Мадгазина А. Р

 
МАДГАЗИНА Асия Рашитовна
Зав. библиотекой № 6, юношеской.


ПОДРАЖАНИЕ ЯПОНЦАМ

Я звоню тебе, чтобы сказать...
И вешаю трубку —
ты знаешь и так.

Растерянно смолкли вокруг...
Я что-то сказала не так?..
Теперь я свободна.

Торопишься всё высказать успеть?
Не утонуть бы
в пустословье!

Старая любовь не ржавеет,
но медленно гаснет в разлуке...
Круги по воде.

Стихи не бывают сырыми,
ведь это не мясо, не рыба, —
сказал бы кот Барсик.

Ты лучше ничего не мог придумать,
как сниться по ночам...
Но столько лет прошло... Свеча угасла.

Поэт! А если б жизнь была спокойной,
текла рекою полноводной,
писал бы ты стихи?

И эта встреча, как и все другие,
закончится ничем.
...Затих в траве ручей.

Пропел ли ранний жаворонок?
Сова ли ухнула ночью?
Ты встаёшь поздно...

Плоский камень, отточенный морем,
В руках моих —
Мысль о тебе.

В это раннее утро
криком дом пробудивший бродяга,
кем послан ты мне в наказанье?

С полуслова всё понимающий,
ответ на любой вопрос знающий, —
где ж ты, мечта всех страждущих?

Укрывший тебя туман
открыл мне глаза:
всё призрачно в этом мире...

Был нежности полон
охрипший твой голос.
Средь чёрствого дня песня любви звучала.

Капля росы скатилась.
...Всю прожитую жизнь
увидела в миг один.

Чей-то первый миг и чей-то последний —
рядом.
Непобедимо течение жизни.

Не знать тебя, не слышать
и никогда уж не узнать...
Зачем же жить?

Песком сквозь пальцы
просеялись воспоминанья...
И вновь тебя там — нет.

Старая фотография —
кусок картона.
Сколько тайн унесла с собой мама.


К 60-ЛЕТИЮ ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ
Моему отцу Измайлову Рашиту Шакировичу
25 июня 2005 года исполнилось бы 100 лет.
Но прожил он только 75.
Великую Отечественную войну отец прошёл связистом.

Не замолкнет в груди гул печальный —
мало ценим, пока мы здесь...
Где-то в жизни другой, нереальной
может, слышишь меня, отец?

Говорю совершенно сознательно,
вспоминая тебя и любя.
Трудолюбивый и любознательный,
ты учил своей жизнью меня.

Никогда не читал нотаций,
даже шлёпнул всего лишь раз...
Чтоб связисткой я  стала, мечтал ты, —
не исполнила твой наказ.

Но работу люблю не меньше,
чем любил ты когда-то свою.
...Ловелас и знаток ты был женщин...
В этой области я отстаю.

Шутником был и балагуром,
пел, плясал, на гармошке играл...
Одного себе простить не могу я —
не расспрашивала, как воевал.


*   *   *

Когда приходит вдохновение
в мой тихий дом с окошком в сад,
тогда приходишь ты, наверное,
и в сон, и в душу, и во взгляд.
Когда не будет вдохновенья,
а будет только тяжкий труд,
и будет долгое терпенье —
возможно ль мне тебя вернуть?..

Стихи приходят и уходят...
Их не удержишь. Запиши!


ОСЕННЕ-ВЕСЕННЕ-ЗИМНЕЕ

На ветвях задержался иней,
неба светится полоса.
Нет тоски невыносимой —
ведь выносим мы всё и вся.
И в минуты, в которые больно
дальше жить и дышать трудней,
говорим мы себе невольно:
— Утро вечера мудреней!
А настанет утро — и верно,
прежней тяжести меньше груз.
«Это просто сдавали нервы» —
над собою я посмеюсь.
Посмотрю в окно отворённое,
словно сказке, зиме подивлюсь.
Вон снежинка кружит непокорная.
И я тоже ещё покружусь!


РАЗГОВОР С ПОЭТОМ

Строго нам повторяет поэт:
вот строка длинна, а здесь рифмы нет.
Правда, он порой замечает,
что и чувство тогда пропадает...
Если чётко ты выверяешь
рифму к рифме, строку к строке,
невесомое что-то теряешь,
и слова приходят не те.
И опять нас поэт ругает,
что строка коротка, ритма нет,
а того он не понимает,
что библиотекарь — в душе — поэт!
Слишком часто, конечно, бывает —
слог плохой, и размер не тот,
да и рифма, быть может, хромает,
только радость и грусть — живёт!
Вы, поэт, не судите строго,
слава, в общем, нам не нужна, —
иногда удержаться не можем,
и высказывается душа!


*   *   *

Я в жизни делаю ошибки.
Но не нарочно же, пойми,
случайно поступив негибко
и так некстати пошутив.

Меня понять ты не захочешь,
а может, я и не стремлюсь.
И стать мне слабой не поможешь...
Чего же я тогда боюсь?

Боюсь нечаянно признаться?
Боюсь тебя? Боюсь себя?
О, дай мне, Боже, разобраться,
Зачем мне это? Что же я?

Хочу любить? Наверно, не любить...
Хочу мечтать, летать и грезить.
Тургеневскою барышней побыть,
Свою ладонь твоею нежить...

— Мадам, забыли о Бальзаке, —
мне возраст пальчиком грозит, —
какая всё же Вы смешная:
«Грустить — любить, любить — забыть».

И этот бред назвать стихами
как Ваша совесть Вам велит?


ДИМУЛЕ

Вот и вырос мой сын,
16 — и много, и мало.
И кажется мне порой,
всё реже я слышу «Мама!»,
а чаще — «спешу», «извини», «позвоню».
Я жду... Обижаюсь, прощаю.
На детское фото смотрю.
Вспоминаю.
Когда же ты, кроха моя,
в тонкое деревце вымахала?
С причёской по моде,
с упрямством в породе,
с планами, мыслями своими,
чертами родными — моими?
Ну, подожди, спешу приобнять.
Хочешь конфетку? А чаю?
Лапуля моя, хочу сказать,
как плачу, волнуюсь, скучаю...
— Мамуль, я очень спешу, извини,
мамуль, я уже опоздал.
Вернусь очень поздно,
а лучше не жди.
Ну, всё, я побежал!

Родной мой, я так тебя жду,
как никто никого не ждал.


*   *   *

Грусть — это начало стихо-творенья?
А, может, начало стихо-варенья?
А, может, начало стихо-плетенья?
Тихо-паренья и неповторенья?

Я спросить тебя боюсь,
узнать твоё мнение:
ты и я — здесь есть союз?
Иль  место-имение?

Скрипку  смычком растревожив,
осторожно коснулся души...
Не жди в этом мире покоя
и счастья в нём не ищи.

Есть что сказать, есть что увидеть,
но жизнь одна —
не торопись...

Цветочком ли в горшочке,
книжечкой на полочке,
на диванчике кошечкой,
в руках твоих иголочкой...
...Счастья минуточку —
годы вспоминать.

Барбра Стрейзанд —
волшебный голос!
Характер скверный,
но это не повод
ругать всех женщин.
А повод лишь восхититься
загадочности их существа.

Ничто не вечно —
мысль не нова,
но вновь беспечно
в твои слова
поверить снова
Она готова.
И так всегда,
пока жива.
Мысль не кончается,
жизнь продолжается...
И да, и да, и да!

Чистому небу навстречу
тянется тонкий росточек,
о счастье мечтает вечном
и знать ничего не хочет!


*   *   *

Его талант безумен был —
с умом бы проще.
Так много дров он нарубил —
наверно, рощу...

Страница каракулями исписана —
загадку иероглифа не постигнуть.
Ещё немного, и сил уже не станет.
Ну, помоги мне!

Чужое письмо... Прочесть ли?..
...Душа в сомненье...
Чужою жизнью недолго прожить?..
Жужжит пчела в исступленье...

С пташкой сравнишься беспечной
иль пчёлкой трудолюбивой?
И та, и другая вечно
бросают тех, кто их любит...

Два бокала стоят —
пустой и чуть пригубленный,
Себя я всю отдала —
осталась неполюбленной.

Рюкзак тяжёлый скинув
и сняв ботинки,
поймёшь ты, как жизнь прекрасна,
сын мой!

Не промахнись в желании жарком —
всем мстить и зла желать...
...Вернётся бумеранг...

Гора — капризная красавица
и всех новичков отвергает —
так берегись камнепада!

Ландыш простой и скромный,
мне запах твой нежный
ту давнюю жизнь напомнил.
...Но нет меня прежней.

Хочу быть с тобой,
хочу быть тобой,
хочу быть любой,
но любимой!

— Рай тебе не обещаю,
но это не будет и ад!
— Что же тогда, дорогая,
можешь в замену мне дать?