Каипора. Бразильская сказка

               *   1   *

Жил-был на свете один человек
Страстно любивший охоту.
С лесом сроднился, тут стол и ночлег...
Зная одну лишь заботу

Плёл он для птиц западни из жердей,
Рыл на тропе волчьи ямы.
Ставил ловушки, капканы – идей
Полон причудливых самых.

Как-то на дерево влез зверолов,
Дичь караулил. Из чащи
Стадо выскакивает кабанов...
Выстрелом метким, свистящим

Сразу троих уложил наповал.
Вот так удача! В восторге
С дерева только счастливчик сползал,
Свист грянул громкий и долгий.

Вжался охотник в настил из ветвей
В глубь засмотрелся лесную...
То Каипора кричал: «Эге-гей!», –
Леший. Вся дичь врассыпную.

Ближе и ближе пронзительный свист,
Треск сухостоя и скоро
Чаща раздвинулась, ну и сюрприз –
Видит стрелок Каипору.

Жилистый, смуглый как чёрт, ростом мал,
Значит, не лживо преданье...
Видно, взглянуть по-хозяйски желал
На своё стадо кабанье.

Скачет на чёрном худом кабане,
С трубкой во рту не зажжённой,
Телом мохнат, словно в рыжем огне,
С пяткой вперёд обращённой.

Держит двузубец он в правой руке –
Длинную палку из жести.
Левый весь бок, как в парном молоке
Был растворён в сонном лесе.

Острые пятки вонзая в бока
Тощего зверя со свистом,
Гиканьем, шумом... Плыл клич Лешака –
Эге-ге-гей! голосистый.

Прямо к убитым скакал кабанам.
Стал в них рогатиной с силой
Тыкать: «Вставайте, бездельники, срам!
Спать вам не время!» Вскочило

Двое и к стаду умчались ворча,
Будто ни в чём не бывало.
Только последний не дал стрекача...
Вольность сильней раздражала –

Стал Каипора отчаянно зол...
Даже сломал рог двузубца –
В бешенстве тыкал беднягу, колол...
Тут лишь кабан встрепенулся,

Нехотя встал, поскакал. Ему вслед
«Ишь! – закричал Каипора, –
Нежность какая! Один только вред,
Я проучу тебя в пору.

Завтра придётся идти к кузнецу,
Чтоб починил мне рогулю». –
И поскакал перейдя на трусцу,
Далее вскачь, пуще пули.

               *   2   *

Долго ещё просидел зверобой
На деревянном настиле
И ног не чуя помчался домой,
Лишь тишь, да гладь наступили.

Утром пораньше зашёл к кузнецу:
«Поговорю, мол развеюсь,
И раздобуду для дроби свинцу».
В дверь постучался индеец –

Кряжистый, низкого роста, худой,
В шляпе глубокой из кожи:
«Здравствуй, хозяин», – сказал с хрипотой, –
Ты починить мне не можешь

Эту рогатину, но поживей,
Очень спешу, надо ехать»...
«Эх, добрый путник, нельзя, хоть убей,
Как неживые ведь мехи...

Некому в горне и жар раздувать».
Только взглянул наш охотник –
В нём Каипору он стал признавать: –
«Лик изменивший негодник,

Ну, погоди! – разозлился ловец, –
Я раздувать буду, мастер!»
Тут удивился немало кузнец:
«Разве по этой ты части?»

«Я попытаюсь»... Разжёг кузнец горн,
Взялся охотник, но плавно –
Р-раз – два-а, мехи раздувал тихо он.
И напевал в такт исправно:

«В лес кто ходил, насмотрелся чудес»...
Слушал и слушал индеец,
Вдруг оттолкнул: «Не умеешь, балбес!
Тоже нашёлся умелец!»

Как поднажмёт на мехи, зарядил –
Раз – два – три, раз – два – три скоро...
Сам напевает: «В лесу, кто ходил,
Чудо глядеть, тому впору

Ротик покрепче закрыть на замок!»
Пятиться стал ловец к двери
И дай бог ноги, под горна шумок...

С тех пор, вас удостоверю –
Не убивал зверобой кабанов
И не кидался словами,
Что-то увидит в лесу меж кустов –
Держит язык за зубами.

                Конец


Каипора – самый главный бразильский леший.