Метания в поисках покоя

Свет фонарей стал пыткой для меня,
в глаза впиваясь ядовитым смогом.
Но смежить веки и на миг нельзя,
к слепым не знает милосердия дорога.

О передышке можно лишь мечтать,
когда ты должен за секунду взвесить,
где припустить, а где попридержать,
где задний ход, где замереть на месте.

Нет в городе ни пропастей, ни скал
и серпантином улицы не вьются,
и я на «газ» все чаще нажимал,
терзая руль с глазами словно блюдца.

От скорости закладывает уши,
но на спидометр даже не гляжу,
рискуя вдрызг разбить и плоть, и душу.
Но дудки я теперь заторможу!

Подальше от огней - скорей! скорей! -
туда, где света обозначилась  граница.
И, расшатав коробку скоростей,
врываюсь в мрак стремительно, как птица.

Но там покоя не нашел опять,
все та же неуемная тревога,
не радует, что света не видать,
что темнотой обрублена дорога.

Нет, мрак не стал спасительным концом,
он предпочел совсем другое кредо.
Я был не прав и убедился в том,
что темнота ничуть не лучше света.

Не видно ничего! Не выбиты ль глаза?..
Елозят дворники, зря протирая стекла.
Страх и смятенье жалят, как оса,
от напряжения хребтина взмокла.

Как неприятно попадать в капкан!
Я лихорадочно топлю колодки.
От поворотов в голове дурман,
я пьян от них сильнее, чем от водки.

Но мне упрямства занимать не надо.
Пусть бензобак вот-вот покажет дно,
я все равно в потемках шарю взглядом,
выискивая светлое пятно.

От бешеных толчков прорезалась икота.
Вот двигатель заглох, бензив спалив дотла,
а по капоту драл когтями кто-то,
но маску тьма с него не сорвала.

Агонию чуть-чуть инерция продлила,
нули со шкал подмигивают мне.
Но прежде чем движение застыло,
вдруг что-то надломилось в темноте.

Я не носил на счастье амулеты,
в просительных молитвах был не спец...
Несмелый луч грядущего рассвета
мне протянул спасительный конец.