Сюжетец на злобу дня

Обожаю перелистывать старые русские журналы. Оттуда так и веет стариной народной. А когда глянешь на дату этой исторической седины, невольно удивляешься всем организмом ейней не такой уж и старости. Но поражает другое, почему наши великие классики не  интегрировали в свои великие произведения воистину интереснейшие эпизоды из народной жизни. Вот и сегодня, я решил с утра себя побаловать не тульским пряником или бабкой заморской, а прочтением дореволюционого " Этнографического обозрения" за 1897 год. Прям в яблочко темы дня, не про нас будет сказано: "Обычаи при погребении во время эпидемий". Душа моя рефлекторно настроилась на седые русские древности, но нет. В статье речь идёт о погребениях во время эпидемии холеры в Рязанской губерни в 90-х годах классического 19 века. В селе Кузьминском во время эпидемий  и прочего, жители сего села собирались от мала до велика к избе покойника. Все они толпой с зажжёнными свечами сопровождали усопшего до кладбища, строго следя чтобы ни одна свеча не затухла. В гроб мужчины клали лапоть, кочетыг и колодку, на которой плетут лапти, а женщине - гребень и веретено. Гроб в могилу устраивали противоположно общепринятому  расположению. После того как гроб опустили в могилу на него сбрасывали 12 деревянных клиньев и все процессуальные свечки. Такие обряды были совершены в точности в 1892 году, но эпидемия холеры не прекращалась и тогда сельский сход постановил, чтобы ко всему этому надобно бросить в могилу живую кошку. Однако на это решение очень живо отреагировало местное духовенство, что вызвало некотрую смуту у крестьян, которую вынуждены были охладить наряды полиции. Но бросали во время эпидемии не только живых кошек, а применяли обряд опахивания села. Странно, что авторы "Этнографического обозрения" пишут не "деревня", а "село". Но это так, к слову. Опахивание применялось как средство против заразительности местности, людей и животных.Опахивание производилось только женщинами: вдовами и незамужними девками. Волосы  у них должны  быть распущены, а тела - наряжены в белые одежды. В соху впрягались шестеро вдов, которыми поганяли девки, несущих икону и петуха. Обряд начинался в полночь и не дай бог, чтобы в какой-то избе горела свеча, повышибают окна. Правда не совсем понятно кем, народной дружиной наверное. Во время опахивания женщины с каким-то диким надрывом пропевали: Святый Боже, Боже крепкий! Ежели кто попадётся по дороге, спрашивают: чей человек? Божий,-пропускают. Если же ответа нет, забивали до смерти. Во девки боевые были!  Жаль, что я не страдаю графоманией, зря пропадает в архивной пыли чудесненький сюжетец.