Ноктюрн на крыше

Романтическая поэма-мистерия

Действие происходит в небольшом провинциальном городе, на крыше девятиэтажного дома, в полнолуние, в последний месяц зимы, именуемый февралём, который выдался на редкость холодным.
Действующие лица: Поэтка, Воланд и иже с ними.

Поэтка:
Шепнул ты мне: «Приди!»
И я пришла.
В каком-то сне,
А может – понарошку.
Так в полнолунье
Городскую кошку
На крышу тянет
 Жёлтая луна.
Ты подал знак: «Играй!»
Не солгала.
Ни нотой я, поверь,
Не согрешила.
При чём тут пьеса!
Желтая луна
Упала с неба
В синие чернила…
Что скажешь, Воланд?

Воланд:
Да… Всё очень мило.
Вот так – на крышу.
Ночью… В зимостой…
В измазанной чернилами
Шубейке…

Поэтка:
Наглец!.. Смеёшься?
Я тебе – не белка.
Ты не охотник,
Козни мне не строй.
Ноктюрн на крыше!
Лютою зимой.
А где обещанное
Потепленье?
Мол, в феврале –
Плюс десять,
Вдохновенье…

Воланд:
Собачий холод!..

Поэтка:
Ты куда?.. Постой!
Не уходи…
Прости моё нытьё.
Всё это ерунда,
Не буду, право…
Давай на день рождения
Отправим
Мы Маргарите
Это письмецо.
Или на день
Святого Валентина…
Из ренессанса
Выхвачено имя.
А как сгодилось!
Ближе не сыскать.
Давай отправим с крыши
Поздравленье…
Но только так,
Чтоб наше приглашенье
Могла в письме том
Ведьмушка прочесть.
Тогда здесь будет
Избранных – не счесть.
И уж тогда гостям
Меня представишь
Кикиморой
Иль Бабою-ягой…
На возраст не смотри,
Обман такой
И розыгрыш твой
Вряд ли распознаешь.
А чуть не так –
Всё сбросишь в интернет,
Запутаешь
Всемирной паутиной…
Ну, чем, скажи,
Ты хуже Тарантино?

 Воланд:
Ну, наконец-то!
В этом весь секрет.
Мистерия…
Таинственный обряд.
Хотя позднее –
Просто представленье.
Уродливое, согласись,
Явленье…
Под занавес
Такого натворят!
Но есть рациональное
Зерно.
И есть во что
Свою посеять душу.
Ну, как – дадим
Тем, избранным,
Послушать
Всё то, что нами здесь
Припасено?

Поэтка:
Согласна, Воланд!
Мы идём ва-банк,
И полнолунье в этом
Нам поможет.
Но почему тревога
Сердце гложет,
Как будто собираюсь
Грабить банк?..

Воланд:
Смелее будь!
Дари стихи легко.
Душевный криз?..
Мне что?
Поставить визу?..

Поэтка:
О, нет!.. Не надо.
Лучше вниз с карниза
Мы скинем
Покаянное письмо.
Ну чем, скажи,
Не декаданс –
Мой «Князь»?
Чем не шиза –
Мои стихи к Марине?
В грехах каких
Меня не обвинили?
За что ещё
Не окунули в грязь?
Верней – в мои
Любимые чернила.
Так что – черна.
Кощунственно черна!
Мне лишь метлы
Сегодня не хватает.
И ступы той,
Что на Парнас летает.
Да письменного,
Знаешь ли, стола.
Но будет ли
Средь избранных
Кентавр?
Мой Китоврас?..
Рискую тут я, право.
Как бы меня
И вправду не узнали –
Весна,
Мне восемнадцать…
Краснодар…
Смешная и наивная
Девчонка.
С такой мятежной,
Непослушной чёлкой
Над омутом
Зелёно-чайных глаз.
И Он… Поэт…
А может, стихоплёт?
Но как красив!
И я прекрасна тоже.
Вся… С головы
До фирменных сапожек.
Он строг до ужаса,
Не взгляд – а лёд.
А я должна ещё
Читать стихи…
«Начну с хороших,
А потом – что хуже…»
И что же в результате?

Воланд:
Он не слушал!
Он взгляд не отводил
С твоей руки…
Потом сказал,
Что жест великолепен.
Актрисой быть –
Вот что даёт судьба.
Ну, а стихи
Ещё слабы пока.
Там – в Краснодаре –
Начинался Хлепень.
Голгофа то есть…

Поэтка:
Жуткая страда!
Прости…  Тебя склоняла
Так и этак:
То Во*ланд, то Вола*нд.
Ну, разве нет?
«Безграмотность
У этих у поэток»  – 
Мне Га*млет бы сказал.
А был Гамле*т.
Гамле*т – в двенадцать,
И Гамле*т – в тринадцать.
Вильям Шекспир –
Один сплошной сонет.
А мне всего,
Всего тринадцать лет.
И, как Джульетте,
Срок пришёл влюбляться.
Друг мой, постой!..
Что прячешь от меня?
За пазухой я у тебя
Что вижу?..
О! Неужели ты
Втащил на крышу
Ту рукопись,
Что первою была?
Дай разглядеть…
Ну, вот – «Ночное небо»,
Потом Бетховен –
«Лунная сона…»
Ах, Воланд!
Всем нам было не до сна.
Книг не было,
Но было много хлеба
В стране…
И было много молока.

Воланд:
На том бы и стоять!
Плоха ли тема?..

Поэтка:
… Я ж, намертво зажав
Перо в руке,
Отчаянным анапестом
В строке –
В защиту Книг…

Воланд:
Глупейшая дилемма!

Поэтка:
Ты был провидец.
Помнишь, той весной
Ты мне сказал:
«Стихи сгорят,
Как факел…»
Шёл восемьдесят третий,
И Булгаков…

Воланд:
… Почти прощён
И вознесён страной.

Поэтка:
Лукавишь, Воланд!..
Голод… Номерки
Мы на ладонях
С вечера писали.
Не ты ль, мессир,
С вальяжными котами
Украл под утро
Знак с моей руки?
О! Как обидно
Было мне, поверь,
Ночь простояв,
Остаться вдруг без тома.
А книжный магазин –
Он рядом с домом.
Но как непробиваема
Та дверь!..

Воланд:
Остынь!..
Ведь сколько строк,
Душа моя,
Ты сочинила
На февральской стуже.

Поэтка:
Да, сочинила…
Только села в лужу.
Ты знаешь сам –
Всё я потом сожгла.
А, кстати, почему вдруг
Два кота?
В романе был один –
Я помню точно.

Воланд:
Всё то, что единично,
Так непрочно!
Один был мой,
Да твой любимец – два.
Они сейчас так близко:
Слышу шорох…
Март на пороге –
Значит, быть весне.
Ты видишь тени
В слуховом окне?..

Поэтка:
А как же!.. И стихов
Знакомых ворох.
Златая цепь…
Учёный кот тайком
Из Лукоморья
Мне стихи приносит.
И, представляешь,
Ничего не просит!

Воланд:
Ну, стало быть,
Признают дураком.
А мой куда умней…
Умнейший кот!
И чёрный весь –
До кончика хвоста.
Всё ловит на лету,
Поёт с листа…

 Поэтка:
Тогда, быть может,
Скажешь, что поёт?
Молчи!.. Сама отвечу –
Пустота.
Сплошные вопли
На сто тысяч строк.
И сатанинский
Виртуальный смог
В размер
Файлообразного листа.
Террор из крови, слёз
И оплеух.
Пожары здесь,
Землетрясенья там.
Короче –
Поэтический бедлам,
Что ранит сердце
И терзает слух.
Другое дело –
Мудрый кот-баян.
Хотя не скрою:
Лакомка и плут.
В пиры не ходит.
А ведь как зовут!
Коньяк не пьёт…

Воланд:
Тогда с чего он пьян?

Поэтка:
Ну, как ты не поймёшь?..
Ведь эти строчки
Пьянят, как хмель,
И льются, как вино.
Родник тот не иссякнет –
Близко дно,
Но не поставить
              на истоке точку.

Воланд:
Ловлю на слове…
Помню, кое-кто
Не точку ставил
На стихах – точищу.
И приглашал богинь
На пепелище…

Поэтка:
Ах, то – что было –
Всё давно прошло!
Теперь, поверь,
Молчанье на уста
Никто уж не решится
Мне навесить.
И я решила
Власть покуролесить.
Или сейчас –
Иль больше никогда!
Ведь так обидно,
Словно в сундуке,
Мои поэмы
В тайне пролежали.

Воланд:
Как жаль, что не нашлось
На то пожара.
Уж он открыл бы
Крышку в рундуке!

Поэтка:
Рундук?.. С морского –
Ящик на подлодке…
Ах!.. Я на чёрной
Лестнице тогда
Всю ночь искала
Беглого кота...

Воланд:
При чём здесь кот?
При чём здесь эта лодка?

Поэтка:
Клубок вопросов!
Я иду на дно!..
Тебя учили,
Как спасать таланты?
Так скоро ли
Прибудут музыканты.
И где
Венецианское окно?

Воланд:
Окно?.. Готово!
С выходом на… Рим.
Так что – настройся
И готовь колено.
Как Маргариту,
Из любви и тлена,
Тебя мы враз
Для славы сотворим.

Поэтка:
Зачем мне слава?
Но молчанье тоже –
Не лучшее,
Что может ждать поэт.
Пишу впустую
Столько зим и лет!
А ежели на вёсны
Перемножить?..
Ах, Воланд… Помнишь?
Лимита… Домлит…
И творческий отчёт
Одной сивиллы.
Ты нам презентовал
Билеты с Милой,
А сам богеме
Наносил визит.

Воланд:
Не вспоминай!... Позор!
Без вдохновенья…
Без денежных купюр
И дамских зал.
И даже поэтический
Скандал
Не мог сломать того
Стихоплетенья.

Поэтка:
Я не согласна!..
Право же, смешно.
Подумаешь –
Украла чью-то строчку.

Воланд:
Да, это не последняя
Сорочка,
Которую – край надо –
На вино…

Поэтка:
Я и сама тех строк,
Не счесть, украла.
А сколько их
Украли у меня!
Ведь не было ещё
Такого дня,
Чтоб на поклон
Не приходил меняла.

Воланд:
Признаюсь!..
Тем менялой был я сам.
Люблю с пиитом
Хлопнуть по рюмашке.
А дальше – смерть
Смирительной рубашке.
И тем, кто не пускает
Вас… к стихам.

Поэтка:
Ну, нет!... К стихам
Не допустить?
Да кто же может!
А дальше уж –
Кому как повезёт.
Бац – камнем под крыло!
И весь полёт.
Да вот оно… Болтается.
Похоже?

Воланд:
Дай посмотрю…
Что ж – камень невелик.
Крыло вполне
К маханию пригодно.
Так что не стоит
Так вот – принародно –
Слезой давиться
И туманить лик.
Подбили ей «ревнители»
Крыло…
И перья ощипали
Из хвоста.
Какое горе!
Если так легло,
Пусть плачут те,
В ком совесть не чиста.
Тебя, поверь мне,
            бережёт судьба.

Поэтка:
Слова твои изрядно
Удивили.
И я должна хвалу
Пропеть судьбе…

Воланд:
… За то, что душу
В строчке не убили.
За то, что быть
        Поэту на земле!

Поэтка:
Скажи, тебе и вправду
Много лет?
Ты видел Данте?
Байрона?.. Гомера?
Что было там?
Талант?.. А может, вера?

Воланд:
Сполна отвечу…
А пока – совет:
Не сотвори, поэт,
                себе кумира.
Верши свой путь,
Будь смел и одинок.
Звезда восходит –
         значит, есть восток!
Коль сердце бьётся,
Значит, плакать лире.

Поэтка:
Ах, Воланд!..
Я тебя не узнаю:
Откуда стиль такой,
Откуда слово?..
Так неподкупно,
           честно и сурово,
Как будто жизнь
Ты прожил не свою?

Воланд:
А ты – свою? Ответь…
Но только честно.
А рыцарь твой –
Без страха и упрёка?

Поэтка:
Молчи!.. Ту боль мою,
Прошу, не трогай.
Здесь все сравненья,
Право, неуместны.

Воланд:
Ну, вот!.. Опять обида.
Неспроста…
Так приглашать его,
Иль, может, нет?
Как предложить мне
Свой кабриолет
Тому, кто мчит
Дорогою Христа?

Поэтка:
Сыта по горло!..
Воланд, ты не мёд.
Диктуй свои капризы
Маргарите…
А я на крыше –
Не в своём корыте,
То бишь – в тарелке…
Да она поёт?!
Откуда здесь на крыше
Это чудо?
Ах, Воланд!
          Ну, признайся,
Кто принёс?
Растрогал, право,
Ты меня до слёз.
Нет, правда, это всё –
Оно откуда?..

Воланд:
Как!.. Неужели ты
Не узнаёшь?..
Тот бабушкин чердак,
Окно на крышу?..

Поэтка:
Ты, Воланд, чудо!..
Ну, конечно, вижу –
Горжетка… шляпка…
Старенькая брошь…
И довоенный
Бабушкин динамик.
Тарелкой…
Много сказок он дарил!
Он убаюкивал,
И он будил…
И чайник пел,
Как золотой комарик.
А этот запах!..
«Ландыш серебристый».
Флакончик мне
подаренных духов…
Я, право же,
Не нахожу тех слов,
Чтобы воспеть
Возвышенно и чисто
Все то, что ты
Сегодня натворил.
Спасибо, Воланд…
Чудные находки!
А это что?..
Ах, туфли для чечетки!
Нет, ты, когда захочешь,
Очень мил.
О, погоди!..
Не приглашай гостей.
Дай мне одной
Всем этим насладиться.
Дозволь еще разочек
Удивиться
Нашествию
Загадочных вещей.

Воланд:
Смотри-смотри!..
Когда еще увидишь
Ты столько
уникального старья.

Поэтка:
Однако, кое в чем
(Признаюсь я)
Не смыслю ничего…
Полнейший идиш.

Воланд:
Как будто, ты иврит
Получше знаешь!..

Поэтка:
Так… К слову…
В языках – балда-балдой.
Сто раз бралась,
И каждый раз – не мой.

Воланд:
А Нешко?..

Поэтка:
Только деньги
Зря теряешь…
Послушай, не твое ль
Изобретенье?
Учи язык… Попутно
Ешь варенье.
А дальше все придет
Само собой.
Ах, Воланд! Не сердись.
Даю отбой.
Вернемся к стихотворной
Нашей теме…

Воланд:
Верней – к возможному
Нашествию гостей.

Поэтка:
Но только так –
Корректно, без затей.

Воланд:
И без твоих, поэт,
Разоблачений.

Поэтка:
Вот как!.. Так значит,
Все-таки поэт.
Не рукодельница,
Не истеричка,
Готовая заплакать,
Вспыхнуть спичкой.
Иль замолчать
На двадцать долгих лет.

Воланд:
Добрее будь…
Не упивайся болью.
И, коли так назначено,
Иди!
Из царства мертвых
Нет к живым пути…

Поэтка:
Скорей, границы нет
И полосы контрольной.
Но почему, скажи мне,
Почему
Мужчины так ревнуют
Женщин к слову?
Зачем надменны так,
И так суровы?
Забыть хочу…
И, знаешь – не могу.

Воланд:
Забыть… Простить…
Слова-хамелеоны.
Как жизнь нам
Усложняют,
Как вредны.
Закрой на ключ их,
Если портят сны,
И протяни ко мне
Свои ладони.

Поэтка:
Ладони?.. Но зачем?
Я не пойму…
Ты хочешь их наполнить
Адской силой?
Чтоб, как Марго,
Она меня носила
Во все дома,
Где я не ко двору?
Ну, Воланд, нет!
Уж как-нибудь сама
Я разберу завалы
Домостроя.
Ах, не было бы
Только больше горя…

Воланд:
А большее – ты вспомни:
От ума.

Поэтка:
О!.. Ты не прав…
Теперь я точно знаю,
Как дважды два,
Как то, что не летаю,
Страшней нет горя –
Письма отправлять
Туда, откуда
Бесполезно ждать
Не то, что дружества –
Холодного ответа.
Их столько брошено
В редакцию газеты,
Причем, любимейшей –
«Литературной» то есть…

Воланд:
Согласен я:
Печальна эта повесть.

Поэтка:
Молчание…
Подлейшее из зол!
Как будто в океане
Мертвый штиль.
Подчас хотелось мне
Зажечь фитиль
Или пиратский
Натянуть камзол.
Кричать, крушить,
Ругаться на чем свет.
Все, что угодно –
Только не молчите!
Редактор,
Зав. стихами –
Мой мучитель.
Все, что прошу я –
Пару слов в ответ…

Воланд:
Ну, надо же –
Какой простой совет!

Поэтка:
Ирония тут, право,
Ни к чему.
Взял и помог бы
Не словами –
Делом.
А то одни расходы
И потери.
Дохода – ни карману,
Ни уму…

Воланд:
Я битый час тебе
О том толкую!..
А ты – окно! окно!
Тут дверь важна.
Чтобы печататься,
Своя рука нужна.
Кричу тебе – стучись!
Ты – ни в какую.
Настало время
В ход пустить ликбез.
Когда-то это слово
Было модно.
Был час такой –
Разбойный и голодный.
Век без родства,
Без дома …
Словом – бес.
Так вот… Не тратя
Сил на одного:
Вольно же стране
Растить невесть кого.
Упор был сделан
На коллективистов –
Придумали ликбезы,
Смычки, чистки.
Гимназии закрыли,
Но – увы! –
Те гимназисты
В новый мир прошли.
И появилась ты –
Дитя раздора.
Захватанное
С разных двух сторон,
Напуганное окриком:
«Не тронь!..»
Плачевный результат
Чужого спора.
Подарят книгу…
А потом статьей
Критической
То чудо и разрушат.
И так в тисках железных
Сдавят душу,
Что не исправить
Никакой кутьей.
А потому сейчас
Я закалю
Тебя в горниле
Чёрных катаклизмов.
Не трусь… Страшней
Купели остракизма
Крещенья нет
Ни в жизни, ни в раю.

Поэтка:
О!.. Если так –
Гуляй да не робей!
Ты хочешь удивить
Морозом к лету?
Ну, что ж – зови
Царей да королей.
Я призову
На шабаш твой
Поэтов!

Воланд:
Война на крыше?..
А ведь был ноктюрн,
Почти что феерическая
Пьеса…

Поэтка:
Но затянулась пьеса
Чёрной мессой,
Как ширпотреб
Подвязкой от кутюр.

Воланд:
Начнём?.. Кто будет
Списки оглашать?
По одному представим
Или вместе?

Поэтка:
Нет, лицедей!..
Уж больно много чести
Твои скелеты
С лирою венчать
И ставить в общий ряд
С поэтом-душкой.
Разделим крышу…
Выстроим портал…
Но только так:
Вот этот чудный зал –
Он весь за мной…
Откуда здесь лягушка?!.

Воланд:
Заметь – царевна,
Голубая кровь!
Её мы – в короли?
Или – в поэты?..

Поэтка:

По-моему, февраль –
Ещё не лето…
Но так и быть:
Да здравствует любовь!
Забавный гость…
Или, вернее, гостья.
Теперь черёд
Ивановой стрелы.
Ведь в чём-то
Мы с Лягушкою равны:
Я тоже в глаз могу
Лебяжьей костью.
К изгнанью мне, поверь,
Не привыкать…
Подумаешь, три года!
Больше было.
Налью в кувшинку
Синие чернила,
Перо – к штыку!
И ну –
«за жизнь» писать.

Воланд:
Так, стало быть,
В поэты?..
Я не жадный –
Бери Лягушку,
И стрелу бери…
Но кто идет к нам?
О!.. Смотри, смотри!..
Где скипетр мой?
И где камзол парадный?

Поэтка:
Высокий гость?..

Воланд:
Почти что Мефистофель.
А лучший лист
Датирован «Звездой»…

Поэтка:
Как жаль, что этот мир –
Увы! – не мой…
Не мой журнал,
Не мой в журнале
профиль.
Но этот гость мне близок
С детских лет.
Не подойдет он
Для твоей команды.

Воланд:
Я удивлен…
Ты мне даешь совет?
Мне?.. Скульптору,
Поэту, музыканту?

Поэтка:
В последний раз!
И больше – ни гу-гу.
Мне кажется,
Что он знаком с Лягушкой.
Скорей неси
Фонарики-гнилушки,
Устроим бал
На заливном лугу!

Воланд:
Ну, нет!..
Мой тронный зал
Он здесь – на крыше!
Ночное небо…
Полная луна…
Смотри и помни –
Здесь моя страна.
Толпа гостей!..
На лестнице… К нам!
Слышишь?..

Поэтка:
Но как развязно…
Как к себе домой!
Пусть и на крышу,
Но, однако, в гости.
То – публика твоя…
Играй с ней в кости.
Я к ним – уволь –
Ни сердцем, ни ногой.

Воланд:
Напрасно!.. Ты хотела
Выйти в люди?
Так вот: они –
И рейтинг, и тираж.
Нам повезло!..
Давай мы все обсудим
И вышлем
Им навстречу экипаж.
Смири гордыню…
Видишь – книгобоги !
В стихах все – доки.
А уж как важны!
И в книжной магии
Им равных нет. Пойми…
Нельзя их упустить
С твоей дороги!


Поэтка:
Нет!.. Не хочу!..
Не буду! Удружил…
Их – в меценаты?
Не хочу и слушать!
Скорей продам тебе
Стишок (не душу!),
Чем стану исполнять
Приказ: «Служи!»
Такой союз
Аукнется бедой…
Кто руку мне подаст?

Воланд:
Но будет Имя!

Поэтка:

Все это бредни…
Совесть неделима.
Условились мы,
Кажется, с тобой –
Ты приглашаешь
Королей, злодеев,
А я – простой
Доверчивый народ.
Ты запираешь в гранки
Небосвод,
Я открываю
Царство берендеев.

Воланд:
Здесь?! И сейчас?!
Да вмиг статью пришьют.
То царство пострашней
Восстанья будет.
А вдруг второго
Пушкина разбудит?
Нет, не простят тебе
Такой салют.

Поэтка:

Ах, Воланд!.. Не перечь…
Не страшно мне.
Ведь сам учил:
«Да будет бой! Смелее!»
А вдруг спасу я
Царскую Аллею
И девочку,
Что плачет на скамье.
Мою смуглянку…
Плакальщицу-музу.
Да не умрет
Серебряный мой свет!
Ну, кто, скажи, меня
За то осудит?..
Кто руки свяжет,
Волчий даст билет?

Воланд:
Не вижу связи…
Так… Одни моменты.
Пустые грезы…
Порченые сны…
На этой крыше
Не они нужны,
А вскормленные словом
Дивиденды…
Сама ты видишь,
кто сегодня свят.
Но ведь Пегас
По-прежнему крылат!
Копытом землю бьет,
Здоров и сыт.
И на Парнас
Всех именитых мчит.
Я заплатил…
Есть место для тебя.
Решайся…
Ждет блестящая судьба!

Поэтка:
Нет, Воланд!..
Мне не нравится Пегас.
Он на Поэтку зол…
Уже не раз
Лягал, брыкался,
Повод рвал из рук.
Он – оборотень, вор.
Он мне не друг!..
Мне места нет
Среди поэтов тех,
Кто пишет
Для дворцов и для утех,
Кто ставит на весы
Не честь, а имя,
Кто строчку тянет,
как пустое вымя.
Я думала,
Ты позовешь меня
В прекрасный мир,
В страну любви, огня.
И я смогу тогда
прочесть сонет
Тому – кого на свете
Больше нет.
А ведь клялись –
В один и день, и час!..
Не смерть –
Гордыня разлучила нас.
Ноктюрн на крыше…
Лютою зимой…

Голос:
«Весна… Апрель…
Наш День рожденья…»

Поэтка:
Стой!..
Скажи мне слово!..
Воланд, задержи!
Скажи ему: «Простила!» –
Все скажи!..
Возьми и сделай
Чудо для меня –
Открой страничку
Золотого дня.
Когда стихотворением
Одним
Мы поклялись,
Что верность сохраним.
И что судьба нам
Выпала одна…
Ушел он…
Я одна… Совсем одна.
Любить его должна была,
Любить…
Ну, а поэтом
Я могла не быть.
Осталась бы Поэткой
Для него.
Он это имя дал.
Давным-давно…
Мой милый друг,
Звезда и боль моя.
Поэт…
Любимец Бога и огня.

Воланд:
Ни слова больше!..
Сбила, право, с толку.
Поэт был прав –
Он чувствовал актерку.
Мне крайне неприятно
Это слышать.
Не для того тебя я
Звал на крышу.
Я думал, ты умнее,
Ярче, злей!
Не там ты ищешь
Помощь и друзей.
Ну, чем, скажи,
Тебе поможет он?
Я тоже молод был
И был влюблен.
Однако власть
Значительней любви.
Все в прошлом…
Не назад –
вперед смотри!
Перевернем с тобой
Весь белый свет…

Поэтка:
Лукавишь ты… Зачем?
Нет, Воланд… Нет!..
Ты был когда-то
первый ученик.
Чего своей
Гордынею достиг?
Была я милой Ладой
Для поэта.
Венком сонетов
увенчал он лето.
Хотелось лучший мне
Сплести венок,
Но Бог мне в этом, Воланд,
Не помог.
Он приковал меня
К перу другому –
Тетрадь закрыл,
Публичное дал слово.
Сказал: вот цепь твоя,
И вот вершина…
Но страсть к стихам
была неудержима.
И чтоб поставить
на гордыне точку,
Я все сожгла –
До листика, до строчки!
Сожги и ты…
Доколе можно, Воланд,
Быть князем тьмы,
Разруху сеять, холод.
Зажми в кулак
Немыслимый порок,
Любовью стань и Словом.
С нами Бог!
Давай на крыше
Молча посидим.
Не надо нам гостей,
Дворцов и зим…
Давай покаемся
в грехах своих.
К тебе вернется свет,
А мне – мой стих.
Что скажешь, Воланд?

Воланд (удивленно):
Ветер поутих…
И мир другой…
И небо стало ближе.
Ноктюрн зимой…

Поэтка:
Мир звезд и спелых
Вишен!

Воланд:
Ну, кто же нам сплетет
Венок из роз?

Поэтка:
Ты любишь вишни?

Воланд:
Вишни?.. Вот вопрос!..
Смотри!
Я к битуму прилип:
Весна на крыше!
Шаг сделать не могу,
А ты мне – вишни…


Над крышей дома вспыхивает яркая звезда.
Воланд смотрит в небо, кутается в плащ и пытается скрыться за трубой.
Поэтка бежит вслед и хватает его за край плаща. Однако в руках у неё остается лишь Тетрадь…
 А может быть, Тетрадь упала с Неба? Надо открыть… И будь что будет!

Горячий Ключ – Краснодар –
Жлобин