***

И снова тьма, и снова темнота,
И снова пробирается извне
Старуха с стойким запахом вина,
Сражающим сознанье в голове.

"Послушай, друг мой, ты совсем
Один, с тобой нет рядом тела",-
Скрипит она, насаживая тлен.
Какое до меня есть старой дело?

Она противна, хочется сбежать,
Упрыгать, закупить билеты,
Забрав с собой в ручную кладь
И карты, и картины, и браслеты!

Уродливо ее лицо, безбожно грязно,
На нем видна не кожа, а рубцы,
И взгляд ее безглазый безобразно
Пытается на мне сомкнуть щипцы.

"Ты что, в обиде на меня? За что же?
Иль я тебе теперь не друг?", -
Кряхтит корявая, пуская дрожь по коже,
Ногтями откорябывая круг.

"Уйди, собака, прочь пошла, гнилая!
Зачем пришла ко мне? Кто звал?"-
Кричал я на нее, волной вскипая,
Глядя на глаз ее поганый перевал.

"Теперь не твой я друг. Ты слышишь? Я не твой!
Сейчас же вон пошла к своим ублюдкам,
Пока тебя не вышвырнул метлой,
Стуча по шрамам, по их промежуткам,
Придерживая острие рукой.

Есть множество вещей, что моно - глупость.
Массаж себе не сделать, например.
И одному себе не сделать плоскость:
Необходим ещё один барьер.

Не спеть солисту песню для дуэта,
Пусть не ценим сейчас бэк-вокалист,
Но именно его ритмичность тембра
Заставит музыку принять в плейлист.

И целовать себя бессмысленно и глупо,
Ни удовольствия, ни вкуса - ничего.
Дарить себе подарки тоже скупо,
Крича "спасибо" с поздравленьем в унисон.

И в танце закружить себя не сможешь,
И на колено встать никак с кольцом.
И зеркалом тут вовсе не поможешь:
Придется повстречаться с храбрецом.

И я его нашел. А ты - свободна.
Лети к себе, давай, скорей, вали.
Теперь я не один, гляди же в оба,
Ищи кого-нибудь, кто был лишён семьи".

Хах, одиночество напасть решило.
Не думало, что я имею щит.
На каждый шаг - в лицо вонзаю шило,
Пока сама собой не убежит.