Змееносец

Красивый кант, хорош стежок, в ремесленном угаре
Я всё забыл, пока чинил тугие сапоги,
Гляжу: взобрался на престол созвездие-викарий
До середины декабря, до истиной пурги.
Доделана работа, и не убран сор со стула,
А первый снег уже лежит на черноте аллей,
И мы, выходит, пленники своей Ультима-туле,
И мы, смотри-ка, пленники.
Давай, камрад, налей.

Мне вверены стихи твои: спокойные, как порох,
Блестящие, как выпавший осадок-серебро
Из пасмурной болтанки на окно. Они как шорох
Уютные, упругие, как юное ребро.
Мы - пленники межцарствия, мы племя змееносцево,
Заботливо посеяны в горячий чернозём -
Не колосом проклюнемся, а злыми копьеносцами.
Как здорово, что мы слывем испорченным зерном,
Как здорово, что нас таких оставили на Заверти:
Надеются, что сожраны мы будем декабрем,
А мы с тобой придумали: мы умерли, мы зАмерли,
И выжили - ура же нам, камрад, давай нальём.

Красивый кант, удачен слог, придуманный в ненастье, и
Стежком пришитый потайным к плетению из слов.
Как жаль, что несущественно теперь кольцо Всевластия:
Сидят у трона церберы, ощеренные пасти, и
У каждого мозги одни и несколько голов.
Как жаль, что несущественно, кто правит, ведь привратники
Само собой командуют, себе посвящены.
Развешаны полотнища и призваны в соратники
Каноники с религией тревоги и вины.

Мы - племя змееносцево, оставлены приманкою
Метелям, отвлекаем их от замков золотых,
Пытаемся устроиться, теснимся полустанками.
Я сделал сапоги себе навроде верховых,
Я выстегал жилетку, и просохли одеяла нам,
И ждут стихи: вот их черед; и мягко освещён
Холодный пол, и старый стол, и две бутылки с дьяволом.
Горит огонь. Налей, камрад, давай нальём ещё.