Казачий поэт Н. Туроверов и генерал Каргальсков

               

Небольшое дополнение к моей статье  "Казачий поэт Николай Туроверов и коллаборационизм" http://stihi.ru/2021/10/22/6401

Как-то я прочел отзыв о моей статье "Писатель Иван Шмелев и нацисты" - http://proza.ru/2021/04/06/1696

В той статье я упомянул, что в прогитлеровском "Парижском вестнике" публиковались, кроме Шмелева, также Сургучев и Туроверов. Так вот, некий казачий деятель (какой-то атаман даже) заявил, что это - клевета, и тот факт, что в этой газете публиковали Туроверова, ни о чем не говорит. "А если бы там Пушкина публиковали?" - заметил этом атаман (имени атамана называть не хочу, человек вроде бы вполне достойный. патриот). - Что на это сказать? Во-первых, ключевое слово здесь - "если бы". В номерах, которые я нашел в инете, мне публикаций Пушкина не попалось. Не попалось и публикаций здравствующих тогда писателей и поэтов, живущих а Европе, и не замаравшихся связью с нацистами. Монахиню Марию (Скобцову), замечательную поэтессу, жившую в то время как раз в Париже, почему-то не публиковали. Сия поэтесса и монахиня, к слову, во время оккупации прятала евреев и бежавших советских военнопленных. В конце концов нацисты ее арестовали и она погибла в концлагере. Но когда "Парижский вестник" только начал свою деятельность, о ее участии в Сопротивлении ничего известно не было. Почему бы не публиковать ее? Но нет. Судя по всему, публиковали именно своих, тех кто сам дал на это согласие.

Впрочем, после моей статьи говорить об этом уже излишне.

В своей статье я упоминал о том, что на одном из форумов, посвященных поэту ( http://voopiik-don.ru/forum/viewtopic.php?f=2&t=749&start=0 ), некий «белогвардеец» неовласовского направления выложил отрывки из писем поэта Туроверова. Читатель может не доверять этой информации, его право, конечно. Но я нахожу это вполне правдоподобным, о чем и написал в статье. Процитирую еще кое-что, что не цитировал:

«Удалось получить дополнительные материалы о жизни Туроверова в годы 2МВ. Из писем Туроверова генералу Ознобишину:

«6/7 1942. Ваше Превосходительство, Дорогой Дмитрий Иванович.

Дважды звонил Вашим в Булонь, но оба раза безрезультатно. У нас всё слава Богу, в порядке. Перенёс на руках (благо не далеко) имущество гродненцев; мало видимо уцелело от разграбления: есть венгерка, 2 фуражки (обе Ваши) да немного фотографий. После завтра на повозке перевезу несколько сот головинских книг. Я эту неделю на вокансах, а посему раздраконил дом, заново рассортировал гравюры - Сорокин засел за их опись. Остальные две недели отдыха возьму на август, но конечно останусь на Пилодо: некуда и не на что ехать. Завоевал немного дров на заводе Рено, а Краснов (Семён Николаевич) с Жеребковым, обещают уголь - посмотрим!

Парижский Вестник выходит, и в нём мои стихи и о стихах - всем нравятся, ну и слава Богу ! Генерал наш сейчас под Вязьмой*, но без пряников. Наташа служит по старому, в ДIАС без перемен. Все, все низко Вам кланяются. Шмелёв просит Менделеева, но он остался в Булоне — можно ли его взять оттуда? Будьте здоровы. Привет Александру Павловичу. Ваш Туроверов».

*По сообщению Виталия Жуменко (Франция) - генерал, находившийся под Вязьмой, это Георгий Дмитриевич Каргальсков (1883 — 1954).

«22 / 9 1942 Ваше Превосходительство, дорогой Дмитрий Иванович!

...Получили Вашу открытку от 26 августа <...> Самочувствие, здоровье <...> Живём тихо и мирно. Вам теперь пишут генерал Головин, Николай Николаевич и Иван Николаевич. П.Н. Сорокин давно не показывался; наверно приводит в прядок свою опись гравюр. Ожидаю привоза очень хорошей библиотеки Кузнецова. П.Н. Апостол заканчивает отбор экономических книг для отправки на Дон. П.Н.Краснов Вам очень кланяется, готов прислать большую часть своего архива на Пилодо. Продолжаю вывозить книги и работать на рю Дарю, там тьма чудных книг, мне помогает в работе милый Топорков. Вернулся со своей группой офицеров Генерал Каргальсков, четыре месяца длилась их инспекционная поездка, по освобождённым от большевиков территориям России. Они прибыли в Вязьму и оттуда объехали Весь Дон и Кубань. Оказалось всё не так, как мы думали. Большинство казаков перебито или выслано. Часть его группы осталась на Дону, для формирования казачьих частей. А Каргальсков теперь будет отдыхать после поездки, а дальше видно будет. Юрий тоже в наших краях, продолжает служить там же; Андрей по старому, в зоне ноно, а Лёва в Мюнхене на заводе, хорошо зарабатывает. Брат Шура на своём месте. У меня работы ни какой, прямо хоть роман пиши. Закончил свой "Конец Суворова", который печатаю в ПАРИЖСКОМ ВЕСТНИКЕ - это единственная русская газета, понемногу хорошеет. Начали печататься П.Н.Краснов , Шмелёв, Бенуа - подавай Бог. Готовлю выпустить в Берлине, на немецком языке, сорок стихотворений членов нашего кружка в прекрасном переводе Волковой. За дело публикации взялся наш Сытин (Гусев), который хорошо устроился в Берлине. Вчера на Пилодо была Репсиме, она Вам напишет после возвращения в Берлин. На Пилодо всё хорошо теперь много помощников. Каждый день люди, книги, книги, люди. Постоянно работает бедный Керсновский, а так же Коптев, Полежаев, Пашков, Звегинцев и Сургучов. Дружно обедаем и дружно выпиваем. Хотим забрать на Дон наш алтарь из Аньерской церкви. Наташа молодцом и на службе и в занятиях и в Германском институте. Когда думаете возвращатся в Париж.

Мой поклон милому Александру Павловичу.

Ваш Туроверов».

Как видим из этих отрывков, Туроверов очень положительно отзывался о газете «Парижский вестник». Видим также, что он очень тесно общается с главным «гитлеровским казаком» - Красновым. Интересно также его сообщение о ген. Г.Д. Каргальскове (Каргальском). Фамилия должна быть знакома почитателям таланта Туроверова. Есть стихотворение поэта 1941 года, посвященное Г. Д. Каргальскому.

Устал твой конь. Не помогает плеть.

Ты жить умел, — сумей же умереть.

Слезай с коня и отпусти его,

Испытанного друга своего;

Но от тебя твой конь не отойдет

И первым на дороге упадет.

Тогда, под посвист близкого огня,

Укройся за убитого коня,

Ложись плотней в расхлябанную грязь,

И медленно, не торопясь,

Выцеливая тщательно врагов,

Стреляй! Средь затуманенных лугов,

На древнем шляхе, осенью глухой ; -

Начнется твой неравный бой.

Нет никого, кто б мог тебе помочь

И далека спасительная ночь;

Из первой раны кровь не вытирай, —

Их будет много — время не теряй;

От верных пуль не скроются враги,

Последнюю — себе побереги.

И вот, когда уже полуслепой,

Залитый кровью, но еще живой,

Почуешь ты приблизившийся срок,

Взведи неподдающийся курок:

Над чёрным дулом наклонись,

В последний раз перекрестись.

Сие стихотворение сильно напоминает напутствие воину, собравшемуся на войну, или находящемуся на ней. На какой такой войне находился генерал в 1941 году? В инете о нем скупая информация, о его жизни во время второй мировой не сообщается ничего. Какое-то белое пятно в его биографии. Ясно, что в Сопротивлении генерал не участвовал (иначе об этом трубили бы сейчас все кому не лень), но и среди руководства казаков вермахта его имя вроде бы не попадалось. Но из переписки Туроверова ясно, что ген. Каргальсков тесно сотрудничал с гитлеровцами и зачем-то отправился с инспекционной группой на «освобожденную [немцами] от большевиков» территорию России. Часть его группы, как видим, осталась формировать там казачьи части для «борьбы с большевиками». Скорее всего, сам Каргальсков пытался заняться тем же, но дело не заладилось, вот он и сообщил, что большинство казаков перебито или выслано. Перебито и выслано было много, но никак не большинство. Большинство казаков доблестно сражалось в то время против хозяев казаков-красновцев — нацистов.

Еще раз, читатель может не доверять этой информации, но я опять повторюсь, что если бы это было фальшивкой, то ее творцы придумали бы что-нибудь посущественней. И уж конечно, совсем необязательно им было писать про нужды Туроверова. Для пущей убедительности написали бы про «бочку варенья и корзину печенья» от Гитлера в подарок. Но нет, ничего такого. И это понятно. Нацисты очень долго всерьез не воспринимали коллаборационистов всерьез, и только когда их дела совсем швах на фронте стали, тогда стали использовать их активнее.