Василий Тредиаковский. Ныне уже надлежит мне умере

Я заканчиваю серию «Забытые поэты русского Просвещения». Да, название серии слишком объёмное, ведь я ограничился только Тредиаковским, но я хотел поднять проблему. А именно. Мы переводим Шекспира, но мы ничего не делаем с нашим наследием.

Предлагаю здесь моё переложение стихотворения Тредиаковского «Ныне уже надлежит, увы, мне умереть». Стихотворение большое, сложное, трудно читаемое в оригинале. По этой причине я не стал его прилагать (вы его можете найти по названию, которое я не менял), как и варианты пары четверостиший, которые, на мой взгляд, ближе исходному тексту. Они будут включены в готовящийся сборник.

Я включил это стихотворение сюда в большой степени из-за потрясающей силы предпоследнего четверостишия. Мне хотелось, чтобы оно увидело своих читателей, пусть и через триста лет.

Итак:

Ныне уже надлежит мне, увы! умереть:
Скорби мои уж не могут иметь исцеленья.
И всё старанье облегчить их тяжкую сеть
Лишь растравляют всё больше и больше томленья.

В скуке, что  здесь неразрывно меня стережёт
Можно ли жить? Умереть надлежит мне, ах! ныне.
Радости сердца пропали без вести и жжёт
Скорбь по Аминте, ушедшей от нас, в этом мире.

Но для чего мне стенать, не имея уж сил?
Лучше отстать от всего, только в ней мне утеха.
Мир без любимых очей, потерял что, не мил
Рвётся страстями душа моя, Ах! без успеха.

Всё, что осталось от страсти горячей моей
Только раскаянье, скука, печаль и напасти.
Слабость без меры в делах моих нужных всех дней
Шлёт к скорой смерти, сильнее какой-либо власти.

Долгая, вынь, если можешь, из сердца, Разлука,
Коль ты сторука, то вынь всё, и память и боль!
Ах! Проклинаю! В тебе ли искать мне, старуха,
Помощь от смерти налога, что платит любой?!

Ты отняла мне Аминту, речей её сладость,
Ласковый взор и приветы и всю мою радость,
Только теперь она в сердце  моём с красотою.
Чтобы умножить печаль, что осталась со мною.