Дочь цыганского Барона. 2

Дочь цыганского Барона.

Глава 2. 

     Мы уставились на цыганку круглыми от любопытства, недоверия и почтения глазами, замечая детали, на которые раньше не обращали внимания: гордую посадку головы, некую снисходительность во взгляде, золотые серьги, цепочки, кольца.
     - Ой! - вскрикнула Люда. И непосредственно спросила: - А кто это - цыганский Барон?
     - Ты что, это как у нас князь! - возбуждённо ответила Кира.
     - Ты чо, правда что ли? - не поверила Галка.
     - Ну или граф, да, точно!
     - Ни фига себе... - протянула Галка.
Цыганка улыбнулась снисходительно.
     - Не знаю про графа, мой отец баро. Но вы зовёте барон.
     - А муж? Он тоже барон? - Галка прыгала от нетерпения.
     - Нет! - резко ответила цыганка и отвернулась.
     - Сын барона, да? - предположила Люда.
      - Нет! У нас один барон! А муж он... цыган.
      Миреле даже вспоминать о муже было неприятно.
      - Простой цыган? - не поверила Кира. - А почему? Если ты дочь барона, то и  муж тоже должен быть знатный! - Кира отмахнулась от предостерегающих знаков Томы. - Да что такого?! Графы ведь за кого попало своих дочерей замуж не выдают!
      - Отец не ваш этот граф. У нас не так.
      - А как же ты замуж вышла? - Кире хотелось ясности.
      - Как и все. Отец приказал. У нас так принято. Если парню нравится девушка, он говорит отцу, а тот уже решает, подходит она или нет. А потом договаривается с отцом невесты.
      - Фу! А любовь как же? Вы что, по любви не женитесь никогда?
      - У нас отцы всё решают. Как скажут, так и будет. Но Марко отца уговорил. Любил меня очень.
      - А ты его?
      - Он... красивый был. Дрался за меня с другими... Любить обещал... Молодая я была, глупая совсем. Четырнадцать лет...
      - Ой! - вскрикнули мы все разом.
      - У нас так принято. А вам сколько было, когда замуж вышли?
      - Двадцать пять! - Кира пренебрежительно фыркнула. - И что?
      - Ой, старуха совсем! - брякнула цыганка. - У нас если до восемнадцати не выйдешь, потом никто и глядеть на тебя не станет! Ну, девятнадцать крайний срок.
      - Ни фига себе! - озвучила всеобщее изумление Галка. - А меня мать ругала, что я в двадцать выскочила, говорила, наживёшься ещё замужем, намучаешься...
      - Намучаешься... - горько повторила цыганка. - Это  она правильно предупреждала. Только ведь все так живут, что поделаешь...
      - Ты же говорила, он тебя любил, - продолжала любопытничать Кира.
      - Да!
      Лицо Мирелы осветила мечтательная улыбка. Но быстро погасла.
      - Когда поженились, очень любил. А потом дети родились. Один сын, второй, дочка... Стал ругать, то ему не так, другое...
      Мы вздохнули. Любовь бывает у женихов. У мужей почему-то быстро проходит.
      - Колотить стал... Денег мало приношу... Раньше-то я много зарабатывала.
      - Гадала?
      - Ну да. И гадала, и...
      - Воровала? - Кира была в своём репертуаре, резала правду-матку в глаза.
      Мирела вздрогнула, сердито на неё глянула.
      - Нет!
      Прочитала недоверие в наших глазах и решила дать пояснения:
      - Мне и так хорошо давали. Я ж красивая, одевалась хорошо, умею видеть, у меня и бабка и мать умели, всю правду могу открыть! Люди сами меня искали! Хотите и вам скажу. Вот у тебя муж, - ткнула она смуглым пальцем в Киру, - изменял тебе, спал с другой! Да и ты... - она вгляделась в смущённое лицо Киры, - ой, а он рядом был... знал, так, да? Скажи!
       - Как ты... откуда?! Неужели и правда видишь?
       - Ты что, про всех нас всё знаешь?! - поразилась Галка. - Всё-всё?!
       Нам стало неуютно, у каждой были свои тайны.
       - Если захочу, увижу, - спокойно сказала цыганка. - Да не бойтесь, это ведь мне надо напрягаться, а зачем?
       - А как ты сюда попала? - спросила Тамара.
       - Как... Намылась водой из колодца. Не хотела грязь эту чувствовать после него! Противно мне было! Вскочила, а воды нет! Ни тёплой, никакой. Я обычно всегда заранее грею. Но тут так вышло... не ожидала я, что он... Эх... Поругались мы... Он меня за волосы потащил, на пол бросил, пинал... А потом... Мне так плохо было! Уж как противно! Кинулась воду искать, умыться и... А её нет! Не выдержала, побежала к колодцу, зачерпнула... А вода ледяная! Но я всё равно намылась! Спать легла. А утром проснулась и встать не могу! Чтоб я ещё раз! Прямо из колодца! Никогда! Такая боль! Никогда мне так больно не было! Даже...
      Она прикусила язык, чтоб не проговориться.
      - Ой, как болит, как болит...
      И она закачалась на кровати, прижав руки к животу.
      Мы сочувственно покивали, и сами испытывали боль, но похоже не такой интенсивности, как у неё. Или она уже утихла после лечения.
      - А может он повредил тебе чего... когда пинал? - несмело предположила Люда.
      - Что? Не! - цыганка отчаянно замотала головой. - Он и раньше бил, а такого не было...  От воды это...
      Мы переглянулись. Не было, да случилось вот.
       - А почему он лечиться тебе не разрешает? Разве не видит, как ты мучаешься?
       - Терпи говорит. Я  и терпела... пока могла. А потом так скрутило, думала умру! Пошла в больницу, а меня сразу сюда. Ещё врачиха отругала, что долго не шла. Запустила болезнь говорит. А я боялась. Да видно придётся уходить...
      - Ты что! Долечись сначала!
      - Нет, долго всё равно он не разрешит. Сами видели...
      - Да...
      Нам было очень жаль бедняжку.
      - А отец как же? - не выдержала я. - Почему позволяет с дочерью так  обращаться?
      Цыганка взглянула удивлённо.
      - Отец теперь мне чужой.
      - Как это?!
      Цыганка отвела взгляд, по лицу прошла судорога.
      - Если он главный у вас, почему не заступился? Ты бы ему пожаловалась... - поддержала меня Кира.
      - Я жаловалась. Когда Марко стал меня бить... в самом начале... а я беременная тогда была... Так обидно мне стало! Не привыкла я к такому. Дома меня уважали. Никто никогда даже пальцем не трогал... И братья никогда не обижали! Отец и братья меня любили. Красавицей называли, смеялись, спляши нам... Я плясала, пела... Хорошо было дома. Мама наряжала меня... рассказывала как надо людей видеть, что говорить... Я прибежала тогда домой, реву, думала отец пожалеет, а он... Ступай к мужу, говорит. И чтоб я тебя здесь больше не видел! Выгнал! И слушать ничего не хочу! Молчи! Я плачу: не вернусь я к нему! А отец: тогда я тебя за волосы сам к нему притащу, дрянь!
      Наше дружное "Ох!" прокатилось по палате. Люда тяжело села на кровать, Галка наоборот - вскочила.
      - Вот гад, - прошептала добрая Тамара.
      Мы все непроизвольно закивали соглашаясь. Посидели, переваривая услышанное. Меня в самое сердце поразила вопиющая несправедливость, жестокость, по сути предательство отца к любимой дочери.
      - А почему он... так... поступил? Не защитил... - вырвалось у меня.
      - У нас так заведено. Муж главный. А женщина должна подчиняться. Если ты мужчина - тебе всё! А женщина должна служить ему. Слушаться во всём. Делать, что прикажет. Ох...
      - Всегда? Любого мужчину?
      - Да. Сестра должна слушаться брата... Ох-хо... Сын у меня, старший, Марко, совсем дочку мою замучил! Ему шестнадцать. А ей двенадцать. Такой... негодяй! Она бедная не знает куда деваться.
      - Как? Бьёт что ли? - не поняла Кира.
      - Да не... хоть и это тоже, колотит постоянно. Издевается над ней, загонял совсем, приказывает то одно ему подай, то другое сделай! Еду неси! Она несёт. Чего притащила, другое дай! Убери! Быстрее! Ботинки мне надень! А сам развалится как... хозяин он! Сопля, а туда же! Как отец себя ведёт! Унижать страсть как любит, чтоб все вокруг него вертелись. И боялись.
     - Он ведь твой сын, - напомнила ей Кира.
     - Сын, - Мирела тяжело вздохнула. - А лучше бы и не рожать его! Такого! Злой! Подлый! Разве думала, что таким вырастет?
      - Ты такая красивая, - попыталась утешить её Кира. - И сын наверно красивый?
      - Красивый! Очень даже! Вот и пользуется. А толку? Пусть бы лучше не таким красивым родился, только не подлецом! Да хоть уродом! Да только чтоб сердце было! Он ведь и меня не слушает, и мне кричит: ты - женщина, должна мои приказы выполнять! А мне каково это от сына слышать? Тем более дома мои братья никогда меня так не гоняли, как он  сестру, уважали. Остальные тем более. Я не привыкла...
     - Да уж, - Тамара горестно качала головой. - Тяжело тебе приходится...
     - Мне бы сейчас девочку... маленькую, - цыганка показала рукой высоту от пола, - лет пять, я бы с ней занималась, косы плела, песни ей пела... Любила бы её... И она меня любила...
      - У тебя же есть дочь, - напомнила ей Кира.
      - Большая она, скоро  к мужу уйдёт, - вздохнула Мирела.
      - Как?! Ты же говорила, ей двенадцать! - ахнула  Кира.
      - Скоро тринадцать... сговор уже был... Ох... уходит моя Донка... Совсем одна я останусь... Девочку бы мне... маленькую... доченьку... Уж она бы меня точно любила!