разговор на улице

Разговор на улице
двух тёть
услышал
птицей
на крыше.
Мозг отёк.
Так и не понял,
что одна другой говорила –
что-то вроде… берилла.
Берилла…
Берилла?!
Что за берилла?
Зачем ей берилла?
Да нет, она просто на кухне что-то варила.
Может, банку открыла,
может, что-то пролила,
может, просто сидела-курила.
Причём здесь берилла.
Откуда берилла.
Это меня
духовным голодом
время до-о-олго
морило,
а после кормило
чем-то стерильным,
чем-то моральным,
                совсем не берилльным –
внутри рудимент
возрождался бескрылый,
а перед глазами вставали картины
рутинной дороги
и дорога рутины,
где чадило
солнце,
где море пылило,
и краски земли покрывали белила.
И долго потом во мне это было.
И долго потом рвало
                и мутило,
и било
под сердце
с тем, что рвало
                со вчерашним,
                с тогдашним,
                с всегдашним.
Как жить с настоящим,
когда утро открыло,
что есть что-то выше,
чем «боингов» крылья,
что есть что-то дальше
запретной таблички,
что есть что-то тоньше
слюнной оболочки
и есть что-то чище
марсельского мыла,
и я уже сам раму мыл,
                а
что-то жизнь от меня укрывала –
укрыла? –
Берилла?
Берилла!
Что спорило
в жизни? Что ссорило?
И что в ней мирило?
Берилла…
                Берилла…   
Чему ты мерило,
Берилла?
                – Берилла!               
Всё ещё
                в будущем
будет…
и было…



202...