Искренность

Уже несколько дней внутри меня до слёз звенят хрустальные слова Филипа Янси: «Я убеждён, что главное требование к молитве – искренность. Я должен приходить к Богу таким, какой я есть». И ведь это не только про молитву, но и про всю жизнь…

А в концерте Бортнянского, который я сейчас дирижирую, есть строчка из псалма: «И не сотвори зла искреннему своему». Пытаюсь жестом передать всю нежность, которую во мне вызывает хрупкое и доверчивое обращение: "Искренний мой". Как же можно сотворить ему – обнажившему свою душу – какое-либо зло? Если он искренен со мной, я не могу этим пользоваться. Это худшее из предательств...

Почему-то вспомнился забавно-стыдный случай из детства. Я, как и многие подростки, не видела смысла в уборке, и однажды мама увидела на моей иконной полочке написанное на слое пыли: «Христос Воскресе». Может быть, искренность в таких бессознательных порывах? Моё школьное стремление в храм, мои «ХВ» на полях тетради – бессознательное и такое… убогое. По крайней мере, я так думала раньше. А Раду видит в этом не убогое, а Любовь...

Физически присутствую на богослужении практически ежедневно, но так редко действительно молюсь. А когда молюсь, то молитвы мои, начинаясь с эмоциональных порывов, приходят к тишине. Я боюсь молиться выдуманному Богу. Поэтому просто стою перед Ним, пытаясь выключить бушующее воображение и молчу примерно такие мысли: «Я тут, я твоя, я хочу верить и любить, но не знаю как. Нужна ли Тебе такая я?»