Забытый поэт из Харькова- если удалят

Веду по жизни, как по лезвию,
Слепую девочку – Поэзию»

Война распяла детство.
Оставила наследство:
Сухую емкость фраз,
Почти звериный глаз,
Сверхбдительный рассудок,
Отравленный желудок,
Горячий камень сердца
И дух единоверца…;
И нет моей вины,
Что я — поэт войны!

Талант, по сути, толст.
А гений тощ, как щепка.
Неважно, что там: холст,
Поэма, фуга, лепка.
Судьба, как дышло в бок, —;
Что дали, то и схавал…;
Талант по духу — Бог,
А гений — сущий Дьявол!
Я вижу Ахматову Анну:
Безумные чётки в руках,
И розы открытую рану
На чёрных житейских шелках.
А в медленном взгляде – бравада
И страсти тягучая мгла…;
А в царственном жесте – блокада,
В которой до гроба жила.

*
Я думаю: Иисус писал стихи,
Плел сети из волшебной чепухи…;
А жизнь Христа — была душа поэта…;
Иначе — как?! — откуда бы все это?!
В кругу слепых болезненных племен
Он, как слепец, питал себя обманом…;
И не был ли Иуда графоманом,
Неузнанным Сальери тех времен?!

Друг друга предали…;
И сразу — легче стало.
Иуда — горяч и смугл —
Шагал из угла в угол,
Шагал из угла в угол,
Терзал запотелый ус!..
А мысль долбила по нервам:
«Успеть бы предать первым!
Суметь бы предать первым!..
Пока не предал Иисус…»

Скажу, что слишком тяжело мне –;
Почти солгу:
Как каторжник в каменоломне
Я жить могу.
Мигнет из каменного праха
Глазок цветка…;
И на весу дрожа от страха
Замрет кирка.

Был послушным послужником —
Шел по жизни за посохом.
Стал мятежным ослушником —
Восхитительным ослухом!..;
Ждет смутьяна-художника
Путь нежданный, нечаянный…;
И зовет его Боженька —
Сам такой же отчаянный!..;
Слаще заоблачных манн
Сладкий наркотик творений.
Гений – всегда наркоман.
Но наркоман – не гений.
Жаркий туман и дурман
Жарче суданов и кений.
Гений – всегда графоман,
Но графоман – не гений!

Увидел я себя со стороны
В предательском свечении луны:
Стою – прижат к распятию спиной,
Две бездны – надо мной и подо мной…;
И призрак ночи с отблеском дневным
Дух опалил дыханьем ледяным…;
Наверно, это вовсе и не я,
А лишь судьба заблудшая моя…;
Я заглянул в зерцало Бытия…;
Прозрачный звон слегка коснулся слуха…;
Чу! – за спиной стояла побируха!
«Ты – Смерть моя?» – едва промолвил я.
«Я – Жизнь твоя…» – прошамкала старуха.
А вот это стихотворение — ведь тоже харьковчанину Влодову принадлежит..
Юрий Влодов. Бабий Яр

ЮРИЙ ВЛОДОВ
(1932-2009)