Хрупкая жизнь

      Отца я видела последний раз живым в больнице.
      Он последние годы своей жизни страдал ишемической болезнью сердца, но не лечился толком, только ел дома чеснок да принимал нитроглицерин, когда начинал совсем уж задыхаться.
      В палату к нему не пустили или отец сам так решил, но вышел он ко мне в коридор, хотя чувствовал себя очень плохо. Отцу ставили капельницы, уколы и он принимал таблетки. Ему нужно было периодически пролечиваться, но он не любил, все свои заболевания он лечил луком да чесноком, нюхал да ел их.
      Отец продолжал работать, хотя вышел уже на пенсию. В деревне много работы, и отец справлялся со всеми домашними делами и нанимался к людям строить дома, веранды, бани, гаражи, всё, что попросят. Будучи добрым и безотказным, отец шёл сразу, как позовут и плату брал небольшую, жалея людей и понимая.
       Я не жила с отцом в одной деревне и когда наведывалась к ним с матерью, видела однажды, как отец колол дрова. Я мыла полы в доме и пошла позвать отца обедать. А он сидел, ссутулившись и наклонившись, прямо на расколотых на лужайке около дома дровах, приложив руку к груди там, где стучало немолодое уставшее сердце. Голову отец поднял чуть выше и глубоко и тяжело дышал.
     - Папа, тебе плохо? Пойдём домой. Поешь и отдохнёшь.
     - Да нет, нет. Сейчас посижу только немного.
       Отец разговаривал всю жизнь, сколько помню я себя, вернее, сколько я себя чувствую, мало и никогда не жаловался и ни на что.
       И вот я вижу отца в тёмном больничном коридоре. Он идёт и сначала я вижу его силуэт в двери. Темно в этой части коридора, где жду я, а за дверью, в которую входит отец, светло. Как странно, здесь темно и лица человека не видно, а оттуда свет, там большие окна и отец освещён сзади. Я даже различаю цвет рубашки отца, но со стороны спины. Не вижу, что это отец, но чувствую, что это он.
      Только двигался очень медленно, но так же, как всегда, с прямой спиной и высоко поднятой головой. Сейчас он казался маленьким, осторожным. И ещё, отец не подошёл ко мне близко.
     - Папа, папочка!
     - Тише. – сказал отец. – Я не надолго. Надо идти в палату.
     - У тебя капельница сейчас? 
     - Не переживай, дочка, всё хорошо. Я так рад, что вы, мои дети, уже такие взрослые, и даже ваши дети, мои внуки, тоже уже выросли. И я пожил так хорошо. Даже, если что случится – не переживай, доченька.
     И отец, больше не сказав ни слова, медленно пошёл по коридору в палату. А я стояла, пораженная. Мне хотелось броситься  за ним, обнимать, обнимать и не отпускать. Но я не осмелилась ослушаться отца и стояла, как будто приросла в полу. А он уходил. Теперь из тёмного коридора отец медленно шёл на свет.
      Следующий раз я увидела отца только на его похоронах. Он лежал в гробу как-то торжественно и лицо его было с едва заметной, немного ироничной, мне казалось, улыбкой.
       Я поняла, что тогда в больнице отец прощался со мной. И ещё поняла, почему он тогда так медленно шёл по больничному коридору, ведь жизнь его в тот момент была такой хрупкой.


09.11.2021