Хуже ада

Существовал  не в преисподней  ад.
На земле – людьми он создавался.
Кому власть   дороже всех наград,
По головам людей наверх взбирался.

Не важно кто ты: умный иль кретин.
Власть и сила властвуют над всеми.
А коль имеешь деньги – господин.
Путь  людскими  трупами  усеян.

Войны и террор – «сверхумам» подмога.
За место мягкое родную мать убьют.
Была бы  золотом усыпана «берлога».
Свободу, равенство в этих местах не чтут.

Всё долларов им мало и земель.
Слишком жирный кус там … на востоке.
Умиляет рабский труд, что птичья трель.
Ничего, что весь погряз в пороке.

Руки загребущие направил на страну,
Что радостно росла и укреплялась.
Объявил внезапно смертоносную войну,
Чтоб «гению» по-рабски преклонялась.

Были жаркими бои тех дальних мест.
Богатырь –народ с фашистами сражался.
Замолкли стаи птиц во весь окрест.
Каждый воин к небесной силе обращался.

До сил последних русичи сражались.
Навзничь падали от кровавых ран.
На земле в беспамятстве лежать остались:
Ощутили плена   цепкого  капкан.

Трудно описать,  а  ощущать  больнее:
Адский труд, побои,  голод, пытки.
Расстрел, кто быть послушным не умеет:
«Развращает стадо» -  лишь  убытки.

Сколько их –  калеченных, несчастных,
Кого давила фашистская нога,
ПрОклявших судьбу, злосчастных,
Не покорённых воле гнусного врага!

В  карцерах враг волю не сломил
Душу русскую … фашистам  - не понять.
Те, у кого осталась капля сил,
От извергов  старались убежать.

Воспоминания  сердечные суровы.
Невольно слёзы  боли  накатили.
Не отпускает память снова … снова …
И мысли в рану - сердце превратили…
***
Война в составе стрелковой дивизии застала,
Которая расчленена и окружена оказалась.
Немецкая свора  напор наших бойцов прорвала.
Группа солдат к своим пробраться пыталась.

Недалеко ушли, немцы вскорости настигли.
Бой коротким, но напряжённым был.
Почти все под  огнём  смертельным  погибли.
Грозил  пленением тяжко раненых пыл.

Немецкие лагеря  на лагеря смерти и труда разделялись.
Каждый  на  своей территории побочные лагеря имел.
В них - промышленные … сельхозпредприятия располагались,
В которых немец  из пленных максимум труда выжать хотел.

Несколько дней раненых не кормили.
Сформировали отряд и в Германию  отправили.
Адский труд  пленные на плечах  своих  ощутили:
В  городке  строить  аэродром   военный  заставили.

Людей  без специальностей на ремонт дорог отправляли
Или в цех, где оси и полуоси для танков штамповали.
Во время налётов охранники в блиндажи убегали.
А рабочих в ненадёжных убежищах закрывали.

Бомба разбила водопровод, пленных  затопило.
Быстро  выпустить  рабочих нужным не посчитали..
Многих бессилие и холодная вода жизни лишило.
После этой бомбёжки немцы как-то добрее стали.

Послабление  в том, что убивать просто так запрещалось.
Правда,   калек … больных в крематорий ещё отсылали.
В  конце 43-го кошмар кончился. Евреев это не касалось.
Сотни их  в газовые камеры на грузовиках забирали.

В других лагерях условия  существования ещё хуже были,
Где газовые камеры  и по шесть крематориев находились,
Которые день и ночь работали: людей сжигали и травили.
Там врата гитлеровского ада никогда не закрывались.

В одном  лагере из 16 тысяч военнопленных -150 осталось.
Командиров, старшин, военруков –  на Голгофу отправили.
Десяткам тысяч поляков тоже незавидная участь досталась.
Сюда также, на  кладбище, тысячи трупов евреев доставили.

Всё это было обыденным явлением – быстро привыкали.
Из вновь  прибывших для работы специалистов отбирали.
Остальных: женщин и детей в газовые камеры отправляли.
Необычным было, когда  газовые печи не  пылали.

В лагерь по четыре-пять составов с евреями прибывали.
Их выгружали, узелки с продуктами и одеждой отнимали.
Затем «эсэсманы»  прибывших раздевали и «мыться» гнали.
На самом деле в газовые камеры всех евреев отправляли.

Вещи специальная рабочая команда собирала.
Её задачей было: одежду, пищу, деньги, золото забрать.
Команда из девушек в красных косынках состояла.
Им позволяли забрать пищу, которую смогли собрать.

На дворе команды пик узелков, как памятник, застыл.
Голодные, отчаявшиеся пленные часто узелки воровали.
В это время из шести крематориев  дым  густой валил,
Но, вдруг и за ними возникло яркое , бушующее пламя.

Выяснилось, что крематориев не стало хватать.
За ними вырыли глубокие ямы  и евреев сжигали.
Четырёхметровые крюки приспособили   помогать,
Которые специально для  работы с трупами заказали.

Повсюду душный запах палёного мяса  стоял.
Но человеческая натура и это способна  перенести.
Идя на работу,  глаза  кровавый пожар ослеплял.
Никто не сошёл с ума, продолжали   горькую  участь  нести.

Надежды, что  обойдёт газовая камера, не существовало.
Гитлеровцам иначе  следы преступлений не уничтожить.
Но одна искорка   всё же  надежду в сердце разжигала:
Конец Третьего рейха -  этих нелюдей,  прийти может.

Каждому узнику его личный номер  давали.
Ниже номер - больше человек страданий перенёс.
У более выносливых  пленных  кровь насильно  брали
Немецким офицерам. Умрёт – не велик спрос!

Время от времени врач  пленных проверял.
Здоровых и крепких – на месте оставляли.
Истощённых и больных  - лагерь смертников ждал.
Там узники боевые мины выгружали.

Во всех лагерях нечеловеческие условия были.
За бараками кучи  расстрелянных возвышались.
На  свалке пленные иногда съестное находили:
Попав на глаза конвоя – живыми не оставались.

Если  что-то стоящее на свалке находили,
То  желудку праздник  совместно  устраивали.
К деликатесам всё съестное относили.
Частенько очистки от картошки радовали.

В мае 1945 года  военнопленных в колонны выстроили,
Отвезли подальше от лагеря, чтобы всех взорвать.
Красота кругом, май на дворе. Мысль бьётся неистовая:
Разоружили конвой. Скоро и союзники пришли   выручать.
***

Разум нормального человека не представлял
Как можно лагеря – бойни  для людей создавать.
Слух -  действительности соответствовать стал,
Когда самим пришлось газовую камеру испытать.

Оборванная, голодная, исхудалая очередь стоит.
Перед обедом предложили в душе помыться.
От каждого человека  неимоверным смрадом разит.
В большом помещении голыми заставили толпиться.

Смешливый голос раздаётся: « Чище … мойтесь!»
Открыли краны, не вода, а газ удушливый пошёл.
А через время  гнусный  голос снова: «Стройтесь!»
Способ мести, не арийцам,  гонор немецкий нашёл.

Воспоминания острую боль причиняют.
От зверства нацистов  память не избавляется.
В  лагере боль - чувства безнадёжности притупляют.
Но потом она в ужасных кошмарах проявляется.

Страшно, когда на глазах человека так избивают,
Что голова в кровавое месиво превращается.
Момент  голову проломить – садисты не упускают.
Созерцание медленной смерти  узника – поощряется.

Гражданские  пленные  не меньше   страдали.
Малышей  за  то, что они от голода плачут, убивали.
Матери детям  как  могли  глаза  прикрывали,
Чтобы они сцены животного насилия не наблюдали.
***

Русских жителей  в товарных вагонах на Запад отправляли,
Пока  их отцы, сыновья, братья с захватчиками бились.
Малолетние узники моменты жизни от матерей слыхали,
Но некоторые эпизоды навечно в памяти отложились.

Было страшно, когда на руке лагерные номера закрепляли.
Сильно больно было. Вертелись, накалывать не давали.
В результате - номера безобразными, кривыми получали.
Больше не было ни имён, ни  фамилий. Все безликими стали.

Лагерный номер наизусть приходилось запоминать.
Не назовёшь его сразу-еды не получишь и малость.
Из-за  голода язык  затруднялся номер сразу  назвать.
Это  приводило  надсмотрщиков в неистовую ярость.

После приезда детей сразу у матерей отбирали.
Крики, стоны, вопли долго не прекращались.
Разные бараки детей от матерей отделяли.
Редко  матери с кровиночками своими общались.

Детей в  большой душной  душевой мыться запирали.
Потом дезраствором обрабатывали, наголо подстригали.
Бывало, после мытья  в  особые лагеря отправляли.
На новом месте по детским баракам распределяли.

В бараке много детей разных возрастов помещали.
Малыши плакали, к маме отпустить  просили.
Похожих на арийскую расу детей,  выделяли:
В некоторых лагерях их  немецкому языку учили.

Одеты все были не по росту.  На ноги – колодки обували.
В 4 часа утра на пересчёт выгоняли. Это часами длилось.
Терпеть  было тяжело. Но все и в снег, и в дождь стояли.
Тех, кому очень  было  трудно, поддерживать приходилось.

Женщин и детей с двенадцати лет обязали работать.
Многие овощи выращивали, за ними ухаживали.
Из бумаги и муки клейстер варили, чтобы не голодать.
С горем пополам, понемногу лагерную жизнь налаживали.

Часто  и  пятилетним малышам работу находили.
Заставляли  землю копать, камни для стройки носить.
Дети, которые в концлагерях все  муки  ада  проходили,
Только  любви матерей могли за жизнь благодарить.

Пленных женщин выгружать и чистить составы отводили.
Голодные, в холоде  ясельные дети в бараках матерей ждали..
Иногда матери тайком  им  кое-что поесть приносили,
За что нередко под тяжёлый немецкий сапог попадали.

Дети постоянно голодными были. Всегда есть хотели.
Кормили баландой, иногда целый отварной овёс давали.
Его невозможно было проглотить, но лучшего не имели.
Картофель  медленно ели, удовольствие продлевали.

За воровство еды   хлыстом до полусмерти избивали,
Тела  узников груду костей  с подтёками крови – представляли.
Издевались с  изяществом:  молоком ребёнка угощали,
Сзади – овчарка кружку выбивала. С пола лакать заставляли.

Часто детей из лагеря навсегда от матерей  отнимали.
Ребёнка уже давно нет, когда мать с работы возвращалась.
Куда отправляли детей, пленные не знали.
Вероятно, чья-то детская душа из ада в рай удалялась.

Часто люди в белых халатах  детские бараки посещали.
В небольшой комнате  в бараке  с  детьми  общались.
Осматривали, вставляли что-то в рот,  глубоко туда залезали.
После этой процедуры дети корками и язвами покрывались.

Время от времени детей группами из бараков забирали.
Две недели в специальных блоках держали, кормили.
Потом для спасения немецких офицеров у них кровь брали
Полностью. Дети умирали. Трупы в специальную яму сносили.

Местные жители к этой яме ходили.
С трупов  одежду можно  забрать, рассказывали.
Если шевелится труп – с собой увозили
На тележке.  Дома, как могли, выхаживали.

Некоторых назад, в лагерный барак, отправляли.
Сразу не умер  -  возможно   ещё поживёт.
Даже у самых малых младенцев  кровь забирали:
У них кровь лучшей считалась. И он ничего не поймёт!

При вое сирены дети на зов к матерям бежали.
Обоих  расстреляли – дочка вернуться назад не успела.
Сыновья от голода страдали, сильно кричали.
Немец заколол их штыком. Мать тут же поседела.

Пьяные немцы  детей в тяжёлые повозки впрягали,
Подростков, как лошадок, плётками бьют, погоняют.
Громко, во весь голос, петь русские песни заставляли.
Резвятся фашисты, пьют, песни орут – с детьми играют.

Внутренний,  смертельный страх   в узде держал:
Когда рядом с тобой, издеваясь, в упор стреляли,
Когда избивали, если  немецкую речь не понимал.
Крупицы  страха  всю жизнь  о себе напоминали .

Лагерные крематории  не многие  избежали..
Безвольно шла колонна ни за что свою жизнь отдать.
Но даже в таких условиях матери образование давали.
Ночью приползали в  барак, чтобы знания детям дать.
***

11апреля – днём освобождения узников  считается.
В память о восстании в лагере – Бухенвальд – отмечают.
До прихода союзных войск – свобода  ощущается.
Узники  натиск  800 солдат охраны  отбивают.

Фабрика смерти в  лагере  с приходом Гитлера обосновалась.
Противников  нового режима  здесь ещё в 1937-ом  убивали.
Первая группа советских пленных в 1942 году  прописалась.
Узники концлагеря на военных заводах  дни коротали.

Вскоре  они подпольную ячейку сумели  организовать,
Которая в сеть общелагерного сопротивления  вошла.
Первостепенно подпольщики решили спасать
Приговорённых к смерти. Закипела работа, пошла.

Основной задачей было – номера у умерших срезать.
Многим эти номера жизнь в концлагере сохранили.
Номера будущих жертв  научились новыми заменять,
Пока  весть об этом фашисты от предателя не получили.

Подпольщики  своими руками приёмник  собрали.
В кромешной темноте, в бараке, новости сообщали.
Массовое производство оружия тайком организовали.
Рискуя  жизнью, детали  с венных заводов таскали.

К началу 1945 года прочная организация сложилась.
Из пятёрок, действующих по плану,  состояла.
Стало известно, что ликвидация  узников участилась.
В апреле организация массовое восстание организовала.

В ночь на 11апреля  весь концлагерь не спал.
Участвовать в общелагерном  восстании все поклялись.
Сигналом к восстанию взрыв гранаты у угловых ворот стал.
Выключив ток, на штурм узники всех  бараков поднялись.

Эсэсовцы бежали. Через час от их гнёта освободились.
Русские, чехи, французы …  венгры свою свободу отстояли.
Занятые военный городок и склад с вооружением - пригодились.
Три дня освобождённые оборону от контратак немцев держали.

По радиопередатчику подпольщики  о свободе сообщили.
Мысль  - выстроиться  на пощади  вышедших из ада - гениальна.
Оставшиеся в живых вечную клятву  в сердцах закрепили
О памяти  почти 56 тысяч узников – жертв  Бухенвальда.
***
После перелома в войне, немцы лучше обращались.
Фронт был далеко, но душа надеждой питалась.
Не все пленные прихода Красной Армии дождались.
Большая часть из них прахом в Германии осталась.
               
Многих союзники  перед Днём Победы освободили.
Из Германии в Россию пешком идти пришлось.
Радость встречи с Родиной долгие переходы вселили.
Но дома статус  их не  оценили. Без радости обошлось.

С уютным, родным домом  узники  могли  распрощаться.
Все  сёла, города, улицы, дома разрушенными стояли..
Грозила опасность   снова в неволе  на родине оказаться.
Пленных предателями считали  и на Соловки отправляли.

По возвращении домой – новые ужасы предстали.
Днём спишь, а ночью, как сыч, совсем не можешь спать.
Многие - убегали, чтобы  их предателями не считали.
Прыгали с вагона ночью, чтобы в тюрьму не попасть.

На Родине  женщинам до 10 лет заключения  давали
За то, что немцам служили, тяжкую долю пленниц несли.
Безысходность матери с ребёнком во внимание не брали.
А сколько горя, слёз, страданий  они в войну перенесли!

В Союзе малолетним узникам дорогу везде  перекрывали.
В училищах, техникумах, университетах  они не обучаются.
Только в 80-х годах их признали и к ветеранам приравняли.
Они последними свидетелями страшной войны являются.

Военнопленных  в лагерь для русских доставляли.
Колючей проволокой от родной земли оградили.
Многие, рискуя жизнью, из лагерей убегали.
Их возвращали –  законом  сурового времени  судили.

Возвратившихся из плена строго в лагерях держали.
Понимая  явную  дикость, приняли решение – освободить.
Многим ехать некуда.  Люди родные места побросали.
С чистого листа  пленные начинали, чтобы как-то жить.
***
Узники нашли в себе силы немецкий народ простить.
Нынешнее поколение не виновно, что их предки совершили.
Мы желаем со всеми народами континента в мире жить.
Нашли в себе силы простить, но ничего не забыли!

Живых свидетелей    меньше   всё  становится.
Многие   из них  достигли девяноста  лет.
Жизнь нелёгкую в аду вспоминать приходится.
На войны наложить   давно  нужно  запрет!
***
 «Эсэсманы» - гитлеровские штурмовики  СС.