Белые снегири - 43 - 8 -

5. СТИХИ

Леонард СИПИН
(п.г.т. Вербилки, Талдомского г.о., Московской обл.)

ОСЕННЕЕ ВИНО

           Засиделась  в  девках, осень пряная,
           Кормит с  рук, отставших журавлей,
           Солнце,  колесницею   багряною,
           Катится  над  пустошью полей.

           Обо всём забыв, как дети малые,
           Мы не спим с  тобою  до зари.
           Присылает  осень запоздалые,
           Письма,- что зима, что снегири,

           Что метелью заметёт  нас белою,
           В  серебро оденутся  кусты,
           И  любовь, как ягоду  неспелую,
           Не  спасёте,  ни  она, ни ты.

           Не  дождавшись перстня обручального,
           Пьёт  перебродившее  вино,
           Собирает  золото  сусальное,
           И  бросает пригоршни в  окно.

          То ли напугать она пытается,
          То ли много выпила вина,
          Ходит  вокруг  дома и ругается,
          Словно  старая, сварливая жена.

          Не пугай  подруга, осень пряная,
          Пусть  трубят под небом журавли,
          Спит моя  любовь, от  счастья пьяная,
          Прикорнув  на  краешке  Земли.


ГРОЗА

            Рыбачим с внуком в выходные,
            Послал господь мне рыбака,
            На горизонте грозовые
            Встают громадой облака.

            Быстрее молнии стрельчатой,
            Стрижи летают над водой,
            Слышны тяжёлые раскаты,
            А небо плещет синевой.

            Гроза июльская ретива,
            Как необъезженный рысак
            Закусит удила строптиво,
            И мигом попадёшь впросак.

            Разбойник сом нырнул в коряги,
            Под чёрный затонувший пень,
            К чему такие передряги,
            И от греха поглубже, в тень.

            И поплавки молчат, недвижны,
            Прелюдией прохладный бриз,
            И в банке червяки без жизни,
            Никак готовится сюрприз.

            Меж тем, заметно посвежело,
            Запахло мёдом и травой,
            Кукушка песню не допела,
            Умолкла в роще за рекой.

            И разом сумерки сгустились,
            Накрыла туча край земли,
            Мы  второпях под куст забились,
            Словно под стреху воробьи.

            Дождь ниагарским водопадом,
            Грохочет гром над головой,
            Как два птенца, прижались рядом,
            Седой, как лунь, и молодой.


ПОЛОВИНКА

 
              Теперь о счастье, эфемерной птичке,
              Спорхнула на раскрытую ладонь,
              И захватила милые привычки,
              И в ясных глазках искоркой огонь.

              Какая прелесть, без вина быть пьяным,
              Не слушать фарисейства мудрецов,
              Жить одним днём, ходить с пустым карманом,
              И богатеть заветами отцов.

              Любить тебя и тут же ненавидеть,
              И помирившись каяться в слезах,
              И руки целовать, и не обидеть,
              И ревновать, и разругаться в прах.

              Остепенилась с возрастом жар-птица,
              И радужным давно не верит снам,
              Капризная, красавица зарница,
              По воскресеньям ходит в местный храм.

              А мне отрада, озеро глухое,
              Где соблазнился щучий сын блесной,
              И для души, дороже нет покоя,
              Под золотой, раскидистой сосной.

              Черно стекло, орнаментом кувшинки,
              Рассыпан бисер, плавится восток,
              У счастья не бывает половинки,
              И счастьем не нарадуешься впрок.


МИШЕНЬ

                Всё завершил, дела доделал,
                Земные, смертные дела,
                И тетива псалом пропела,
                Летит калёная стрела.

                Шуршит зловеще опереньем,
                Ещё не тронута мишень,
                Но нету никаких сомнений
                Торжественный приходит день.

                И в перекрестье на грудине,
                И несказанный свет огней,
                И по законченной картине
                Автограф бога без затей.


ОСЕННИЕ СНЫ

                Сны приходят под утро, с намёками,
                Осень рыжая, самозванкою,
                Память грезит былыми пороками,
                Удивляет меня изнанкою.

                Синева не звенящая, зыбкая,
                Куст рябиновый, восхитителен,
                Солнце жёлтой медузою выплыло,
                Я с годами стал впечатлителен.

                Иней лёг под окном, ризой белою,
                Тяжелеют гроздья отборные,               
                Настоялась рябина спелая,
                Память перебродила вздорная.

                Мимо окон молодка румяная,
                По делам спешит, не соскучится,
                На тропинке ягода пьяная,
                Осень поздняя, ты разлучница.

                Не простила мне глупость, незнание,
                Этот горький мёд одиночества,
                Предрекала с улыбкой, заранее,
                Нашептала беду, пророчица.

                Ветер северный сердце выстудил,
                Растревожил душу мятежную,
                Я любил тебя девочка, господи,
                И наивную и безгрешную.


Людмила КУЗЬМИНА
( п.г.т. Вербилки, Талдомского г.о., Московской обл.)

ЗАБРОШЕННОМУ САДУ

Маршрут привычный через сонное пространство,
Где старых яблонь искалечены остовы,
По прежней памяти с завидным постоянством
Плодоносивших даже в срок суровый.

Изломаны, бессильны от тиранства,
Под спудом мусора и гнили
Они природе пели стансы,
Превозмогая горы пыли.

И наливались свежим соком,
Цвели одеждой белоснежной,
Завязывались крутобоко,
Янтарь дарили желто-нежный.

Их навещали пчелы, птицы
Своей разумностью обычной,
Лишь только людям и не снится,
Как жить с природою прилично.

И ароматы с чудесами
Вновь наполняли старый сад,
Малиной и клубничными кустами,
Перебивав гниения смрад.

А как физалис улыбался
Огнем роскошных фонарей!
Он выживал и отстранялся
От глупости людских затей.

А может всё-таки довольно
То явное не замечать,
Не делать безответным больно
И красоту уничтожать!
22.02.2017г.


ЯХОНТОВОЙ КОРОЛЕВЕ

В плененье осени контрастов
Восторг рисует арабеск.
Несмелый снег в морозных стразах
Чуть-чуть укрыл застывший лес.

Акцент, в багрянец погруженный,
Ликует стайками кистей
Пурпурных ягод остуженных,
Звенит богатством хрусталей.

На вкус с приятною горчинкой
Обильный снежный виноград.
И отдаёт прохладной льдинкой,
Морозный день подарку рад!
07.11.2017г.


Владимир ОСТРИКОВ
(Ставропольский край, г. Нефтекумск)
Член Российского союза писателей

ШТРИХИ ОСЕНИ

Черно - белое 2

1.
У очага согрей слова,
Дай им надежду.
Печальна талая вода
В колючках держит...

2.
Не стынь земная по полям, --
Людская жалость.
Не осязаем вечный Храм
Все что осталось...

3.
Белый иль жёлтый
В небе круг, --
Кажется, все равно.
Только вчера
Он был лучший друг,
Сегодня же, он никто.

4.
Прячем надежду
В замочках души,
И не нужны вопросы.
День приходящий
Их сокрушит,
Их добивает осень.

5.
У октября холодеющий взгляд,
Смотрит он отрешённо.
Кто-то, быть может,
И этому рад --
Майских улыбок лишенный...

6.
Уходящее тепло --
В бусинах на листьях.
Пожелтевшие светло
Накрывают числа.

7.
За годом год,
И вновь октябрь
Прохладой по полям и весям,
Он в переменах тот знахарь
Туманной дымкой занавесил.

8.
Жизни поезд летит сквозь осень.
Сквозь проблемы коряжные,
Сквозь липкие сны.
Ничего у нее не просим.
В душах лучик
Далёкой весны...

9.
Не объять необъятное
Только взглядом окинуть.
И слова проплывали за туманом вослед.
Ты посмотришь --
Закат станет темно-рубиновым,
Лишь в осенних штрихах
Виден новый рассвет...


6. ПАМЯТЬ

Наталья ПРИСТУПА
Беларусь



НЕКАЛЕНДАРНО СЛЕТЕЛИСЬ ПТИЦЫ

Некалендарно слетелись птицы
В мир утончённости,
Но не затем, чтоб возгордиться
Осведомлённостью.

Неисключённый фрагмент потери,
Прогноз психологов,
Жизнеспособствовал чувству веры
К жаре и холоду.

На обожжённой пастели неба -
Из крыльев кружево.
Никто из нас виноватым не был,
А мир-то рушился.

Всё, чем гордишься, что ненавидишь,
Слагалось в таинство.
Лишь нелюбимых сумей обидой
Не удостаивать.


ВСЁ ЧРЕЗМЕРНОЕ ЧЬЁ-ТО ПЕЧАЛЬЮ ЧРЕВАТО...

                Я.Ю.

Всё чрезмерное чьё-то печалью чревато.
Как пугающе властны сомненья в тиши.
Видит Бог, я удачам твоим и не рада?
Ты ещё и ещё мне о них расскажи.

В распалённости чувств растворяются тени,
Трансформируем в свет содержанье молитв.
Ты, конечно, обидеть меня не хотела…
Я, конечно, ни словом о том, что болит…

И молчанья бесформенность – чёрного цвета –
Так легко объясняют причины извне,
Если только потом недосказанность эта
Не усилит кричащий уклон к кривизне.


НЕ СМОГЛА НЕ ВЗОРВАТЬСЯ ПЫЛИНКА ОТ ВЕСТИ ЕЩЁ БЫ

Не смогла не взорваться пылинка от вести – ещё бы…
Не оценен трагизм, нелегко узнаваем след.
Расписался на судьбах дыханьем чёрным Чернобыль –
И сильнее желаний, чем правде не верить, нет.

Отзовутся ль на поиск жемчужных догадок глубины?
Отвлеченьем минутным не вычертить рай в аду.
В астматическом приступе бьётся ребёнок невинный…
Над отчаяньем матери ночь не зажжёт звезду.


РАССКАЗ ДЕДА

По теченью, вдоль петлистых берегов
Прохрустела нестабильность холодов.
Перекатывалось чувство просини
В сером и сыром томленьи осени.

В цвет и форму облачились облака –
Обновленье зафиксирует река!
Но раскачанный высокими деревьями
Плач просвет задует над деревнею,

А податливость подтаявшей земли
Примет груз бесчеловечной колеи.
И потребует немыслимого мужества
Преломившихся дорог содружество.

… «Обновленье» зафиксирует река –
Всем народом провожали кулака.


КЛЕНОВЫЕ ЛИСТЬЯ КРУЖИЛИ НАД ГОРОДОМ...

Кленовые листья кружили над городом.
Распятая память. Бескрылая молодость.
По листьям, по лицам узор утончённости…
Глаза озабоченные, увлечённые,

Слова утешительные, непрохожие…
И верится рядом во что-то хорошее.
Над жизнью высокой волной понимания
Кленовые строфы – дыхание мамино!


ОТТЕНКИ ЧЕРНОБЫЛЬСКИЕ

Воздухом беды овеянные берега…
Белорусские деревни в травах, как в шелках.
Смертоносно и беспечно был отпущен день.
Иллюстрировалась вечность - пенилась сирень.

Ветер проскрипит калиткой. Вечер тих и прост…
Опрометчиво доверье к многоточью гнёзд.
Стон земли. Полёт исчерпан. Всё забыть, стереть.
И птенец проклюнулся… чтобы умереть.

Бесприютность возвращала в прошлое людей.
Крест на будущем. Согласье...
Лишь живи, любовь!
Как судить и чем оспаривать эту боль?


ПРИМИРЕНИЕ

Истинно слово твоё - верую...
Искренне каюсь в грехах своих.
Господи, правом на тему белую
Не обойди мой печальный стих.

Жизнь бездуховная, глас немеющий...
Стынет перо в ледяных руках.
В мире, всё более сатанеющем,
Мне без тебя, Иисус, никак.

Не защититься душе забвением.
Как одиноко среди людей.
Нет вдохновеннее откровения
Неповторимой судьбы твоей.

Путь на Голгофу, да в зной полуденный,
Плечи придавит тяжёлый крест...
Не близорукой попыткой будет ли
переболеть всё в один присест?

Правда за кровью, в песок стекащей.
Уксус дан вместо воды - в итог.
Пусть не спасённой, но сострадающей
К боли чужой стать уже помог.

Встреча с ангелами над бездною...
Пролита сочным спасеньем синь!
Слава же Сыну Отца небесного
За примиренье моё! Аминь.


МАМЕ
            
Сквозь бег, сквозь страх – зовущий голос крови…
Мерцает лик - как со святых картин.
Но сдвинулись в крутом изломе брови,
И жгут образования морщин…

След от метели красится «Рубином».
Согреет взгляд, вместивший глубину.
Я слишком недостаточно любила…
Ты никогда не ставила в вину.

Шалят небезопасностью дороги.
Вернёшься, как умеешь только ты,
И я поверю, что разлив тревоги
Ещё не есть предчувствие беды.

За разрешеньем положений сложных
Талантливо вписалась красота.
Я лишь немногим на тебя похожа,
Но тем уже богата и горда!


***
Заострилось в зеркалах сиротство гномиков,
Лиц погаснувших светлейшие черты…
След забытый, как ожог, на подоконнике –
Детский шаг с пятиэтажной высоты.

Окружающих во власть недоумения
Отодвинет распластавшаяся боль…
И пронизанное смыслом преступления,
Тает солнечное небо над тобой.


СЮЖЕТ ВПОЛНЕ ТЯНУЛ НА ИСКЛЮЧИТЕЛЬНОСТЬ...

Сюжет вполне тянул на исключительность.
И мудро настоять бы на своём.
Мы знали, что обыденность губительна,
Позволив всё ж присутствие её.

Молчание в согласии кощунственном,
Ориентиры связи вековой…
Уж лучше ненавидеть, чем не чувствовать
К родному человеку ничего.

И пыльный снимок со знакомым профилем
Организует твой бессрочный плен.
Мы продавали души Мефистотелю,
Ни толики не обретя взамен.

«Memento mori» стойкое, как истина.
Беспомощность в себе - не просто блажь.
Эпистолярность страсти всё неистовей,
Всё меньше веры в то, что не предашь.

Пусть в лилипутовом, зато в благоговении…
- Обманывать себя?
- И жаждать лжи.
Есть колдовское что-то в откровениях
Для выстраданной зрелости души.