The Land of tears

свобода, бессмертие, пустота.
сколько не щурься,
сквозь ледяную кромку воздуха,
не увидишь бога отца,
сына и голубя духа,
парящего над дымом крематория.

главный тренд осени –
qr коды, кофе на вынос,
жухлая листва, хипстерские шапки,
игра в тетрис на кладбище.
эмоциональная депривация,
как норма похолодания
до низких температур.

древнеегипетский сленг вещает,
что треугольник
самая устойчивая фигура.
в пустыне пирамида,
создатель гробницы
и глаз Гора сплелись в одно.
любовь это кольцо

Ах, мой милый Кьеркегор!
и ты не сможешь его снять,
даже если захочешь.
Ах, мой милый Кьеркегор!
насквозь пробитый, как решето,
привык творить, терять и воссоздавать миры,
увы и ах, не ранит ничто.

Ах, мой милый Кьеркегор!
внутренняя постирония
возвышается в чине до мета,
метаирония, в метареальности метамодерна.
Alles ist hin!
Jeder Tag war ein Fest,
Und was jetzt? Pest, die Pest!
Nur ein gro; Leichenfest,
Das ist der Rest

челлендж прожить одну неделю,
как последнюю,
а потом, прыжок с моста?
иллюзия волчка,
пока карусель крутится,
так ярко играет музыка,
что громко цветёт последняя ромашка.

а потом ты поймёшь,
что сам себе был крёстным отцом,
Братом 3, сфинксом,
отшельником таро и мудрецом,
гетерой, торговцем рыбой,
воином со световым мечом,
ребенком наивным и палачём,
магистром с книгой Екклесиаста.

наутро начинаем игру
в салки с чистого листа,
главное, не сепяти,
отталкивайся четырьмя лапами,
прыгай выше и лети.
признавай свои эмоции и права,
уважай потребности,
сгорай дотла,
пока не развеешься пеплом феникса.

жизнь, как метафора
глубоководного погружения,
только наоборот.
сквозь толщу воды,
магнитом манит Свет пустоты,
если проёб, то нового перерождения
/чувак в скафандре укажет путь наверх/

обнуление, без задержки,
без сопротивления.
сигнатурная клетка,
поток проходящей энергии.
единственный вид
созидания во Вселенной
плоть от плоти моей –

любовь ко всему целому.
включающему все части времени,
пространства и материи,
с мига Большого взрыва,
без зацепок за эго и воплощение.

Ах, мой милый Августин!
дорожка на щеке чертит
след ножом,
 «она такая неизведанная,
эта Land of tears...» падаем вдвоём,
всё глубже и глубже в сон.