Я, Анна, лежала желанная - 39

Двадцать шестая глава. Проходная.

- Нам здесь не выжить, - повторил Клим. – Глазам не верю, это просто абсурд: здесь цены ровно в десять раз выше. Вряд ли здесь такие большие зарплаты.
- Подожди, успокойся, - вразумляла его Галя, Клим же отирал подбородок и качал головой. – Люди ведь живут, смотри – здесь очень много людей. Значит, мы найдём себе место.

***
Москва сложена даже не из локаций, не по подобию паззлов, а будто из разных наборов кубиков, перекликающихся чем-то общим. Воробьёвы горы и Москоу-Сити, парк Горького и памятник Петру.
 Место в ней Тарасики себе нашли, и даже кое-как устроились, а после даже привыкли. Интроверту-Гале вначале было трудно оправиться от шока, полученного в хостеле: клопы и тараканы, без окон комнаты, двухъярусные койки. Потом она привыкла, облагородила себе шалаш, все по её примеру стали завешивать простынками и отгораживать отдельные купе. А комендантша злилась на все нововведения, срывала зло на Галю, той было нипочём. Она напротив, радовалась жизни, сдружилась с разными людьми, разрисовала стены, а на двери на кухню нарисовала большую Фрекен Бок. От комендантши ей теперь не шло приветов, поскольку это б значило признать свою карикатуру. А Галя создала канал в ютьюбе* и постила там видео, как жить в Москве, с чего начать, как выбраться сюда, и даже где взять денег.

***
В Москве хотела Галя реализовать свои амбиции: пристроиться в дизайн, поставить в «малом» Фауста и напечатать книгу. Но, всё что она раньше знала о Москве, как говорят, «забудьте всё, что вы об этом знали». Там можно было реализоваться, но если только ты не Галя. А потому она там просто пожила: смотрела город, пригород, людей, театр, музеи, площадь, метро и эскалаторы, ВДНХ, Введенское, цирк на Цветном бульваре, Останкино и прочие места.
Туда съезжалось много чудаков, талантов, предприимчивых и просто заработать. Но «просто» не канало, ведь просто – незачем и ехать, и Галя стала Клима тормошить: давай куда-нибудь приткнёмся. Инертность Клима была фундаментальна и непобедима.
- Кому всё это надо, то, что ты придумала?
- Чем больше продаётся, тем больше покупается, кто это говорил?
- Это Степан мой дядька, он прирождённый торгаш!
- Степан, наполовину глух, наполовину холост…
- Да будь ты трижды гений, ты это не продашь!
- Да гений и не должен этим заниматься-то, Клим! Я хочу творить, создавать, я не хочу стоять на рынке!
- Ну так иди, хоть с кем-то обсуди, хоть с кем-то что-то сделай!
- Но как?!
- Вот в том-то всё и дело. Тогда сиди помалкивай, вари свои борщи.
«Да ну его в болото», не выдержала Галя и ушла.
Она прошлась по городу ещё раз, чтобы точно знать, что увидела всё, что хотела. Чтоб её больше не тянуло сюда: Арбат, Чистые пруды, Ботанический… Всё это была профанация, тульпа; если принять этот мираж за действительность, то сам превратишься в тень, в призрака этого огромного старого замка – Мо-Сы-Къ, и будешь сновать, и будет пофиг на приезжих, на всё живое, а Галя хотела жить, и с каждым годом всё пуще. И столица хотела жить, и она поглощала Галь и Климов, чтоб уладить свой мощный метаболизм, и переваривала их во что-то мерзкое и пустое.
– Ты не Моск, ты Желудок! – Попрощалась Галя с Москвой.
Она оставила мужа, тоску, надежды, сохранила только мечты и опыт. И новые планы на жизнь.

*Не создала.