Мать дочь свою не понимала

Мать дочь свою не понимала:
Что ей хотелось? Денег лёгких?
Да, ей платили очень мало,
К тому же холодно в бытовке.

Учиться Верка не хотела.
Была б как Танька – бригадиром.
Большой начальник – то ли дело!
Сейчас каталась б в масле сыром.

Ну, ладно, подалася в город.
Туда слиняли все девчата.
Там интересно всем, кто молод.
Повыше будет там зарплата.

Устроилась бы в магазине
Или швеёй к Халилу можно…
Хотя, он отказал вон Зине.
Попасть к Халилу очень сложно.

Халил не всяких принимает,
Ведь развернул портниху Зину.
Она его так поливает!
Зовёт его теперь козлиной.

Она права – Халил угарный,
Похож он на козла немножко.
Хоть на машине был шикарной,
Сам щуплый, тоненькие ножки.

Пиджак на нём был мешковатый,
На шее галстук – очень длинный.
Работу обещал с зарплатой,
И говорил, что со стабильной.

Там производство что ль какое…
В подполье шьют они чего-то.
К нему устроились уж трое.
Ну, чем девчатам не работа?

И Верка, вроде бы, хотела
Устроиться к нему в бригаду.
И вот, смотри ж, какое дело -
Стоит в ночи на автостраде!

А Федька, чёрт такой глазастый,
Узнал ведь Верку среди ночи,
Подъехал к ней: Верусь, вам здрасьте!
Спросил её, мол сколько хочет.

Какая это стыдобища!
Её мне только не хватало!
Уж лучше б, Верка была нищей.
Считай, что всё село прознало.

Ведь Федьку не заткнуть, нахала…
Что завтра скажет тётя Глаша?
А, может, что-то уж прознала,
Спросила ж – как там Вера ваша?

Ну что же Верке всё не ймётся!
Подумать только – проститутка!
А вдруг маньяк ей подвернётся?
О том подумать даже жутко!

Приехать завтра обещала.
Везёт какую-то посуду.
Своей как будто бы нам мало…
Как я ругаться с нею буду?

Поди, все ждут уж представленье,
Как мы браниться с Веркой станем.
Придут к задворку всем селеньем.
Без них мы разберёмся, сами.

На Верку я кричать не буду
И накормлю её блинами,
Скажу спасибо за посуду.
Да, разберёмся с ней мы сами.

***
Ну, эти уж стоят. Не жалко,
Пусть зыркают на нас глазами.
Припёрлась Шурка, вот нахалка!
Фиг вам! Мы разберёмся сами!

Вон, вижу, Верка - вся в шифоне.
Кого-то там поцеловала.
Да это же Халил-тихоня.
Его давненько не видала.

Идут весёлые такие!
Он взял коробку, чемоданчик.
У Верки – стать, бока крутые!
А он пред ней  - ну прямо мальчик.

А он куда? Он к нам что ль прётся?
Халила только не хватало.
Ой, что-то сердце не уймётся!
Мать наконец-то увидала!

Веруська, милая дочурка!
Ты не одна? А я не знала.
(зачем припёрся этот чурка?
Блинов-то напекла я мало).

- Идёмте, испекла блиночков!
А это мне? Что? Пароварка?
Зачем ты тратишься-то, дочка?
А денег что тебе, не жалко?

Что, много зашибаешь денег?
Гляжу, в шифоны разодета.
Не ставь ты вниз тормашкой веник!
Плохая, говорят, примета.

Работаешь-то где, Веруська?
Я думала, что у Халила.
Как? Вместе с Ленкой, Дашкой, Люськой?
Вы, значит, шьёте? Очень мило.

- Ты посиди, милок, чуточек,
А я с дочуркой потолкую.
- Чего ж ты врёшь-то мне, Верочек?
Ищи-ка дурочку другую!

Придурок Федька всем озвучил,
Что ты – простая проститутка.
Он просто врёт? Вот гад ползучий!
Не верить? Это просто утка?

Какая утка? Просто враки?
По нашему так значит – лажа.
А все поверили собаке.
Все верят, даже тётя Глаша.

Так значит, все вы у Халила?
И Ленка с Дашкой? Люська – тоже?
Халаты шьёте? Это мило.
А я так испугалась. Боже!