Кали-юга, или приз - Россия, часть 10

59 (продолжение)


 
- Ну как там Шумер?
 
- Торчит в своей Ай-Петри! - ответил тот.

- Скажи ему, чтобы искал прошедшее на предельно малых величинах,- посоветовал Ильич.

  Они помолчали.
 
- А ты-то сам  всё о Горбатом думаешь? - склонив голову, поинтересовался Ленин.

- Сопоставляю вот в голове  со Власовым... Никто же не  говорит, что тот хотел, мол, как лучше: привнести в Россию побольше демократии и свобод... К тому же имел заслуги перед советской властью...

- Почему бы, кажется, не прощать всех, хотя бы и за одни намерения? От маршала до рядового ворюги?! Этот-то бед натворил побольше всех вместе взятых за  прошедшие сто лет, а спросу за сотворенный ужас никакого! Простили всё кляксоголовому шпиону,  Америка даже наградила нам в насмешку! Народ безмолствует, а Власов  отдыхает!

- Ты знаешь, что Миша-то появился на свет мертворожденным и ожил только через неделю!

  Портниекс аж подскочил:

- Да что вы! Этот или грузинский?

  Ленин промолчал. Потом вздохнул:
 
- Да уж... Природа скрежетала зубами! Бог шельму метит! Но у каждого свое счастье! И своя круговая порука... Но имеющему глаза незачем спрашивать!

  Андрис всё не мог очухаться, потом заговорил горячо:
 
- Глубоко же они зашли, зомби проклятые! - он вскинул кулаки, - Цель любого противника устроить хаос в тылу и в голове врагов. И у  нас — это катастройка. Предателей оказалось много, как и продажных сволочей, а трусы - все! Но чтоб зомби...
 
 
- Доллар, евро, разброд, шатанияе,смута... - продолжал Портниекс, -  Их главная надежда теперь — война. И наша тоже! Война и реставрация... Чтоб больше никогда не было:  у нас только Победы,  у них же - ее тень и последующие многочисленные реалии: провокации, перестройки с  успешным враньем оболваненным  местным и западным массам... да шпийоны!

- Зомби проклятый... - повторил он.

  Ленин зашагал взад-вперед по комнатке.
 
- Русские с 17 века были столкнуты Петром с Московской Руси в пропасть немчурскую, - проговорил, наконец, он, - А потом и Америка с жульем, масонами и кровавой зачисткой не своих территорий подоспела! С тех пор им и на Руси чуждо, и к Европам с Америками  не прибиться! «Лишнии люди» и в литературе, и до сих пор по жизни: ни туда, ни сюда - чужие среди своих и не свои среди чужых. Но Петр крепко вдербанил  в их слабые головки иностанщину! Поэтому подкорка мозга кричит их белой, как табула раса, кости: вали отсюда! И они валят! Там, пока ты  с деньгами, не ты, а твои деньги всем там нужны. Или еще что-то от тебя нужно, как правило, недоброе, противное, злое... Но как только это зло будет совершено, оно никогда не сможет быть уничтоженно. У нас, марксистов, это называется «карма». И они заплатят за всё. Даже если сами ничегошеньки помнить не будут! Только разве что припоминать дежавю какое-то...

- И их тысячи... - продолжал Ленин, - Ты знаешь, я немного,  как в поговорке, татарин... А счет в десять тысяч у них «тьма»,  счет же в сто тысяч уже «неведение». И от этого неведения нам надо избавляться!
 
- Большие цифры неминуемо падают вниз, сокращаются и переходят в буквы, - сказал Портниекс.

- Вот-вот... - сказал Ленин,-  как правило, нецензурные!




  Все стороны света разделились и рушились, атмосфера быстро менялась. Горбачев же от слова «горбатый»; горбатым  удобно только шнурки на шее других завязывать, куда тут СССР беречь, кормить и одевать. Запад не за то плотит!
 
 
 
 

 
 
 
Гл. 10, ч.60


 
 Человечество всё больше и больше напоминает  психбольницу. Но, как дельно советует однин  алхимик: секс - против нечести; водка - против апокалипсиса.
 
 Секса, правда, у нас не было и нет: секс - это эротика. а эротика - это у них! У нас же трах - упертое, жесткое и бесконечное ХХХ-порно!




 
  Улманис — потомок одного из первых местных властителей - Карла Невеликого и средневекового алхимика Улманна. Нужная преемственность была налицо. Поэтому и работал при Советах в банно-прачечном комбинате: готовился к большой стирке еще будучи в рядах КП перед СС. Таким образом, оставив в уме одни шипящие, волею обстоятельств, он и начал отстирывать общенародную собственность в собственность частную, а интернационализм перемешивать с нацизмом. Закончив с разложение первого, он приступил к привычному делу отбеливания последнего.

- Поддай, Зелта, оборотов в первый бак! -  командовал он. -  Марта,  третий на выжимку...

  И кругом - пар! Официально так смыли все  советское, все социалистическое... А после мутной победы, оставшиеся - от чайников до зданий и микробов - передали в специально созданный для этого музей оккупации(поздний модерн), а землю, на которую ступала нога освободителя-оккупанта, срыли на три метра вглубь вместе с плодородным слоем и отправили почтой в Оклахому. Таким образом коммунизм был изжит под корень, остались только доллары и марки.


  Бороться за свою свободу и достоинство теперь надо было для того, чтобы впоследствие стать педерастами, а через них и мир стремительно очистится от
многолишнего люда! И  гроздями произрастали ярые враги прежнего человечества. Что было пороками, стало нравами.
 
  За свободу, конечно, нам пришлось откупиться индустрией, занятостью населения, рождаемостью, сахарной свеклой, торфом и еще кое-какими мелочами. Кроме того, мы завели иностранцев, которые описывали нашу Свободу, чтобы она росла.

  Власть, даже заглядывая не на десятилетия вперед, ничего не делала, только кричала о своей избранности и непобедимости. Почти все население, исключая детей, стариков и чиновников досталось западу. Начиналась бесконечная борьба с ползучей жизнью. Они  давали нам обещания, продавали что непопадя, взнимали налоги, пели и танцевали.

  Языки у них вытягивались, вываливались изо рта, разрастались до гигантских размеров, заполоняли улицы и, чтобы насытится, втягивали и поглощали все, что движется.Потом начинали удушать и пожирать друг друга. Языки были уже гораздо больше своих владельцев. Потом все начало возгораться голубыми огоньками. И многие из народонаселения махали рукой, уезжали, говоря: «А гори оно тут все вообще синим пламенем!»
 
  Оставшиеся находились в страхе ожидания пожарища. Хорошо ловились только задуваемые западными ветрами деньги. Но ведь это тоже надо уметь. А для этого необходимо задурить оставшихся за бортом, вне парохода современности и его шлюпок. Им твердили посреди океана:

- Плавайте! Наслаждайдесь свободой, видами и природой! Вода же ведь теплая... рыбками-акулками наслаждайтесь! А если водица холодная, то это полезней даже! Закаляйтесь! Чтобы не озябнуть! Это полезно! Особливо в старости!

  И прощались сдержанно:

- Ну пока...

  На самой материковой части суши, оставшимся  харкали в рожу и говорили:

- Вытирайтесь!

 Многих покусали в не мыслемых размерах появившиеся оборотни. Но при этих укусах не каждый же сам может стать вампиром! У некоторых советских ещё был сильный имvунитет! И тем более, не каждый сможет сам кусаться... Слабаки сдыхали! Как говорится, мы чужие на этом празднике жизни... Как нас можно не обмануть?

  Уже не язык был частью человека, а человек становился частью языка.    Обладатели же огромных языков всегда испытывали острый ненасытный голод. Пущай этот Гавгав насовсем сгинет!

- Нужно этих русских скрестить с салакой и шпеком, чтобы они насквозь пропитались нашей исконной традицией.

  Над всей землицей палило языковое Солнце, и от этого многие спасались в тень. Солнце в тень не проникало, и отщепенцы лишались неба. Их оборот достигал 75% или  30 % от ВВП. Люди испарялись, оставляя после себя долги и неликвидное имущество.

- Безумие самопорабощения! - воскликнул Деблин в левую сторону.
 
  В реке Гавгав что-то булькало и пускало пузыри. Потом над водой поднимались желто-зеленые ядовитые испарения.
 
  И тут у меня опустились и мошонка, и руки...



  Экзальтацию же успешно  доделывают другие, а трансмутации теперь происходят на совершенно ином уровне, который большинству старых алхимиков и не снился. Кто ж это помнит, когда всё повторяется лишь через милиарды лет? Кто ж их знает, эти махаюги?

  Кому надо — тот и знает.  Кто должен — тот и помнит.



 Часть 61.



 Двухглавый орел — символ Священной Римской Имерии и наследие из древнего приданного нынешней России.

 Как вам, Гогенцоллеры, энергоресурсы — этот философский камень - из нее? Фортуна нон пенис! Всё движется от белого к красному и наоборот. Растет только популяция андрогинов, а Росссия - это дух! И пока он будет пролетать, как фанера над Парижем, то потому, что он вообще парит - просто в недосягаемых заоблачных высях, а тут пока там все рынки между своими корпорациями и корупциями поделены-переделены, вновь прибывший  народишка «отдыхает»! Закон природы - осбенно, капиталистической - борьба за существование. И да: обещать можно бесконечно, как с Натой; обещать — не жениться: мы это с девяностых всей диаспорой твердо запомнили. Нам вдолбили!


  Проснись,  россиянин! Будущее нас ступило!



 
                 ***




- Вся история  — бесчисленные пирамиды, - сказал я, - От Хеопса до финансовых... И отъём чужого имущества.
 
- Ну, именно на тех и поставили... бывает! - сказал Бафомет.

- Чудища поганные! - сказал я.

- Это ты про кого? - спросил он.

- Про империалистов,- сказал я.

- Не говори так — они хорошие!

  "Особенно, мертвые! - подумал я."

- Ты же с них имеешь, - сказал он.

  Я cкромно не откликнулся, Мамона промолчал.



                (Продолжение следует)