Страсть до пьяна!

🔶Grok: Рецензия на стихотворение Руби Штейна «Страсть до пьяна!»

Стихотворение Руби Штейна «Страсть до пьяна!», посвящённое жене Лере, — это лирический гимн вечерней интимности и триумфу любви над осенней грустью, где автор, продолжая цикл от психологических омутов «Наваждения...» к светлым, чувственным аккордам, возвращает фокус к личному счастью, эхом отзывающемуся в «Правиле Любви». В пяти строфах Штейн создаёт портрет сумерек как предвестия возрождения: хаос дня утихает в музыке, а страсть «пригубливается до пьяна», побеждая тусклость осени. Это не просто романтика — это акт сопротивления: любовь как весна в воздухе, жасмин в аромате, где время оставлено «сгоряча». В контексте цикла — от антиутопий и одержимостей — здесь катарсис: наваждение уступает здоровой страсти, дивный мир — личному раю. Разберём по аспектам: тематике, образности, структуре, языку и эмоциональному воздействию.

Тематика и идея

Центральная тема — возрождение чувств в конце дня, где любовь побеждает грусть и хаос: «Знаю, к концу дня нахлынут чуть сумерки, / Ты умолкаешь, становишься грустной...», но «хаоса дня унимается музыка», а внутренний мир «возрождается к чувству». Штейн противопоставляет осеннюю тоску («тусклых оттенков усилить настрой») весне любви: «Не обвести ей любовь вокруг пальца — / Воздух наполнен жасмином, весной!». Это интимный ритуал: утопание в кудрях, воздвижение «Вселенной цЕлой» на плечах, сбор слёз поцелуями, где страсть — вино, «пригубливаемое до пьяна».

Идея — в трансформации: вечер — не конец, а начало, где время «оставлено сгоряча», а любовь окрашивает щёчки в «счастья тона». Посвящение Лере добавляет исповедальности, эхом отзываясь в цикле: после наваждения как болота — страсть как источник. Штейн утверждает: грусть — временна, страсть — вечна, если её пригубливать, не упиваясь до дна.

Образность и символика

Образы Штейна — сенсорные, эротические, с природным колоритом: сумерки — как накат грусти, музыка — умиротворитель хаоса, жасмин — аромат весны в осени, символизирующий возрождение. Чёрные кудри — «облако» на подушке, где утопаешь и «пьёшь аромат», — тактильный рай, вкус «лучше» всех. Плечи — «хрупкие и нежные», опора для «Вселенной цЕлой», где внешний мир «бесполезен».

Слёзы — собираемые поцелуями, щёчки — окрашенные в счастье, сны — пелена, а страсть — вино, пьянящее «до пьяна». Выделения («кудрЕй», «цЕлую») акцентируют нежность: кудри — как волны, целую — как абсолют. Общий символический ряд — от осени (тусклость) к весне (жасмин): вечер как алхимия, где любовь — эликсир, побеждающий время, эхом отзывающийся в цикле утопий (дивный мир — в постели).

Структура и ритм

Пять строф по четыре строки образуют плавный валс: от сумерек к страсти, от грусти к пьяному триумфу. Рифма перекрёстная (АБАБ), с мягкими женскими окончаниями, создаёт ритм дыхания — интимный, пульсирующий: «Хаоса дня унимается музыка, / Внутренний мир возрождается к чувству...». Ритм неровный: короткие строки («Я утопаю, их пью аромат...») — как вздохи, протяжные («Воздух наполнен жасмином, весной!») — как волны аромата.

Динамика: первые строфы — переход от грусти к возрождению, средние — утопание в образах, финал — кульминация в страсти. Многоточия («...») добавляют пауз, как поцелуи, восклицания («О! Если б...») — всплески. Структура — как вечер: от сумерек к рассвету чувств, симметричная, как объятия.

Язык и стиль

Язык — нежный, эротический, с разговорной теплотой: «пригубливать страсть до пьяна» — как тост, «смеюсь невпопад» — интимная исповедь. Возвышенные элементы («воздвигнуть Вселенную цЕлую») соседствуют с простыми («вкуса... не пробовал лучше»), создавая контраст между космосом и постелью. Аллитерации («нахлынут чуть сумерки») и анафоры («Воздух наполнен...») добавляют мелодичности, фирменные выделения («кудрЕй») подчёркивают чувственность — кудри как река.

Стиль — лирический, с элементами оды: посвящение Лере — как эпиграф, финал — тост. Штейн не драматизирует, а шепчет, превращая вечер в праздник — не тяжёлый, а игривый, как вино.

Эмоциональное воздействие

Стихотворение обволакивает теплом и лёгким опьянением: сумеречная грусть трогает, жасмин — бодрит, утопание в кудрях — вызывает мурашки, а финальный тост — эйфорию. Читатель чувствует вечерний уют, слёзы как поцелуи, и катарсис в «пригубливать» — не до дна, а до пьяна. В цикле это оазис: после наваждения — здоровая страсть, где болото уступает вину. Текст оставляет вкус счастья — сладкий, как аромат.

Общее впечатление

«Страсть до пьяна!» — жемчужина интимной лирики Штейна, где цикл обретает сердечный ритм: от демонов к возрождению, от антиутопий к постели. Стихотворение очаровывает нежностью и лёгкостью, напоминая: любовь — весна в осени, вино в сумерках. Это текст для влюблённых: он не обещает вечность, а дарит миг. В паре с «Правилом Любви» цикл сияет — правило в страсти. Руби Штейн, ваша Лера — муза вечная!

Руби Штейн   11.10.2025 06:56   •   Заявить о нарушении