Спор с Бергсоном о времени 2

     Когда кто-то из философов мне говорит, что протяжение есть непрерывность, я понимаю, что из этого протяжения уже вынуты все вещи, вынута любая определённость, любая конкретность, и пространство, подвергнутое тотальному опустошению, заранее предуготовлено к схематичному и абстрактному действию над ним. Это пространство - оператор, позволяющее считать далее и сами вещи, но отнюдь не раскрывающее феноменально собственную природу. И когда Бергсон мне говорит, что длительность есть непрерывность в том же роде, что и протяжённость, я понимаю, что сейчас я снова буду ознакомлена ещё с одним оператором. Дление и протяжение получены из одного и того же уничтожения реальности. Можно ли пойти на него, можно ли согласиться с таким уничтожением? Не попадаем ли мы вместе с ним в ситуацию, когда считать и измерять легче и всё работает, но понимание сути происходящего всё более удаляется от нас?

     Я бы сформулировала свой вопрос так: не есть ли протяжённость в первую очередь как раз прерывность? Когда ребёнок налетает лбом на какой-то предмет или хватает его кулачком? Может ли он ощутить дление собственного действия без определённого столкновения с некоторым препятствием, без восприятия реальных контуров другого? Логически, прежде чем наполнить объём нужно иметь объём. Но реально, сам объём способен создаваться наполнением, приобретая именно через него свои первые контуры. Так создаётся объём стихотворения или объём картины - он создаётся воплощаясь, и пространство картины из протяжённости 2м на 3м, превращается в расширенный и углублённый окоём целого мира. К тому же, из "протяжения без ничего" невозможно понять пространственной трёхмерности, как и из "дления без ничего" невозможно понять никакой временной направленности. Именно постоянная "другость" пространства лепит его как некоторое "божественное чувствилище" (Ньютон), где другой другого "протягивает" и "длит". Пространство лежит не по ту сторону предметов, а по сю сторону, по ту сторону лежат сами предметы, в которые можно углубляться и которые можно расширять до бесконечности, потому что они уже связали непрерывность нашей деятельности с границей всякой "друговости".

    Пространство это конечная внешняя относительность материи, в которую мы, к сожалению, каким-то образом погружены - как часть от части. Время это самонаправленность той же материи. В точках сингулярности чёрных дыр не существует ни пространства, ни времени, потому что там не существует никакого другого - материя там единится до бесконечности, и собственно перестаёт быть материей (различать саму себя). Но в таком случае, о каком длении или протяжении можно говорить без "другого"? Время - "я сам, как другой самому себе" и пространство - "другой, как подобная мне самость" не существуют на тех границах Космоса, где кончается реальное. Если же мы хотим поставить вопрос - а не начинается ли истинно реальное именно там, за границей нашего реального, то мы вполне вправе поставить такой вопрос, но тогда он будет звучать так - что реально? И мы окажемся перед выбором человеческой пространственно-временной формы существования и вечности, и эту дилемму нам придётся решать. Даже с физической точки зрения мы в курсе уже, что некоторое "нечто" может не протягиваться и не длиться, как точка сингулярности, находящаяся в сердце чёрной дыры. Несомненно такие "вещи" существуют и в живой материи, и в умной материи - природа не изменяет самой себе. Мы их ещё не открыли. Хотя для человека, его трансцендентальное или экзистенциальное измерение претендуют как раз на эту позицию. В живой же жизни сама основа этой жизни может оказаться схожей с тем, что производит пространство и время, а не подчиняется им. Признаем ли мы, что это и является абсолютной реальностью? Даже, если и признаем, пространство и время не исчезнут навеки, а лишь преобразятся под сенью вечного. И мы скажем: само протяжение творится, само время производится, и мы станем господствовать над пространством и временем.

   Но каким тогда будет, это, господствующее над пространством и временем, человечество - почти невозможно, почти немыслимо себе это вообразить.