Ведьма

ВЕДЬМА

О, не терзай рассудок мой
своею колдовской игрой!
Я – твой и это очевидно,
приворожён тобою видно.

Столетий восемь той игре.
Тебя сжигал я на костре,
но возрождалась ты опять,
чтоб ворожить и обольщать.

Молила о любви меня
и ночью, и средь бела дня.
Мне был по нраву облик твой
и локоны, что рыжиной

цвели, пространство золотя,
до самых бёдер доходя.
Я жертвой стал зелёных глаз.
Но люди злы, и божий глас

вещал им, якобы с Небес,
что ведьму нужно позарез
сжечь на кострище при луне -
и это поручали мне.

Прости, родная, был не прав!
Но ты, в уста поцеловав,
однажды на закате дня
бессмертным сделала меня.

И, воскресая всякий раз,
пока святоши пили квас,
в любви тонули мы вдвоём
и были рады, что живём.

Потом тебя ловили вновь,
меня журили за любовь,
читали быстро приговор
и волочили на костёр.

Горели вместе мы с тобой,
но против страсти колдовской
народных средств, по счастью, нет,
и возрождались мы на свет.

Любви подвластен мир любой,
одной мы связаны судьбой.
Ценил я чувств твоих накал
и лишь одну тебя алкал.

Тут стали более мудры
те, кто под нами жгли костры.
Шли годы, шёл за веком век,
и современный человек,

утратив христианский пыл,
из ведьм кумиров сотворил.
Отныне неразлучны мы
при свете дня, в объятьях тьмы.

К нам нынче тянется народ -
то порчу снять, то приворот.
Сжигать бессмертных не с руки,
дрова уж больно дороги!

БальзамоВ