Откровение 1

"Я сотворил для тебя Земли и посеял в них зёрна всех благ необходимых тебе, что-бы ты трудился и рос в них, но вместо этого, обманываясь тем, что творишь благо собственное. ты в угоду себе разрушаешь блага которые я создал.

Я сотворил для тебя женщину, что-бы научить тебя любить и беречь самое дорогое, но ты вверг её и себя в предательство.
Я сотворил тебя по образу и подобию своему, что-бы ты однажды смог постичь меня, но ты променял любовь на чревоугодие.

Как же я смогу впустить тебя в рай, если ты не смог постичь такие простые вещи.
Ищи знаки у птиц. По следам звериным ступай к истокам рек, научись жить в гармонии с природой и самим собой, тогда сам сотворишь рай на Земле..."

***

Златом старины подёрнулся, некогда белоснежный мрамор, ныне пожелтевших страниц,
Буд-то запечатлевший в себе подобно некому зеркалу времени отражение пламя свечи,
У алтаря которой в ночи ночей, вы высекали пером кропотливо, скрижали своих откровений.
Всем сердцем касаясь вашей руки сквозь века, с великим почтением невольно отыскиваю за письменами,
Сокрытый в их недрах - Алмаз ваших мыслей. О Дервиш!
Ваше умение сокрыть каменья - рубины, сапфиры, жемчуга, если будет угодно Вам,
Во тьме чернил, что чернее ночи, воистину волшебный дар.
Воочию, средь затейливых барельефов вашего стиля, меж строк,
В каждом шорохе прелистываемых мной пожелтевших страниц,
Улавливаю серость и мрак той давней эпохи, и преклоняюсь пред вами.
Вечно гонимый, босой, в рваной тунике, вы шли на костёр. Вот конечная точка знаний - этого мира - пламя.
Кто из них, кто, судьи, владыки, наделён был даром обращать письмена в золото?
Время ваших размышлений поистине драгоценно.
Драгоценнее оно разве что только в твёрдых руках крестьянина,
Возделывающего землю, в тёплых руках матери...
Воистину блажен удостоившийся Вашего пера.
Погрузившись на дно преисполненной пустоты Диогеновской бочки,
Вы превращали воду в вино, щедро делясь со всеми кто возжелал.
А сны, какие вам снятся сны, поведайте, а я с Вашего позволения запишу.

***

Монотонный шорох страниц рукописи, что древнее истории мира,
О котором в ней повествуется, так вкрадчиво познаваемых тобой,
Способный убаюкать тысячи усталых путников, он то и пробудил меня.
О воистину пробуждение это было благим.
Ещё будучи в палантии, всем духом я ощутил твою вкрадчивость.
С той безукоризненной любовью, с коей мать сказки читает детям,
С той любовью и ты познавал мои труды, всецело посвятив себя им.
Подобно незримому веянью порождённому взмахом крыл бабочки
Создающему ураган в океане просторов мирских.
Страницы перелистываемые тобой создавали ветерок
Перерождающийся в бурный вихрь в твоём сознании,
Несущий тебя во мрак эпохи, о которой поведал я в повествовании.
О блаженный вор, позволь спросить, покуда будешь ходить ты,
По уши набит самоцветами сокрытыми мной меж строк.
Их тяжесть выдаёт твоё присутствие ещё за долго до твоего появления.
Отыскиваемые тобой во мраке они прельстили твой дух,
Сбив с истинного пути и сокрыв от твоего взора свет творения.
Если хочешь знать правду, эти драгоценные камни,
Всего лишь предмет одурачивания, за который я покупаю учеников.
Мой труд таков. Путь наставник моего учения. Он создаёт пути.
Мы всего лишь можем позволить себе сделать выбор.
О ты на чей нос опустилась бабочка откровений.
Замерший с пером у чистого листа, подобно охотящейся кошке в преддверии прыжка.
Что-ты вцепился в это перо как в последнюю соломинку,
Отделяющую тебя от падения в пропасть.
Отпусти белоснежный мрамор скалы чистого листа.
И падай в пропасть пока не вырастут крылья.
Но прежде ты должен победить внутреннее бессилие,
Чтобы твёрдо ступать по земле, до тех пор,
Пока каждая из стоп не окрепнет на столько, что сама станет крылом.
Сколько воистину прекрасных перьев обретёшь ты, будучи крылатым.
Если ты и впрямь любишь бабочку, отпусти её,
Ведь любя ты желаешь ей благ, а свобода благое из благ для неё.
Обрети путь, воссияй во мраке, и бабочка прилетит на свет.
О жаждующий слово в слово запечатлеть сказание о моих снах.
Тебе не нужно перо, полюби изречённое мной всем сердцем,
И любовь внемлющего, подобно картам Таро,
Сама каждый раз искренне будет открывать тебе мои сны.
Но прежде позволь мне подробнее разузнать о тебе, кто-ты?
Как появился на свет, откуда пришёл, поведай.
Только сперва разведи костёр, я прекрасно вижу сквозь всё,
Но я не хочу чтобы ты мёрз. Пусть языки пламени,
Освещают твоё повествование. Солнце любит касаться лучами,
Золы истлевших полений костра, считывая ночные откровения путников.
Так давай же с этого дня по воле Его, начнём во всём угождать солнцу.
Полагаю твоя история нисколько не скучна, а даже наоборот -
Весьма и весьма захватывающая дух.
Уже с добрый десяток столетий я не слушал историй, лишь эти сны...
Начинай как будешь готов, я рядом, и весь превратился в слух.

***

Вряд ли я удостоюсь и тени мастерства  великих льстецов,
Способных одурачить любой гений выкрав его мастерство,
Вытащив все откровения, выдав потом всё за своё.
Прошлое стало похожим на сон. Я шёл тридцать лет и три года.
Вдоль рек и опасных крутых горных склонов тропой влюблённых,
Притомившись замедлив бег, останавливался на ночлег.
Множество умираний самости довелось пережить мне в силу упрямости.
Но всё же я постараюсь вспомнить всё в точности
От появления моего на свет и до дня сего.
Я рождён был в луну золотых колосьев, в день осеннего солнцестояния.
Оборотнем в семье потомственных колдунов в наказание за их деяния.
По жребию каждый рождённый колдун познаёт колдовство с молоком матери,
За сто девять лун. Но зрелые локоны и мелкие  когти
Выдали природу мою ещё при рождении.
И мать колдунья в ту самую ночь отреклась от кормления.
Как и все оборотни будучи ещё в утробе слыша и чуя в округе всё,
Я был способен обучаться человеческой речи. И подобно зверью
Ловко ползать на четвереньках сразу после рождения.
Отец колдун усадил меня рядом с собой в позу лотоса подобно себе.
В длани не уступающей по мощи Атлантам он держал камень.
-Что видишь ты? Вопросил он.
-Камень ответил я.
-Нет. Ответил отец. И вопросил ещё раз
-Что видишь ты в камне?
-Плоскость и впадины, ответил я.
-Нет, возразил снова отец, - Вот смотри.
И тогда твёрдый камень в шуйце держа
Вооружа десницу ножом колдовским он с камня, как с масла
Под скрежет ножа ловко срезал куски.
-Что видишь теперь ты? Отец вопросил. - Только внимательней будь,
С ответом не торопись.
-Лицо! Удивлённо воскликнул я. - Вежды вот, бры, ланиты, уста, очи.
-Верно. Ответил отец.
И взяв добрую пригоршню камней рассыпал её на полу предо мной.
-Теперь поднимай камень любой, молви что видишь и клади мне в ладонь.
Я собирал камни находя в них разные причудливые образы
Укладывал их в отцовскую длань. Отец тут же ножом придавал камню форму
Мной воображённую. Светало я притомился  порядком.
Тогда отец взял в ладонь меня и поведал легенды.
Глубинные формы, сказания о каждом образе который привидился мне
В каждом камне. Уже сквозь сон слышал я, но чётко запомнил,
Как отец молвил: "Теперь овладел ты мышлением образным".
И отнёс меня в сухую и тёплую, чистую россомашью берлогу.

***

Уже в глубокой дрёме, лёжа во тьме берложьей я ощущал,
Как кожи касался похожий на влагой лист орашённый - тёплый нос росомахи кормилицы.
Обнюхав, наверно учуяв родство, она бережно пастью меня прихватив, в глубь берлоги отволокла, рядом с собой и сладко спящим выводком уложив.
Последнее что запомнилось мне как я жадно вцепился губами в сосок кормилицы.
Тёплое молоко в моё чрево лилось, и я погрузился в глубокий сон.
Очнувшись от первого крепкого внеутробного земного сна, я встревожился. Лёжа на тёплой утоптанной мешанной с перегрызёнными в мелкую стружку ветвями еловыми и соломой земле.
В кромешной тьме росомашьей берлоги, я подумал о том что рождение попросту привидилось мне во сне.
Уроки отца колдуна, камни, колдовской нож, образное мышление, легенды о камнях всё это было похоже на немного страшноватый волшебный сон.
Я начал успокаивать себя, что всё впереди и что явление на свет мне всё ещё предстоит.
Сладко потянувшись я вспомнил тёплый сосок кормилицы и молоко, и дико захотев есть, я осознал что рождение моё явно так-же, как всё произошедшее прошлой ночью, так-же явно как то что меня окружает. За размышлениями о рождении я не заметил, как мои глаза абсолютно привыкли к берложьей тьме. Я прекрасно мог различить мельчайшие изгибы громадных корней древа - мне неведомого, и ответвлявшихся от них корневищ. Любуясь этим вьющимся, плавно ниспадающим естественным корневым основанием купола берлоги я остановил взгляд на маленьком проблеске света у нижней кромки.
Берлога была не глубокой, скорее больше объёмной. Неким таким гротобразным сухим и тёплым пространством.
Что-что а в выборе места для берлоги и бережным уходом за ней, с росомахой вряд ли кто сравнится. Я был абсолютно один, мой сон был настолько сладок, что я не заметил не пробуждения семейства, не последующего его ухода. Встав на четвереньки я инстинктивно подполз к той самой кромке - границе света и тьмы. Высунув нос из берлоги, я напугавшись тут-же отскочил назад.
Солнечный свет показался мне ярким настолько, что буд-то был мигом способен ожечь мне глаза.
Но дикий голод гнал прочь меня из тепла уютного ночлега, на поиски пропитания. Голод внушил мне, что солнечный свет никак не навредит, и что за пределами берлоги ничего опасного нет...

***

Оборотень видит мир сердцем зверя, воспринимая окружающее разумом человека. Это выразительнейшая отличительная его черта, из всех остальных ему присущих.
Осторожно высунувшись из берлоги я крадучись, полуприжавшись к земле всё же осмелился выползти.
Из под сени громадных ветвей многовекового дуба, объявшего раскидистостью кроны казалось вселенную всю, виднелась поляна просторная, залитая лучами солнца.
Разноцветные маленькие, большие и совсем огромные бабочки порхали над дивно красочными луговыми цветами, аромат которых расщепившись на мельчайшие спектры своего изобилия в моём обонянии, мощно ударил мне в нос, сбив привычный соломенный елово-землянистый берложный дух.
Всё купалось в солнечном свете. Разнообразие резных узоров и форм крыл бабочек их дивный окрас настолько привлекли меня, что я позабыв о всех страхах преследовавших меня ещё несколько мгновений назад в темноте берлоги, не раздумывая ворвался в этот дивный Солнечный океан. Я прыгал в цветах и ловил бабочек наслаждаясь лучами солнца изрядно извазюкавшись в земле.
Вдруг, некая неведомая сила сопровождаемая отчётливым повелением доносящимся с запада, заставила меня оцепенеть.
-Встань сын. Встань и иди. Послышался голос отца.
Обернувшись я завидел его усевшегося на берёзовом пне. Подавшись вперёд и оперевшись локтями о прибедрия, он резал по дереву что-то ножом колдовским. Сила отцовских слов на столько была велика, что я повинуясь, с четверенек поднялся и с нерешительной неуклюжестью неловко, но всё же ступая побрёл на запад. Образ отца исчез...
"Зеркало событий" - так называется магический приём, который применил отец, чтобы позвать меня. Колдун приближает происходящие события путём искажения пространства тем самым врываясь в поле их участников. Колдуны среднего уровня способны лишь приближать события. Колдуны высших уровней могут физически участвовать в приближённом событии замедляя время. Чем выше уровень колдуна, тем дольше он может участвовать в событии. Тогда второго дня отроду я не знал ещё, насколько отец силён в колдовстве... Оступаясь на ровном месте то и дело спотыкаясь о мельчайшие бугорки я брёл вперёд чувствуя мощную незримую связь установленную отцом. Изрядно вымотавшись я было хотел встать на четвереньки, как вдруг в собственных устах хотя и были они сомкнуты я услышал едва ощутимый, но отчётливый шёпот матери: "Упадёшь на четвереньки перед усталостью этой, будешь падать потом так перед трудностью каждой."
Стиснув зубы я изо всех сил зашатался и заковылял на зов отца.

***

К ходьбе попривыкнув, порядком устав,
Завидел отца я сидящего на пне возле бревенчатой постройки неподалёку от берега реки.

Улыбнувшись он взглянул на меня чёрными подобно дёгтю глазами, во тьме которых было не разглядеть, не очертаний их, ни зрачков. Он что-то хотел мне сказать,
тут мать опередив позвала его:
- Азгур.
Отец взглянул на  маму стоявшую под просторным навесом, почти всё пространство которого занимал большой деревянный стол со скамьями по трём сторонам и кивнул не говоря ни слова.
В шуйце держа соразмерно с дланью по ширине, "S" - образную деревянную плошку.
Десницей отец создавал на ней дивный узор, остриём громадного колдовского ножа, которым владел он легко, как пером.
- Один нож на всю жизнь для всего, обязан себе ты выковать сам, добыть или отыскать. Молвил он, и добавил:
- Будь то охота, по древу резьба, в хозяйстве что-то подмастерить, делать всё надо учиться одним ножом.
Вот где по истине крепнет рука, познаётся так сила и воинское мастерство.
Внимая речи его и любопытствуя какую далее форму обретёт узор, я ощутил прикосновение лёгких и тёплых материнских рук подхвативших меня.
К круглой кедровой бадье меня поднеся, в которой отвар был из трав приготовлен не ведомых мне и вовсе.
Поливая из букового ковша смыв ветошью грубой с тела всю грязь.
Мать усадила меня в бадью и ушла к столу.
Усталость мигом ушла, я ощутил прилив сил. Царапины полученные от кувырканий в траве слегка пощипывали.
Подошла к бадье белокурая девочка.
Златом на солнце сиявший лён густых волос её в длинную тугую косу сплетённых,
До самых колен ниспадал, по белому льну сарафана искусно расшитого в птичью хохлому по вороту и каймам полы и рукавов красной нитью. Теребя проворными девичьими руками кончик косы девочка любопытно разглядывала меня очами цвета молодой листвы.

Подойдя поближе к бадье она достала один из многочисленных разнообразных больших и не очень листков плававших в отваре.
- Вот смотри это остролист. Собранный не по луне он вреден. А в луну благую полезен. Он то тебе ранки щиплет. А чтобы травы в благую луну собирать, надо лунам счёт не терять. Кто лунам счёт потерял, тот с духами связь разорвал. А я колдуньей лесной уродилась, и луны считать мне ненадобно, я трАву каждую сердцем чую, и вижу над каждой свет дивный, когда такой свет трАву ту в самый раз собирать. А это вот расница. - Молвила девочка достав другой листик из бадьи. Собирают её с первыми лучами на восходе, чтобы капли росы пообсохли на листиках, да не все. В эту самую пору травка сея очень сильным снадобьем делается, она то усталость с тебя сняла, и силушки придаёт. Собранная не по росе она снадобность свою теряет.
- Нилиида. - Молвил я.
- Так это правда. Когда ты был в утробе, маменька говаривала, что ты слышишь и понимаешь меня. - Смущённо ответила девочка.
- Я тоже люблю тебя сестрёнка. - Молвил я глядя в её зелёные, как листик расницы - глаза, отпустив который, Нилиида с криком: " Бегу маменька ", умчалась на спасший её от смущения зов матери:

-Нила, помоги с завтраком, ребят будет много... - молвила матушка, нарезая четверть добротного круга деревенского сыра.

Оборотень проходит стадию развития человеческого эмбриона за три месяца, остальные шесть месяцев формируется иное его обличие, поэтому оборотни и рождаются с длинными локонами. Оборотень с чёрными локонами - беда любому роду. Это посланники тёмного мира. Так они и зовуться - Чёрные оборотни. Роженица всегда умирает после появления Чёрных на свет. Дело в том, что за месяц до рождения, в молочных звериных клыках оборотня накапливается яд. Ещё в утробе перед самым рождением оборотень кладёт пуповину в пасть и разгрызает её при рождении. Такова его природа. Яд обычного оборотня лишает роженицу возможности иметь детей, яд чёрного убивает.
После рождения чёрные сразу же бросаются бежать на зов племени который улавливают ещё до рождения. Племя чёрных оборотней живёт в Столбовых пещерах сокрытых в глубине тисовых чащоб Белогорья. Никому из простых смертных не удавалось ещё не возвратиться из тех мест. Это племя элитных убийц устраняющих сильнейших мира сего, будь то рыцари, знатные вельможи, великие воины. Один обученный чёрный оборотень легко справляется с отрядом королевской стражи. Чёрные никогда не воюют отрядами, таков их кодекс - положения которого строятся на том, что вне племени оборотень действует скрытно в одиночку подобно тени. Есть даже легенда о "Чёрном кодексе", в которой говорится, что прочитавший его станет скрытнее любого зверя. Поговаривают даже что племя устраняло богатырей и колдунов, хотя оные на своём веку такого не припоминают. Чёрные принимают заказы "мышиной почтой" с помощью специально обученных летучих мышей.

***

Огромный медведь подошёл к бадье. Точнее не подошёл, а взялся из неоткуда. Аккуратно прислонив гигантскую лапу к бадье которая была с неё саму он вкрадчиво всмотрелся в меня. Напугавшись я погрузился под воду закрыв лицо ладонями. Исчерпав запасы воздуха я вынырнул с осторожностью раскрыв глаза. Медведь оставался на месте, смотря на меня с недоумевающей ухмылкой.
- Этот испытание точно не прошёл, - молвил отец.
- Какое испытание, оставьте ребёнка в покое, он второго дня отроду. - молвила возмущённо мать.
Медведь почуяв неладное, озираясь побрёл в сторону излучины реки.

Азгур молчал, взгляд его был пуст, он абсолютно ни очём не думал и казалось находился в некой гармонии со своей внутренней Пустотой, отрешившись от остальных участников.
- Прежде чем начать, - молвил верховный мудрец совета Девяти после длительного и умиротворённого молчания участников, - мы хотели послушать твои мысли Азгур.
- Зачем нужен совет, Вечник, - вопросил Азгур обратившись к верховному старейшине, оставаясь в том же состоянии.
-Ты сам хорошо знаешь ответ. Всё что становится Правом на Вече, в дальнейшем происходит в материальном мире, мы созидаем в гармонии и в силах нести гармонию в мир.
-Однако, Верховный девяти, не так много гармонии я вижу в мире людей. Вот я простой человек...
- Ты не человек Азгур.
- Сто сорок четыре лета минуло с тех пор как я применил магию в последний раз, что-бы вынудить тьму отступить, сее не предел мой... Если тьма качнёт равновесие ещё раз, я не стану прислушиваться ни к кому, и пойду до конца.
- То что ты перестал применять магию в противостоянии, означает одно ты постиг  Мастерство. Ветники согласны живёшь ты по человечески, а значит пребываешь в состоянии абсолютного созидания. Но твоя изначальная природа ничего общего с людьми не имеет...
- А это значит Вечник, что человек есть душа, и оборотень есть душа. Дух оборотня  заключает в себе несколько душ, поэтому и способен изменять состояние и форму плоти, души зверей живущих во мне слились в одну единую душу - душу человеческую...
- Однако... - Молвил южный мудрец. - Твоя жена родила оборотня.
- Ты прав Конг, и знаешь почему так. Сколько бы благого я не свершил, я чёрный оборотень колдун, и мой родившийся оборотнем сын, мой рок, который я почитаю за дар.
- Ты многое опроверг Азгур, - молвил Верховный Девяти, ты единственный не пришёл на зов своего племени после рождения.
Ты единственный из чёрных оборотней овладел магией, хотя до твоего появления это считалось невозможным.
Ты постиг Мастерство Азгур. Вече решило, что ты готов пройти испытание, последнее слово за тобой.
- И всё-же, я продолжу мысль. Вот я простой человек. Я могу взять из земли железо и глину, отлить молот, чтобы выковать более прочный молот и сделать его орудием созидания. Я могу выковать косу, плуг и серп, чтобы работать на земле. Я могу выковать топор и создать жилище из деревьев растущих в лесу. Я могу хранить и облагораживать всё созданное Творцом вокруг меня, довольствуясь Благами данными им. Но ответьте, по какой причине я должен причинить боль другим существам. Зачем один человек убивает другого. Кто изначально надоумил людей взять молот и сотворить вместо орудия созидания, орудие разрушения. Зачем нужен путь воина. Кто надоумил человека сжать пять пальцев в кулак и ударить другого. Теперь это возведено в искусство. Искусство которое продаётся для потехи народа, когда двое бойцов в коло тешат толпу.
Люди вынуждены строить литейни, чтобы отливать больше оружия, люди вынуждены создавать армии, а для чего?
Потому-что паразиты не желая работать разоряли крестьян, и наживались, называя себя воинами, в оправдание за свои мелкие делишки, только когда свободные люди трудящиеся на земле объединялись эти искатели наживы в бегстве познавали, что такое быть воином.
Орудие разрушения от лукавого. Вместо того, чтобы жить и созидать на земле, люди вынуждены тратить энергию созидания на то, чтобы думать как защититься друг от друга, рисуя границы на картах. Земля изначально была сотворена Единым без границ, границы от лукавого. Истинное воинское мастерство Творец сокрыл в орудиях созидания, через которые человек общаясь с природой постигает себя. Орудия разрушения отстраняют человека от истины.
- Ты прошёл проверку Азгур. Ты не лукавил, когда сказал, что духом своим трансформировал зверинные души живущие в тебе в одну, единую. Во время твоей речи Вече навязывало тебе мысль о превращении но от тебя не исходило ни единого колебания.
- Простите Верховный старейшина севера, но я за долго до вече предвидел этот момент...
- Мы знали... Но проверку проходят не все. Может однажды ты войдёшь в совет Девяти.
- Я не думаю Вечник, что мудрее кого-то из Вас, и на Земле есть более достойные чем я, и если признаться я и сам не хочу, мне хорошо здесь.
-Тщеславия нет в твоих словах, это хорошо Азгур, молвила прорицательница востока. Иногда для  материализации намерения нужно время. Ты прав, мир не готов к Нашему посылу. Но твоя борьба, говорит о том, что гармония вскоре наступит и в этом мире. Мы знаем, все посылы сформированные советом Девяти материализуются. Да будут войны. Да не все будут готовы принять истину, но она воссияет, как звёзды однажды зажжённые Едиными во Тьме. Через тысячи или миллионы лет, но это произойдёт, это уже начинает происходить...
Азгур сидел на пне, возле бревенчатой постройки неподалёку от берега реки и вырезал какие-то узоры на заранее заготовленной тисовой плошке.  взгляд его был пуст, он абсолютно ни очём не думал и казалось находился в некой гармонии со своей внутренней Пустотой, астральный совет Девяти был завершён.