Она брела с кибиткой рядом

Она брела с кибиткой рядом.
Им всем зачем-то было надо
подняться на закате лета,
скитаться вновь по белу свету.
Народ её везде чужой.
Куда идёт она с толпой?
До разноцветной юбки косы,
в ушах серёжки, ноги босы.
И нескончаема дорога,
а дней дождливых много, много…

Тому, кто весь охвачен жаром,
что проку греться у огня.
В селенье у знахарки старой
её оставила родня.

С рубином серьги
               горят в ладони.
Ушли ромалэ*,
               их не догонит
она, и станет
              жить у ведуньи.
Спасла от смерти
                её колдунья,
спасла и серьги
                возвратила,
как дочку, деву
                полюбила.
А время, может,
               затянет раны,
тоску по воле,
             о вас – цыганы.

Поёт печально бродяга-ветер,
и помнит чаюри* песни эти.
Телега проезжая скрипнет,
мерещатся ей звуки скрипки.
Зажжет лучину, представляет
костёр, и в небо улетают
свободно искры, а она
оседло жить теперь должна.
Кому-то стать должна женой,
не горевать же век одной.

Не  дни, а годы пролетели.
«Кудрявый ангел» в колыбели,
поёт мать, доченьку качая,
в ней кровь её – одна вторая.
Отец ей имя дал ни Рада,
ни Зара... Мамина отрада
по-русски будет говорить,
до старости оседло жить.
И повторится в жизни всё,
родятся дети у неё.
На четверть в них цыганской крови,
никто не помышлял о воли,
ни ворожил и не плясал,
цыганку-бабушку не знал.
Они ещё и не родились,
в селенье том остановились
цыгане. Ночью из села
их бабка с табором ушла.

Судьба у всех, как карта ляжет.
Им мать про бабку не расскажет,
и сохранит от внуков в тайне,
что были в их роду цыгане.
Но ведь людская есть молва,
и кто-то тайные слова
шепнул одной из дочерей.
Весть дожила до наших дней.

А тётя мне о том не скоро
сказала. Я до разговора,
как все, в неведенье жила,
и русской на все сто была.

Но только в светлой, синеокой
девчонке пряталась глубоко
необъяснимая тоска,
не стерли крови зов века.

Мне виделся огонь в печи
костром среди степи в ночи,
где искры к звёздам улетали.
У нас в семье не понимали,
кто научил меня плясать
«цыганочку» и сочинять.
Всю жизнь стремилась стать поэтом.
Пусть волосы не пахнут ветром,
люблю дорогу и,  признаюсь,
в цыганской песне растворяюсь,
и до сих пор порой пляшу.
На кровь цыганскую грешу,
уже лет тридцать, как я знаю, -
её во мне одна восьмая.

*ромалэ – цыгане
*чаюри - девушка