40 ватт

Тело укрыла лохматая шкура,
плоть согревая в коробке избы,
в снежной тюрьме и морозном ажуре,
что окружают все эти версты.

В ней я, как зверь одичалый в берлоге,
что одиноко и старо скулит;
будто бы мышка в бревенчатом стоге,
что, поджимаясь, в ознобе пищит.

Чёрная печь не готовит уж пищу
и не краснеет, не греет давно.
Стынь полутьмы осадила жилище
и наблюдает за мною в окно.

Пламя сожрало дровишки и уголь.
Буря засыпала тропы к лесам.
Стал ледяным юго-западный угол.
Зябко смотреть приоткрытым глазам.

Холод вползает в малейшие щели,
будто бы змеи в родную нору,
что обступают зловещей метелью,
лезут душить и кусаться в пылу.

Будто заложник своей паутины,
с липкостью вязкой смирился совсем.
Та приостыла и стала резиной
сверху моих остывающих схем.

Будто бы рыжий закат за стеною,
но за ней ночь, та, которой не рад.
Тускло мерцает, вися надо мною,
лампочка в сорок, оранжевых ватт...