Лето

По небу метались зарницы
И дни свой ускорили бег,
Когда в шлакоблочной больнице
Явился на свет человек.
Родился. И взглядом овечьим
Обвёл он родильный покой
И понял, что род человечий,
Случайно пополнил собой.
Однажды, качнувшись над бездной,
Познав равновесия суть,
У жизни своей бесполезной
Грызёт материнскую грудь.
А хочется зрелищ и хлеба.
Оргазмов и прочих утех.
Подальше от страшного неба -
Чтоб, было бы всё как у всех.
И чтоб, среди прочего вздора,
Узнать, что в родимой стране,
Вся правда - в словах на заборе,
А истина - тонет в вине.
Что, раб будет львами затравлен
В угоду двуногих зверей.
Что, кровь запеклась киноварью
На фресках великих Помпей.
История страхом торгуя,
Под тяжестью древних руин,
На пепельном слепке рисует
Сюжеты грядущих картин.
Уж, старость   фаянсовой гжелью
Звенит у разбитых корыт.
Но, жизнь ещё теплится в теле,
Ещё на ресницах дрожит.
Когда в одинокой постели
В той, что размножался и жил.
Откушав горячих тефтелей,
Внезапно он дух испустил.
И вот, уже в гроб положили
И в землю, которая - пух.
И сразу восторженно взвыли
С десяток скорбящих  старух.
Лежит он роднёй приодетый,
И ею же наспех  зарыт.
Над ним омертвевшие лето
Кривым сухостоем стоит.