Сладкая женщина. Из жизни жулика

                Моему другу Ольге Дятченко            

Хорошо, когда человек живёт в согласии с самим собой и своей совестью.
Никаких тебе разочарований, никаких жалоб на свою cудьбу.
Такому человеку можно только позавидовать.
И Манюня завидовал.

Это было и легко и приятно, потому что завидовал он только себе самому.
Все его жизненные мечты и устремления осуществились, и к своим тридцати трём годам, когда пора уже подводить некоторые итоги, его эти итоги радовали и позволяли чувствовать себя крепким и самодостаточным человеком.

Правда, он не сумел стать вором-карманником, как он в детстве мечтал, но его мечта не осуществилась из-за его огромного роста, и такое объяснение его успокаивало и не  вызывало никаких комплексов.

Случалось иногда, что в его душу  закрадывалось сомнение в  благовидности его занятия, но, поразмыслив, он всегда приходил к выводу, что обворовывает он квартиры людей не бедных, а обездоленным сам старается подавать и помогать по мере сил и настроения.

У него была хорошая квартира в центре Львова, новенькая «Мазда», были кое-какие сбережения, а в кармане всегда лежали без всякой нужды три тонны зелёных, что позволяло ему ощущать свою значительность и уверенность в себе.

И хотя, все уже давно называли его «Манюня - три тонны баксов», никто у него никогда этих денег в долг не просил, потому что окружали его люди с понятием, а не какая-нибудь там шелупонь.

Немного огорчало, что он так и не сумел бросить ежедневно выпивать, но, как и многие его приятели, привычку свою он считал не болезнью, а маленькой простительной слабостью.

Последние пару лет по пятницам Манюня не работал, а потому собрался
 заехать в магазин и одеть на сидения новые чехлы.

Он уже подъезжал к магазину, когда неожиданно для самого себя, свернул в переулок и вышел из машины.
Рядом находилась квартира, которую он собирался в понедельник отработать, а потому он решил походить вокруг и посмотреть, что там к чему ещё раз.
               
Как и в предыдущие дни, окна были плотно зашторены, на звонок никто не вышел, а счётчик в коридоре крутился так медленно, как он обычно крутится только при работе одного холодильника.

И Манюня, совсем не планируя с утра это дело, открыл имеющимся у него дубликатом ключа входную дверь и вошёл.
Делов было на две минуты, и профессиональная привычки руководила его действиями помимо его воли.

В квартире царил полумрак и стояла тишина.
Его подельник, который оббивал раньше  дерматином входную дверь, рассказал, что ценности и деньги хозяева хранят в шкафу в спальне, куда Манюня и направился.

В спальне тоже была полутьма, и он, включив пальчиковый фонарик, подошёл к шкафу.

Он уже начал искать в шкафу шкатулку с ценностями, когда спиной ощутил, что на него кто-то смотрит.
Он направил фонарик на кровать и, к своему ужасу, увидел лежащую там молодую, довольно красивую женщину, с раскинутыми на подушке волосами.

Он всегда был готов к такому повороту дела, поэтому негромко, но  чётко произнёс заранее приготовленную фразу:
-Тихо! Не бойся! Будешь молчать, я тихо уйду.

Но женщина неожиданно спокойно ответила:
-А я и не боюсь.
И, помолчав, добавила:
-Не уходите, пожалуйста. Я тут целый день одна. Посидите со мной.

От неожиданности Манюня присел на край кровати.
Он впервые в жизни растерялся и не знал, что делать.
Если бы она подняла крик, или стала угрожать, было бы понятно, что предпринять.
А тут он просто растерялся.
-Может она ненормальная? - подумал он.

Но женщина спокойным и приветливым тоном произнесла:
-Вы извините меня, но я так мало общаюсь в последнее время с людьми, что просто обрадовалась новому человеку.
-Ты откуда здесь взялась?
-Меня вчера привезли. Здесь живёт моя сестра.

И вдруг Манюня ощутил в своей руке её грудь.
Женщина накрыла его руку своей ладонью и сказала:
-Я уже и забыла это  ощущение.
Она прижала его руку ещё сильнее.

Ни о чём больше не думая, Манюня решил, что ему открыли зелёный свет…

Женщина была податливой и страстной.
В его жизни были, как правило, профессионалки, поэтому такая искренняя страсть его очень удивила.
Хотя где-то в глубине сознания ворочалась мысль о том, что что-то было не так.
Хотя и было очень хорошо.
-Сладкая баба!

Он лежал рядом и пытался понять, что же произошло.
Но ничего умного в голову не приходило.

-Я больше никогда не буду такой счастливой, как сейчас - сказала женщина.
-Я четыре года не была с мужчиной.
-Спасибо тебе.
-Меня зовут Лида, а тебя?

-Она точно ненормальная - подумал Манюня - хотя и сладкая бабёнка. Жалко!
-Нужно линять отсюда, пока не поздно.

И он попытался слезть с кровати от стенки, стараясь не отдавить женщине ноги.

               И, вдруг, он, с ужасом, обнаружил, что ног у женщины нет.
Он протянул руку и почувствовал, что ноги у неё только до колен.

-Это после аварии - спокойно сказала женщина - не бойся - это не заразное.

Манюня не мог произнести ни слова.
Он натянул брюки и быстро выбежал на улицу.
Его трясло.

Как он попал! Какой фраер!
Зарекался же по пятницам не работать. Козёл!

В машине он достал из бардачка бутылку и начал пить прямо из горлышка. Потом сидел без движения, пока не успокоился.
Когда руки перестали трястись, он завёл машину и поехал домой.

Увидев впереди церковь, Манюня решил зайти и оставить «пару копеек»,
чтобы остаток дня прошёл хорошо.
Он последнее время часто оставлял в церкви немного денег.

Он бросил на тарелку горсть мелочи и собрался уже уходить, когда увидел глаза на иконе.
Они осуждающе смотрели на него.
Манюня почувствовал на спине холод.

Я мудак! – подумал он - у бабы такое горе, а я фраер, распустил слюни,
как курва вокзальная.

Может у неё и бабок на приличные протезы нет?
Может я вообще её последняя радость в жизни?
Ну, мусор! Ну козёл!
Манюня никогда прежде так себя не поливал.

Он остановился у киоска и купил конверт.
Написал большими буквами «Для Лиды» и положил в конверт три тысячи долларов, которые никогда и никому даже не одалживал.
-Брошу в почтовый ящик.

Он принял такое решение и почувствовал прилив сил и энергии.
-Манюня тоже человек! Вы ещё не знаете Манюню!
-Вы, козлы, ещё не знаете, на что способен Манюня!
Он был горд собой.
Счастье и радость переполняли его душу.

У подъезда, из которого он час назад вышел, стояла скорая помощь, милиция и десятка два человек.

-Чего там стряслось - спросил он девушку с коляской.
-Сестра Ольги Павловской из сороковой квартиры выбросилась из окна.
Она инвалид. Муж бросил. Наверно жизнь надоела.
Говорят, письмо написала, что умирает счастливой.

Манюня ехал домой.
По лицу его текли слёзы.
Он уже и не помнил, когда последний раз плакал.
У церкви он остановился, вошёл и, подойдя к батюшке, положил ему в руку конверт с деньгами.

Проходя мимо святого, который давеча осуждающе смотрел на него, Манюня гордо глянул ему в глаза и умиротворённый вышел на улицу.