Иван Зузанин и Адольф Розенколь уходят. На улице появляются всё новые и новые полицейские, подозрительные люди в штатском, они хватают прохожих, сравнивают их лица с фотографиями, некоторым заламывают руки и уводят их.

Улица пустеет…