Невидимая война

Каждый день мы читаем новости в соцсетях и СМИ о том, как наши врачи, медсестры и другой медицинский персонал, не жалея себя, своих сил, здоровья, а подчас даже своих жизней, борются с коронавирусной инфекцией. Да, к сожалению, цифры мы видим страшные, как по заболеваемости, так и по смертности.
Количество коек в больницах с каждым днем увеличивается и увеличивается. Реанимационные отделения в различных медицинских учреждениях переполнены. Врачи работают на износ.
Почему так случилось, что наша некогда мощная держава, которая славилась медициной и образованием, культурой и экономикой, вдруг оказалась беспомощной в этой «невидимой войне»? Многие, конечно же, скажут, что это все тридцатилетняя оптимизация – и я с этим соглашусь, но… Стоит еще и посмотреть в корень проблемы. В первую очередь надо обратить внимание на воспитание, а во-вторых – на образование. Многие не хотят учиться, а если и учатся, то, простите, через пень-колоду. К сожалению, у нас в стране сейчас наблюдается такая картина, как дефицит квалифицированных специалистов в области медицины, и этому виной не инфекция, а то, как относились вышестоящие чиновники к наследству, которое осталось от Советского Союза, включая здравоохранение. Как говорит пословица: «Что имеем, не храним, потерявши, плачем». Однако нужно двигаться вперед, извлекая уроки из событий, которые происходили в нашей стране.
С собеседником меня связывает не только то, что он, как и моя мама, врач, но и то, что мы с ним земляки, выходцы из хрустального сердца России – города Никольска Пензенской области.
Михаил Владимирович Юматов работает врачом анестезиологом-реаниматологом, а точнее сказать, заведующим отделением анестезиологии-реанимации № 2 в Пензенской областной клинической больнице им. Н.Н.Бурденко. Время сейчас не то, чтобы вспоминать годы, когда мы жили в одном дворе, жгли костры, пекли картошку… мы будем говорить о том, как Михаил Владимирович ведет свою войну, борется вместе со своими коллегами за жизни пациентов.
Профессия журналиста обязывает быть на передовой, чтобы рассказать правду о происходящем. Но на этот раз мне удалось увидеть своими глазами то, что делают они – ангелы в белых халатах или, как их еще называют, медицинский спецназ. 14 ноября, в воскресенье, мы встретились в областной клинической больнице им. Н. Н. Бурденко, в «чистой зоне», где медицинский персонал отдыхает. Говорили о многом и, конечно же, о том, что скрывается в медучреждениях за словами «красная зона».
 
Михаил Владимирович Юматов родился в 1980 году в г. Никольске Пензенской области. До восьмого класса обучался в средней общеобразовательной школе N 1, а после перевелся в школу N 4. Окончил музыкально школу, отделение народных инструментов. С 1998 по 2004 год учился в Ивановском государственном медицинском институте. Работал в Ивановской областной клинической больнице врачом анестезиологом-реаниматологом. В 2010 году переехал в Пензу и начал работать по своей специальности в областной клинической больнице им. Н.Н.Бурденко. С 2017 года заведующий отделением анестезиологии-реанимации № 2 этой же больницы. Врач высшей категории. Женат. Воспитывает двоих детей.
 
– Михаил Владимирович, что сподвигло Вас выбрать эту нелегкую профессию?
– В юности я с травмой попал в больницу. Здесь, в Пензе. Меня заворожило какое-то таинство операционной, врачебного кабинета, ординаторской, мне хотелось туда заглянуть и познать все то, что скрывается за этими дверьми. Наверное, в этот момент и произошел перелом в моем подсознании, кем я хочу стать во взрослой жизни, какую профессию я выберу.
– На каком курсе обучения Вы поняли, что хотите быть именно врачом анестезиологом-реаниматологом?
– Я, как и большинство студентов медицинских институтов того времени, работал медбратом. Сначала в инфекционном отделении, а потом перевелся в отделение анестезиологи и реанимации, это было, по-моему, на четвертом или пятом курсе института. Конечно, сейчас все происходит по-другому. Я на практике понял, что специальность анестезиолога-реаниматолога – мое. Она позволяет быстро видеть результат своей деятельности, когда проходят какие-то реанимационные действия или мероприятия интенсивной терапии. В реанимации я увидел высокую технологичность этой профессии. Здесь применяется новейшая аппаратура, например, искусственной вентиляции легких во время наркоза или во время проведения интенсивной терапии, когда мы выключаем дыхание и протезируем эту функцию, поддержания давления гемодинамики. Сочетание экстремальности и высокой технологичности – меня это тоже приворожило. И я видел себя только врачом анестезиологом-реаниматологом. Есть как бы три состояния человека: это здоровый, ну, или относительно здоровый человек, есть заболевший – болезнь и есть критическое состояние… Вот реаниматология и занимается критическим состоянием человека. Нам нужно вывести на определенный уровень жизнь человека и уже передать его в руки профильных специалистов. Порой, мы действуем самые первые, как в боевых действиях спецназ, только у нас не поле боя, где свистят пули, а реанимационное отделение, где, собственно говоря, и происходит борьба за жизнь человека.
– Михаил Владимирович, скажите, пожалуйста, насколько увеличилось число коек у Вас в отделении, в связи с большим количеством заболевших у нас в регионе в 2021 году?
– Увеличилось значительно, сейчас у нас в областной больнице 84 реанимационных койки, это максимальная цифра, больше, чем в первую волну. В доковидный период у нас в отделении было 24 койки. Увеличение произошло практически в четыре раза.
– Сколько в смене дежурит врачей и медсестёр?
– Сейчас у нас разнообразный коллектив. После того, как наша больница перепрофилировалась под борьбу с новой инфекцией, многие врачи, например, нейрохирурги, лор-врачи, которые не являются врачами анестезиологами-реаниматологами, стали нашими помощниками. В их обязанности входит следующее: они занимаются оформлением медицинской документации, транспортировкой пациентов на исследование, наложением трахиостом, инвазивными манипуляциями и т. д.
Итак, в смену у нас выходят восемь врачей анестезиологов-реаниматологов, четыре помощника (чтобы вы понимали, это тоже врачи, но врачи не интенсивной терапии) и двенадцать медицинских сестер.
– В каком режиме работаете Вы и Ваши коллеги?
– Смена длится 24 часа. Здесь, где мы находимся, то есть в чистой зоне, есть все необходимое для того, чтобы немного отдохнуть: столовая, зона отдыха. Но это тогда, когда все спокойно, а бывают такие дни, что и присесть некогда. Вот, например, сегодня воскресенье, а я на работе. Иногда мне поступают ночные звонки, и я должен в срочном порядке приехать в больницу. Я врач, и это мой долг, по-другому просто нельзя.
– Как Вы приводите свои мысли и нервы в порядок после каждодневной битвы за жизнь людей?
– Стараюсь переформатироваться. Стать любящим мужем и заботливым отцом. Не быть руководителем. Это достаточно трудно, но справиться с этим мне помогает моя супруга. Также я стараюсь читать книги, слушать классическую музыку… или просто, побыть в полной тишине.
– Помогает ли вера в Бога вашей профессии? Вы верующий человек?
– Вера в Бога помогает во всем. В связи с тяжелой обстановкой, которая сложилась в нашем регионе, да и в стране, в церковь, к сожалению, пока не получается ходить. Но, я думаю, что скоро все вернется на круги своя.
– Хватает ли у вас оборудования и медикаментов?
– Да, хватает. Возможно, у многих мой ответ вызовет некий шок, однако единственный, но большой плюс этой коронавирусной инфекции в том, что мы получили самое новейшее оборудование как отечественных, так и зарубежных производителей. Когда мы закрывались в первый раз, а это происходило в апреле 2020 года, мы собирали оборудование со всей области, так как предполагали, что заболевших из всех районов будут транспортировать к нам, и в районных поликлиниках оно не будет востребовано. Но потом были выделены денежные средства и приобретена дорогая и качественная медицинская техника. Отмечу, что наш отечественный аппарат искусственной вентиляции легких Авента-М зарекомендовал себя достаточно хорошо. Пользуясь случаем, хочется выразить огромную благодарность тем, кто его разработал, и тем, кто его собирает.
– Вы помните первую спасенную жизнь?
– К сожалению, нет. Просто это твоя работа. Твои трудовые будни и вообще это твой долг. Наоборот, запомиаются плохие случаи, когда мы ни чем не смогли помочь. Это надолго оставляет отпечаток в душе, ведь мы такие же люди, как и все. Мы не боги, чтобы решать, кому жить, а кому нет.
– Побеждаем или проигрываем мы в этой невидимой войне?
– Ну, наверное, с переменным успехом. Мы ее сможем выиграть только тогда, когда мы будем соблюдать все эпидемиологические мероприятия. В этом году к нам в отделение поступает много молодежи. Много беременных женщин. У нас для них создано целое отделение. Если в прошлом году были единичные случаи поступления беременных, то сейчас, это массовое явление… Отмечу, что люди, которые были привиты, не попадали ко мне в отделение. Но каждый организм индивидуален. Это как конституция тела – у всех она разная. И говорить о том, что одному нужно прививаться, а другому нет, я не буду. Каждый человек должен решить это сам. Наше дело – спасать жизнь человека, который поступает в отделение. А привит он или нет, русский он или татарин, мордвин, чуваш… мне не важно, важно одно – постараться спасти его жизнь. Вот для этого я и учился.
– Когда не было пандемии, смертность была также высокой?
– Конечно же, нет. Во-первых, как я и говорил выше, у меня в отделении было 24 койко-места. Мы в реанимации не лечим от ковида, а боремся с его последствиями, то есть с осложнениями, которые выпадают на те или иные органы жизнеобеспечения.
– Есть ли у Вас мечта? Какая она?
– Хочется покоя. Иногда хочется впасть в какой-то вакуум, чтобы не звонил телефон, не получать никакой информации ни от кого. Побыть, как вариант, в тайге или на острове, в одиночестве, но с книгой Федора Достоевского. У него как раз на днях был юбилей – 200 лет со дня рождения.
– Какие пожелания, рекомендации Вы дадите будущим врачам?
– Мой учитель, когда я обучался профессии, однажды сказал, что самое худшее – это профессиональное невежество. Суть в том, что не нужно зацикливаться на своей профессии. Конечно, хорошо, если ты будешь умелым специалистом, но необходимо ориентироваться и в других отраслях медицины. И все же я пожелаю ребятам, которые выбрали этот нелегкий путь, в первую очередь, становиться профессионалами своего дела. Не быть меркантильным. Сегодня это стало камнем преткновения, который влияет на многое. У меня в отделении достаточно большой и молодой коллектив и, слава Богу, все мои коллеги пришли работать в больницу по призванию, а не с другими интересами.
 
Не только в нашем регионе, но и в стране чиновники всех мастей, пугая население статистикой заболеваемости, с озабоченным видом повествуют о том, как много денег они тратят на лечение больных. Это можно прочитать и на одном из пензенских информационных сайтов в интервью с врио заместителя председателя правительства – министром здравоохранения Пензенской области Вячеславом Космачевым. Нет бы говорить о том, сколько строится дополнительных корпусов, как восстанавливают после «оптимизации» медицинские учреждения в районах области, какое лучшее отечественное и импортное оборудование и медикаменты закупаются для больниц. Для чего приводятся большие суммы затрат? А чтобы потом чиновники могли при любых неблагоприятных для себя обстоятельствах упрекать людей в неблагодарности, дескать, мы на вас столько денег тратим, а вы еще и возмущаетесь! Как-то замалчивается тот факт, что тратятся наши же деньги, именно деньги налогоплательщиков, а не личные сбережения членов властных структур.
В свою очередь я тоже желаю всем столкнувшимся с той или иной болезнью здоровья, а медицинским работникам сил, терпения, веры и помощи Божьей.
 
Антон ХРУЛЕВ, г. Пенза, специально для «Литературной газеты».
https://lgz.ru/online/nevidimaya-voyna/