цадик

Мой старый кот, ловец мышей и крыс,
всезнающий, как цадик из местечка,
давно не понимает слова "брысь",
особенно, когда у кошек течка.
Идёт вразнос, и по боку кашрут,
ему трефное слаще и милее.
Он то сожрёт, чего коты не жрут,
от страсти и от ревности шалея.
А вечером, когда придёт домой,
довольный, но с побитой наглой рожей,
мне скажет - как прекрасно, Боже мой,
что я порой не слишком осторожен.
Ну что, хозяин, мыши тут и там,
грызут съестное резвые ребята.
Пустые мышеловки по местам
застыли в ожидании шаббата,
надеясь на добычу, но, увы,
мой друг, вы невнимательны и вялы.
ну кто туда кладёт кусок халвы,
и хочет, чтоб она не пустовала.
Что с вами, друг мой, ну-ка, по душам,
откройтесь мне, как я бы вам открылся.
Вот здесь, под мехом, скрыт глубокий шрам,
и он, поверьте, вовсе не от крысы.
А что у вас? Все новые грехи?
Что, новый шрам? По счету он, который?
Иаков, друг, кто Лия, кто Рахиль,
давно известно каждому из Торы.
Мохнатый зверь, суровый судия,
почти раввин, хотя ещё суровей,
он знает то, чего не знаю я,
особенно про вкус и запах крови.
У вас любовь, как мышка, завелась,
хозяин, вы её пригрели сами -
ворчит мой кот, вальяжный ловелас,
с печальными еврейскими глазами.

27.05.2017