Сон в ритмах Калевалы

Не могу сказать наверно,
Сколь внимательно спала я.
Может – это Калевала
Всё живёт во мне, струится..
Может – то твоё болото,
Та хозяйка приглашала.
Только ночь почти всю эту
По холмам ходила снежным.
По оврагам и равнинам,
И в леса я заходила
Снегом были все укрыты,
Пышным лёгким снегом белым,
Сосны, ели и берёзы
И ольха с ветвистым дубом –
Все под снегом почивали.
Я бродила там один день,
День второй бродила тоже,
Третий день на холм пришла я,
Только путь лежал мой дальше.
Предрассветный мягкий сумрак
Был везде, где я ходила,
Будто день не наступает
Не приходит солнцем светлый.
Будто ночь не отпускает,
Всё зовёт меня и манит.
От неё уйти старалась –
Утро мне родней и ближе,
Ближе ночи непроглядной,
Тёмной, звёзд я не видала.
И луна не показалась,
Серебристая смотрела
На меня из закоулков
Из углов таённых неба.
Не желала осветить мне
Путь мой дальний. И тропинку
Показать мне не хотела.
Я же утро призывала,
Всё звала его, всё пела:
«Солнце, видишь ты всю землю!
Покажи мне путь-дорогу
Покажи тропинку в поле,
И в оврагах, и в подлесках,
Вереска тугие ветки
Меж собою там сплелися.
Покажи мне путь короткий!
Покажи мне путь к болоту.
Научи найти там зайца,
Зайца белого большого,
Что ушами спинку греет,
Лапками следы плутает,
Слышит мягкий шаг далёко,
Из другого леса слышит,
Из-за моря и оврагов,
С дальних скал, с утёсов синих.
Слышит чутким ухом ветер,
Слышит он земли дыханье,
Матери горячий воздух.
Он на травку мне укажет,
Остролистую достанет,
Что цветёт под снегом утром,
Ранним утром, красным цветом,
Расцветает там зелёным,
Стелется, укрыта снегом,
Лёгким зимним одеялом,
Что водицу из болота
Пьёт короткими корнями,
Соком сильным налитая,
Ждёт, кому его отдать ей.
Покажи же, солнце, путь мне,
Путь не близкий и не дальний,
Сто морей пройти по скалам,
По хребтам волны высокой,
Сто лесов, пролесков двести,
Тысячу озёр глубоких,
Сотню маленьких речушек,
и оврагов – тех без счёту.
Пусть тропинка мне покажет,
Где болото проживает,
Где оно, младое, спеет,
Ждёт назначенного часа.
На груди где травку греет,
Ягоду в живот пускает,
Чтоб росла и долго зрела,
Наливалась жирным соком,
Соком терпким и холодным,
Тем горячим соком жизни.»
Так просила я у солнца,
У верховного светила,
У луны просить не стала –
Не показывалась боле,
Пряталась по краю неба,
Неба дальнего, большого.
Нарождаться не спешила,
Только нос лишь показала,
Острый хвост меж облаками,
Слушать бы она не стала,
Говорить со мной не будет.
Так я шла оврагом длинным,
Шла там узкою тропою,
Башмаки стоптала скоро,
И другие там протёрла,
Третьи сапоги постёрла.
Дальше ветер оседлала
И на нём летела морем,
Морем каменным холодным,
Дальше шла опять тропою,
Между соснами большими,
И в тени высоких ёлок,
Рядом с трепетной осиной.
После берегом высоким
По тропе скалы медвежьей,
Рядом с норкою куницы,
Быстрой белочки весёлой,
Среброшерстого волчонка.
Та дорожка всё плутала,
Всё звала меня в чащобу,
Отводила от болота,
От горячего манила,
Длинной путанной тропою.
Села я тогда на камень,
На высокий прислонилась,
Стала тихо звать кукушку:
«Птичка верная лесная,
Рябогрудая кукушка,
Ты мой дрозд сереброкрылый,
Уточка моя лесная
Покажи мне путь-дорогу,
Чтобы прямо тут прошла я,
Не плутала долгим утром,
Бесконечным нерождённым.»
Та кукушка прилетела,
Уточка возникла вскоре,
Набок голову склонила,
На другой склонила сразу,
Клювик к морю повернула,
А хвостом в чащобу кажет,
Вдруг вскочила, встрепенулась,
Тонко крикнула и дальше
По тропинке пролетает,
Только в сторону другую,
В сторону ведёт обратно,
Где мои ступали ноги,
Башмаки я где постёрла.
«Что кукушка, ты вернуться,
Мне обратно предлагаешь?
Что зовёшь меня обратно,
В сторону, откуда родом?
В сторону мою родную,
В край степей, камней белёсых?
Чтобы долгою дорогу,
Через реки я вернулась?»
Говорит кукушка внятно,
Молвит уточка словами,
«Да, домой ты возвращайся,
Не готова ты в дорогу,
В дальний путь не собралась ты.»
Я обратно возвращаюсь,
По реке, по лесу, морем,
И по скалам возвращаюсь,
Не короткой и не длинной,
Сто лесов, тропинок двести,
Тысяча полей просторных,
День иду, другой шагаю,
Третий день иду обратно,
На четвёртый месяц вскоре,
Возвращаюсь на пригорок.
На опушку леса радом,
Рядом с домом, где отец мой
С матерью живут две жизни
На боку холма крутого,
Там где яблоня давно уж
Ветки криво растопырит,
Мелких яблок диких дарит,
Тем, кто вязких не гнушает.
Мать стоит моя там рядом,
Да ко лбу ладонь от солнца
Яркого ко лбу приставив,
Хотя утро не кончалось,
Утро длится бесконечно.
Смотрит в поле зорким глазом,
И высматривает долго
За лесами и полями,
За далёкими реками,
Не иду ли я тропою,
Топтаной тропинкой узкой.
Вот меня вдали заметив,
Машет мне одной рукою,
Машет, ближе призывает.
Я иду на холм высокий,
К матери иду родимой,
Говорит она мне быстро,
«Колокольчик ты забыла!
Меднобокий ждёт, томится,
С серебром покрытой ручкой,
Из рябины красной плотной
Ручку делали резную,
Серебром же украшали.»
Матери не узнаю я,
на себя сама не будет,
не похожа вовсе мама.
вот глаза совсем другие,
чёрные глаза большие,
ростом выше и плечами
она шире раздалася,
станом тонкая, худая,
и большие рук ладони.
Не могу признать родную,
Мать свою не признаю я.
Где же мягкие изгибы
Стана матери, где губы,
Губы тонкие с углами?
Она ждёт нетерпеливо.
Колокольчик мне вручает,
Меднозвучный, круглобокий,
«Забирай его скорее, - говорит,
Иди тропою, дальней ты иди дорогой.
Путь неблизкий, не далёкий.
Половину ты прошла уж.»
обернувшись, в дом уходит.
В дом уходит, не простившись,
Ни привета ни сказавши,
Про отца молчала вовсе,
И про дом не говорила,
Пирогов не напекла мне,
Молока не наливала.
Колокола младший братец,
Руку греет мне, поёт мне,
Он беззвучно подпевает
Песне дальней, тихой песне,
И зовёт меня в дорогу.
Мало времени проходит,
Протекло всего мгновенье,
Колокольчик прибрала я
В нутряной карман глубокий.
В дальний путь иду я снова,
Близкою иду тропою.
Через сто морей далёких,
Через двести перелесков,
Морем каменным прошла я,
Шла я морем и небесным,
Что бушует облаками,
Тучами свинцово стонет,
И вздыхает синей далью.
Лесом с елями большими,
Соснами с вершиной шумной,
Шла я берегом высоким.
Меднорудые овраги,
Ту тропинку поглощали,
Пасть разинули с камнями.
Я сто рек переходила,
Реки рыбой полны щукой,
Щукой с редкими зубами,
Окунями, осетрами,
Реки сильные стальные
Птичка та меня встречает,
На суку сосновом сидя,
Грудку солнцу подставляет,
Ожидает солнца птичка,
Только утро не проходит,
Сумерки текут неспешно,
Все долины заливают,
И туманом кроют реки,
Птицы звонкие притихли.
Колокольчик птичка слышит
Голос тихий из кармана.
Носик по ветру повертит,
Хвост на море повернула,
Дальше путь мне указала,
На болото проводила,
Быстрой привела тропинкой
До тяжёлого болота.
Там, укрытая снегами,
Травка ягодою спеет,
Налитая тёплым летом,
Звонкой осенью кормилась,
И водою налилася.
Притомилась я с дороги,
На болото я присела,
Прилегла и задремала,
Грудь огнём согрею жарко,
Также и живот и ноги,
Отдыхаю я с дороги,
На снегу пушистом сплю я.
Сон бездонный пробудился,
Стал шептать мне тихо песню,
Песню давнюю, большую,
Песню сильную стал петь мне.
В ней слова неповторимы,
И ложатся мягко в уши,
Прямо в сердце угнездились,
И в живот мне просочились,
Плавают и кормят члены,
Все моё питают тело,
Греют ласково мне очи.

2013-01-17, Москва